Человэльф

На этот раз Вигман согласно кивнул. Дело обещало хороший куш.

Мичура продолжал принимать ставки. Неожиданно оказалось, что против лешего поставили только гном Вигман и сам рарог. Когда эльбст Роналд увидел это, его гнев неожиданно угас, а взгляд стал холодным и расчетливым. Он понимал, что те духи, которые предпочли сдалать ставку на лешего, на самом деле ставили против его, эльбста, власти. Он был всесильным диктатором, и они не смели открыто выражать свой протест. Но могли тайно. А тлеющая искра бывает намного опаснее пожара. Это эльбст хорошо понимал. И он вдруг струсил. Он не хотел терять ни толики своей власти из-за похотливой эльфийки и ее ничтожного муженька.

– Хорошо, – неожиданно без злобы, почти мирно, произнес Роналд. – Пари есть пари, и сам глава Совета тринадцати не может его отменить. Еще сорок дней. Если за это время беглецы не будут найдены… Фергюс! Это твой последний шанс.

Фергюс молча склонил голову. Он и сам это знал.

Духи оживленно переговаривались. Неожиданно всегда скучное заседание Совета ХIII приобрело совершенно иной оттенок. А, главное, они вдруг почуяли свою силу. Они тоже поняли, что эльбст им уступил, не решившись противоречить общему мнению. Это было впервые на их памяти. Но кто сказал, что в последний раз? Духи пытались скрыть эту мысль. Но она находила выход в их глазах и лицах, которые было намного труднее заставить замолчать. Только лица и глаза туди Вейжа, пэн-хоу Янлин и тэнгу Тэтсуя, по обыкновению, были непроницаемы.

Но эльбст Роналд раздраженно пыхнул пламенем, и все разом замолчали. Выиграна была только одна битва, но безраздельная власть по-прежнему принадлежала эльбсту. В одно мгновение все встало на свои места.

– В прошлый раз я обещал назвать имя нового члена Совета тринадцати, – прорычал эльбст Роналд. – Требую повиновения моему решению.

Это была законная формулировка, внесенная в устав Совета ХIII много веков назад. Следом должно было прозвучать имя.

– Это кобольд Джеррик, – торжественно произнес эльбст.

Кобольд встал и поклонился, как предписывал устав, сначала главе Совета ХIII, а затем каждому из его членов. И без того красная кожа карлика сейчас пламенела, так он был счастлив и горд. Он казался крошечным факелом, сгорающим в огне собственного тщеславия.

Насколько кобольд Джеррик был ал, настолько же Грайогэйр – черен от прилившей к голове крови, а Лахлан – бледен от того, что кровь отхлынула от его лица. Все вместе они напоминали флаг арабской республики Египет, для полноты картины не хватало лишь золотого орла Саладина. Но если красный цвет сверкал свежими яркими красками, то черный и белый поблекли, как будто флаг сшили из разных кусков материи. Это был жестокий удар и для одного, и для другого. Перед Лахланом снова разверзлась бездна отчаяния, а над Грайогэйром встал во весь свой исполинский рост ужасный призрак Сатанатоса. Своим неожиданным выбором эльбст Роналд выносил приговор одному из них, а, быть может, даже обоим сразу. Они были растеряны, их мысли путались.

Впрочем, растеряны были не они одни. Всех членов Совета ХIII ошеломил выбор эльбста Роналда. Но они покорно, как того требовал устав, склонили перед кобольдом головы в ответ на его поклон. Предписанный традицией ритуал был совершен, и с этой минуты освобожденное млитом место в Совете ХIII было занято представителем народа кобольдов.

Кобольды с древних времен обитали преимущественно в глубоких подземных шахтах Северной Европы и, помимо своей безобразной внешности, славились тем, что приносили людям несчастье и портили руду, которую те добывали тяжким трудом. Люди их ненавидели, а прочие духи презирали за уродство и вздорный нрав.

Глава 8

Эльбст Роналд вышел из конференц-зала, сильно раздраженный. Туди Вейж, пэн-хоу Янлин и тэнгу Тэтсуя молча переглянулись и ушли один за другим, чтобы без помех обменяться мнениями там, где их никто не смог бы подслушать. На их лицах читалась растерянность.

Лишь Лахлан подошел поздравить кобольда с назначением в Совет ХIII.

– Повелитель Джеррик, – сказал он, кланяясь кобольду. – Рад за тебя!

Джеррик просипел с плохо скрытой насмешкой:

– Кажется, я знаком с твоей женой, Лахлан. Передай ей мои наилучшие пожелания.

Лицо Лахлана из бледного приобрело зеленоватый оттенок.

– У тебя хорошая жена, Лахлан, – кобольд плотоядно облизнул огромным шершавым языком свои черные отвислые губы. – Очень аппетитная. Ты должен быть доволен ею во всех отношениях.

– Благодарю, повелитель Джеррик, – невнятно пробормотал Лахлан. И попятился, желая отойти. На его щеках горели два красных пятна, как будто он получил пощечины.

– Постой, – властным жестом остановил его кобольд. – Не думай, что старания твоей жены пропали даром. Твое будущее зависит от будущего Фергюса. Ты меня понимаешь?

– Да, – сказал Лахлан. В потухших глазах его промелькнула искра. – Нет… Не совсем!

