Гомоза

– Ба! – обрадовался он, увидев графин с водкой. – Никак День сантехника сегодня празднуем? – спросил он и стал разливать водку по рюмкам. – Вы как, Егор Дмитриевич, на работе – ничего? Можно одну?

– Можно-можно, – ответила за него улыбающаяся старушка.

– Ты гляди, и солнце вылезло, – сказал Николай Иванович, улыбаясь, как довольный сытый кот. – Ничего там, подтянули? Опять потёк?

– Глаза у тебя, Коленька, потекли и, видно, вытекли все, – чуть не смеялась Лидия Тимофеевна. – Прикажешь, может, очки тебе принести?

– А чего такое? – слегка растерялся старик, закупоривая графин.

– Ты, может, Егора Дмитриевича видел где-нибудь раньше? – улыбалась старуха.

Гомозин приосанился и ровнее повернулся к старику, будто фотографировался на паспорт.

– В газете, может быть, по телевизору? – спросила Лидия Тимофеевна.

– О-о-о-ох, – ошарашенно протянул Николай Иванович, прикрыв рот рукой, и, не отнимая её, продекламировал: – вы же наш губернатор! Какими судьбами? – засуетился он.

– Тьфу на тебя! – прикрикнула Лидия Тимофеевна. – Сын это мой! Егорка!

– Батюшки! – вскрикнул Николай Иванович и, весь радостный, подорвался с места. – Ты погляди на него! Какой! Я же только давнишние видал! Ах ты какой! Ты посмотри, какой мужик сделался! Ты посмотри!

Гомозин тоже встал и повторно стал жать руку старику, счастливо улыбаясь.

– Вот и встретились наконец, – смеялся Егор Дмитриевич.

– Возмужал, возмужал, Егор, – кивал Николай Иванович. – Во, какой мужик у тебя! – говорил он старухе.

– Садитесь уже: стоят как истуканы, – будто недовольно говорила она, скрывая охватившее её счастье. И они, ещё раз пожав друг другу руки и похлопав один другого по плечу, уселись.

– А я ж тебя, дурак старый, сантехником! – протараторил Николай Иванович, давясь смехом.

– А выглядит потому что как сантехник, – отозвалась Лидия Тимофеевна. – Рожа бандитская.

– Тьфу ты, мелешь! – махнул на неё рукой Николай Иванович.

Гомозин смеялся и не мог остановиться.

– Смотри, поперхнёшься, – сказала ему мать.

– Чего ты кислая такая? – взглянул на неё старик. – Давайте уже за встречу, – сказал он и поднял свою рюмку.

– По одной только, – поддержала Лидия Тимофеевна.

– За Егора!

– За вас!

И они чокнулись, и выпили. Егор закусил зелёным луком, окунув его в соль, и хлебом с салом. Николай Иванович с Лидией Тимофеевной закусывать не стали.

– Гляди-ка, и вправду солнце показалось, – сказал Гомозин, глядя на стены, залитые полосами жёлтого света.

– Ешь давай, остынет, – подгоняла его мать.

– Давно, Егорка, приехал-то? – обратился к Гомозину старик.

– А прямо перед вами.

– В Аше сошёл? У нас тут редко останавливаются.

– Так точно. А вы с работы? – поинтересовался Егор Дмитриевич.

– Нет, ну точно глухой у меня, – махнула рукой Лидия Тимофеевна.

– Никак нет, – улыбнулся Николай Иванович. – Деда твоего поля полол да собачку кормил.

– А ты же что, – взглянул на мать Гомозин, – никак ленишься?

– А мне спину, дорогой мой, гнуть нельзя: скрутит – так и помру буквой зю.

– Вот плантатора себе и нашла, – сказал Гомозин, и они с Николаем Ивановичем рассмеялись.

– А что за собачка? Бобка живой ещё? – спросил Егор Дмитриевич.

– Нет, я тебя точно пришибу! – обозлилась Лидия Тимофеевна. – Ты ещё спроси, когда отец придёт! Гадёныш! Помер Бобка! Три года уж как помер!

– Чего ты кричишь? – улыбался Николай Иванович, никогда не воспринимавший всерьёз злость Лидии Тимофеевны. – Там теперь у нас сука, – сказал он Гомозину. – Зинка. В честь матери моей.

– А ты, мама, зря кричишь, – слегка обиженным тоном заговорил Егор Дмитриевич. – Верно тебе замечания делают. Мне, может, ты ничего и не рассказывала, а только думаешь, что рассказывала. Память-то у тебя, наверное, не губка…

– Кто бы говорил! – отозвалась старушка.

– Ну полноте собачиться: давайте по второй.

– Куда? Куда? – рукой придерживала графин Лидия Тимофеевна.

– Да разве можно одну в такую встречу? – расставлял руки Николай Иванович.

– Никак нельзя, – ответил Гомозин, улыбаясь.

– Нашёлся суфлёр! – метнула молнию старушка. – Ладно, ещё две, и убираю.

– Так точно, – отозвался Николай Иванович и разлил водку по рюмкам. – За знакомство! – И все выпили.

– Закусывай-закусывай, – пихала под нос сожителю сало Лидия Тимофеевна.

– Как же хорошо! – вздыхал Гомозин.

– На родину-то не всякий день возвращаешься, – улыбнулся Николай Иванович. – Надолго к нам?