Гомоза

– Дядя Коль, это вы? – спросила старика девушка.

– О-о-о-ох, – засияв, протянул он. – Лариса Дмитриевна! Вы как тут? – спросил её он, и она обняла его.

– А мы тут вашего строителя спасали.

– Дочка ваша? – спросил Николай Иванович Мишу.

– Да, радость моя, – одной рукой обнял он Свету. – А вы знакомы?

– А как же! Я в Париж её хочу увезти, – хохотал старик.

– Я вещь! Меня можно, – хохоча, ответила Света.

– Ах вы, театралы! – Миша понял, о чём они говорят, и, успокоившись, слегка рассмеялся.

– Давно вы здесь? – спросил Николай Иванович.

– Да уж лет двадцать, – ответил Миша.

– Да ну? – удивился старик. – И ни разу не встретились!

– А нечего к нам одним местом поворачиваться, – указала на сарай Света.

Гомозин, стоявший в стороне и внимательно слушавший разговор, вступил:

– У вас день рождения сегодня у кого-то?

– Почему? – улыбнулся Миша.

– Ну, – задумался Егор Дмитриевич. – Праздник у вас, шашлык.

– Выходной – уже праздник.

– Вы, может, присоединитесь к нам? А, Николай Иванович? – спросила Света.

– Нет, нет, нет! – затараторил он. – Куда нам, что вы!

– Правда, пойдёмте, – вступил Миша. – Еды на всех будет. Раненого подлечить нужно.

– Правда, спасибо, нам ещё крышу надо делать, – отмахивался Николай Иванович.

– Бог с вашей крышей. Завтра приеду, всё вам сделаю. Да хоть бы и со строителем вашим. Не представился, кстати! Михаил! Миша! – протянул он руку Гомозину.

– Егор, – пожал её Гомозин.

Егор Дмитриевич пристально глядел в лицо мужчины и узнавал в нём рябого курчавого юношу.

– Пойдём, Егор, выпьем, закусим, пошли-пошли, – уговаривал Миша. – Пальтишко тебе подошьём, – указал он на порванный рукав плаща.

– Пойдём, Николай Иванович? – спросил старика Гомозин.

– Соглашайтесь, – просила его Света.

– Ну пойдёмте, коль не шутите, – сдался он.

Участок их был в несколько раз меньше гомозинского, но пространство его было использовано так грамотно, что казалось, будто он во много раз больше. Егор Дмитриевич, щурясь, старался не подавать виду, что у него болит голова в месте удара, и украдкой гладил образовавшуюся шишку. Из дома вышла женщина в спортивном костюме и солнцезащитных очках; из-за её спины опасливо выглядывал мальчишка. У Гомозина, едва он увидел её, заколотилось сердце.

– Здравствуйте, соседи, – заулыбалась женщина.

– Людочка, – поцеловал её Миша, – сегодня у нас большая компания будет.

– Коля, – представился старик и протянул ей руку. – Ух, какой мальчуган! – Он потрепал мальчишку по волосам.

– Что ты? – захохотала Света на нахохлившегося брата.

– А вас как? – улыбаясь, спросила Люда Егора Дмитриевича. – Миш, я мангал не трогала. Проверь пойди.

– Фу ты, блин! – выругался он и побежал к шашлыку. – Подгорел малость! – крикнул он, снимая шампуры с подставки. – Свет, тащи поднос!

Света побежала в дом, братик пошёл за ней.

– Ничего? Поедим? – обратился Миша к гостям.

– Уголь полезно поесть, – добро улыбнулся старик.

– Так как вас звать? – Люда вновь обратилась к Гомозину.

– Егор Дмитриевич, – опомнившись, представился он и нахмурил брови.

– Родня моя, – вставил Николай Иванович.

Света выбежала из дома, держа поднос в руке, а братик хвостом вился за ней. Миша разложил лаваш на подносе и уложил на него шашлык.

– Пойдёмте! – крикнул он.

В беседке, сплошь оплетённой диким виноградом, уже было накрыто. Стол был небогатый, но выглядел вкусно. Две тарелки свежих овощей с зеленью, корзинка хлеба, квашеная капуста, аджика, бутылка водки, сок и шашлык, конечно.

– Садитесь, наверное, у стены, – устраивал гостей хозяин. – Я тут бегать буду.

– Да вы не суетитесь, – сдержанно улыбнулся Николай Иванович, присаживаясь подле Гомозина.

– Как же? – развела руками Люда. – Новые лица ведь. Будет носиться как угорелый.

– Это пока не выпью, – поправил её муж.

– Тогда в два раза быстрее будет. – Мальчик тихо засмеялся на слова матери.

– Всё же лучше не стоит, – стоял на своём старик.