– Глупец, – покровительственно буркнул кобольд. – Пришли ко мне свою жену. Мы обсудим это.

– Хорошо, повелитель Джеррик, – сказал Лахлан.

Но кобольд уже отвернулся от него, давая понять, что аудиенция окончена. Даже его спина выражала презрение.

За их разговором незаметно наблюдал Грайогэйр. Он видел, как радостно встрепенулся Лахлан после одной из фраз кобольда. И закусил губу так, что выступила капелька крови. Его худшие опасения оправдывались. Лахлан нашел общий язык с новым фаворитом эльбста Роналда. Слава Алве!

Подумав так, Грайогэйр злобно оскалился. И поймал на себе внимательный взгляд Фергюса. Тот был, как всегда, бесстрастен, на его лице жили одни глаза. Но они были сейчас очень выразительны. Фергюс тоже понимал, что едва избежал серьезной опасности и что его карьера висит на волоске тоньше человеческого. Ему нужны были союзники. И Грайогэйр мог стать одним из них, особенно после того, как бесследно пропал Грир. Он даже чем-то напоминал Фергюсу Грира. Не внешностью, конечно. Внешне они были полной противоположностью.

Повинуясь взгляду Фергюса, Грайогэйр подошел к нему.

– Ты обдумал мои слова, Грайогэйр? – сухо спросил эльф.

– Да, и очень хорошо. Более того, у меня тоже есть, что тебе предложить, – сказал Грайогэйр и бросил незаметный взгляд кругом. – Но не здесь.

– Через час в ресторане Maxwell, – тихо, почти не разжимая губ, произнес Фергюс. – Во внутреннем дворике.

Грайогэйр знал этот известный в Берлине ресторан с фасадом в неоготическом стиле, который располагался в здании, построенном в ХIХ веке. Его посещали знаменитые среди людей политики, артисты, музыканты, ценители искусства. Внутренний дворик ресторана мог одновременно разместить до ста человек, поэтому их никто бы не смог бы подслушать, а они с Фергюсом никому не бросались бы в глаза. Грайогэйр кивнул, и они с безразличным видом разошлись в разные стороны.

Уходя из конференц-зала, Грайогэйр прошел рядом с Лахланом, который с самым жалким видом что-то выслушивал от юды Бильяны. Морщинистая кожа юды блестела от капелек пота, выступивших из крупных пор, воронками изрывших ее лицо, от тела юды шел едкий запах сексуального желания. Она держала эльфа за руку, словно опасаясь, что он может убежать от нее, и прижималась к нему своей обвисшей грудью.

Фергюс и Грайогэйр встретились через час во внутреннем дворике ресторана Maxwell. Посетителей было много, но официант, получив от Фергюса пятьдесят марок, убрал от столика лишние стулья, и уже никто не мог к ним подсесть. Однако сам он уходить не собирался, рассчитывая на большее. Это был низенький и очень худой белобрысый парнишка с бесцветными глазками, чем-то похожий на заморыша-эльфа, и это раздражало Фергюса не меньше, чем его назойливость.

– Что будете заказывать? – спросил официант. – Рекомендую…

– Мне steiger, – прервал его Грайогэйр. – Черное пиво хорошо утоляет жажду.

– Вы хотели сказать – schwarzbier? – поправил его официант.

– Я хотел сказать, что желаю выпить напиток, который предпочитали пить горные мастера, работавшие на серебряных рудниках в Тюрингии, Саксонии и Франконии. Это было в те времена, когда еще твой прапрадед бегал под стол пешком, – ухмыльнувшись, заявил Грайогэйр. – А знаешь, почему штейгеры его пили? Потому что это пиво обладало магическими свойствами. Его варили мои предки. Именно тогда среди людей и зародились предания про сокровища гномов и загадочные горные пещеры на лесных склонах. Ты знал об этом?

– Никогда не слышал, – с тоской глядя поверх его головы, ответил юнец. – Но если вас так волнуют рудники, то можете заказать «крестьянское» пиво. Оно придает силы после тяжелой работы.

– Тебе-то откуда знать? – Грайогэйр махнул рукой. – Ладно, неси свой schwarzbier, если он такой же черный, как мой steiger. Но берегись, если это не так!

– А вам? – официант перевел свой бесцветный взгляд на Фергюса. – То же самое?

– Мне светлое, – буркнул Фергюс. – Helles.

Официант ушел и вскоре вернулся с двумя большими кружками, наполненными до краев черным и светлым пивом. Поставил их перед Фергюсом и Грайогэйром и быстро удалился, стараясь не оглядываться. Эти двое, которых он необдуманно посадил за свой столик, прельстившись на легкий заработок, вызывали у него невольную внутреннюю дрожь. Может быть, все дело было в их глазах. В них не было ничего человеческого.

– Кажется, ты хотел мне что-то предложить, – с плохо скрытой насмешкой сказал Фергюс, рассматривая на свет кружку с пивом, любимым напитком немцев, но который он сам терпеть не мог.

– Совет тринадцати. Как тебе мое предложение?

Фергюс перевел свой взгляд, выражающий презрение, с пива на Грайогэйра.

– Ты с ума сошел? Или забыл, что разговариваешь с членом Совета тринадцати?

– Да, ты член Совета. Но все может измениться, если не найдешь Катриону.