Гомоза

– Чего такое? – спросил Люду Гомозин. – Вызывают?

– Поедет, наверное, ненадолго. Руся, поедешь с папой?

– Сейчас? – спросил мальчик.

– Куда же он поедет пьяным? – не понимал Гомозин.

– Ему три бутылки выпить нужно, а не три рюмки; вот тогда пьяный будет, – сказала, улыбнувшись, Люда, будто гордясь свойствами организма мужа.

– Сейчас, мам? – ещё раз спросил мальчик.

– Да, сейчас. Сейчас же, Миш? – спросила она мужа, положившего трубку.

– Да-да, сейчас. Поехали, солдат. – Мальчик радостно подорвался с места и выбежал из беседки. – Николай Иванович, Егор, вы меня извините, я ненадолго. На полчаса буквально.

– Ох, ну вы езжайте, раз надо, а мы с Егоркой пойдём уж, наверное, – сказал старик и начал подниматься с места, хлопая себя по карманам.

– Сидите-сидите! – в один голос забубнили Люда с Мишей. – Я быстро, это по работе. Вернусь, и мы продолжим. Вас пока девчата мои развлекут.

– Оставайтесь, Николай Иванович, – сказала старику Света.

– Ну что ж, – не находил себе место он, – езжайте, подождём.

– Вот спасибо! – обрадовался Миша. – Мы скоро. Люда! Хватать не будет – тащи вторую. Она на полке над холодильником. Всем до встречи! – сказал он и выбежал из беседки. Через минуту машина, стоявшая у участка, уехала.

Гомозин никак не мог понять, почему эти незнакомцы так хотят, чтобы они с Николаем Ивановичем – чужие, в сущности, люди – гостили у них. Единственным логичным ответом он видел провинциальную скуку и вызванное ею желание видеть новые лица и заводить новые знакомства.

«Быстро его уволокли. Директор – зверь?» – спросил себя Гомозин, а вслух сказал:

– Ещё по рюмочке, может? – Он вдруг почувствовал, что без хозяина в доме у него развязались руки. И язык.

– Если хотите, – сказала Люда, заметно заскучавшая после отъезда мужа.

– А вы не будете? – Гомозин имел привычку спаивать женщин, когда напивался сам.

– Мне хватит, – сдержанно улыбнулась Люда.

– Ну и мы тогда не будем, да, Николай Иванович?

– Не будем. – Старик сложил руки на груди и недовольно шмыгнул носом.

Гомозину будто одному из всей компании было весело.

– Дождёмся хозяина. Когда его свой хозяин отпустит, – добавил он и расхохотался.

– А он сам себе хозяин, – сказала Света.

– Вот как? А чего же он так подорвался? – Сам того не замечая, Егор Дмитриевич пытался, унизив достоинство Миши, возвыситься над ним перед женщинами.

– Да он машины перепродаёт, – объяснила Гомозину Люда, чтобы прекратить его пребывание в неловком положении.

– Ах! Он заложник графика, а не директора! Это радует, – вывел Гомозин и захрустел огурцом. Света слегка улыбнулась.

– А вы не заложник? – спросила она.

– А я не работаю. Я заложник скуки разве что, – ухмыльнулся Гомозин, опасаясь, что девушка продолжит расспрашивать его о личных вещах.

– А как же эта ситуация? Вы не заложник этой ситуации? – лукаво улыбнулась она.

– Которой? – не понимал он.

Николай Иванович оживился и заулыбался, наблюдая за Егором Дмитриевичем. Он, очевидно, узнал поведение своей юной «коллеги» по театру и ждал развития.

– Света, ты чего? – зевая, спросила её мать.

– Ну вот ситуация: вас оставили развлекать двух симпатичных дам, а вам хватило трёх рюмок, чтобы растерять всё своё остроумие. Ещё и шишка эта на голове, и плащ рваный. А дамы если смеются, то только чтобы вы не обижались, – объяснила ситуацию Света и, облокотившись на стол, выжидающе наклонилась к Гомозину. Николай Иванович весь сиял, а Люда украдкой улыбалась, наблюдая за реакцией гостя, очевидно, польщённая словом «симпатичная», хоть и прозвучало оно из уст дочери.

Гомозин заметно смутился и покраснел. Он сосредоточенно думал над ответом.

– Да, ситуация сложная, – наконец выдал он сдавленным голосом, и весь стол задрожал от разразившегося смеха.

– Я вас так прощупываю, – сказала, оправившись от смеха, Света.

– Не берите в голову, Егор, это она так людей мучить любит, – добавила Люда.

– Вишь как? – толкал его локтем старик.

Гомозин тоже смеялся, но его не покидало ощущение, что эта девочка в точности обрисовала сложившуюся ситуацию, хоть и замаскировала это под шутку, и ему было не по себе от этого; ведь она и теперь он наверняка ощущали тяжесть и дурацкость его положения.

– Ну что, Егор Дмитриевич, чем развлекать будете? – продолжала шутить Света.

– Фокусы могу показать. Пора, кстати, уже. Кролик в рукаве уже всего исчесал, – стал отвечать Гомозин.

– Угораздило попасть в семейку, да, Егор Дмитриевич? – спрашивала Света.

– Хорошо хоть я под боком, – смеялся Николай Иванович. – Всё, Светлана, кончай. Заморишь бедного. Распустили тебя родители.

– Я сама распустилась.

– Значит, надо спутывать обратно, – сказал старик, очарованный девушкой.

– Займёмся, – скучающе проговорила Людмила.

– Я думаю, всё же можно ещё по одной, – сказал Гомозин.

– Ну давайте-давайте, – согласилась женщина и подставила свою рюмку. – Свет, пока отца нет, чуть-чуть будешь?

– А можно? – спросила она, незаметно обрадовавшись.