Штрихи к моему портрету. Рассказки смешные и не очень

– Больно уж ты субтильный какой-то. Ненароком годков себе не прибавил?

– Я – жилистый, – заверил я её, избегая прямого ответа. И чуть не проговорился. Хотел сказать, что быстрее всех в школе пробегаю стометровку.

После минутной паузы кадровичка сказала так:

– Вот что, парень. Сама я ничего решать не буду. Зачем грех на душу брать? Пусть на тебя бригадир посмотрит. Он – человек уважаемый, всюду вхож, как медный грош, людей насквозь видит. Если даст добро, пройдёшь медосмотр, оформлю, как ты просишь, временно. Но учти: зарплата у дорожников не ахти. Жалеть не будешь?

– А где мне бригадира найти?

– Он работает неподалёку – на улице Пушкина. В бригаде недокомплект – четырёх человек не хватает. Если повезёт – возьмут помощником машиниста асфальтоукладчика. А если нет, придётся асфальт ровнять. Лопату в руках удержишь?

В этом я не был уверен, но сказал, что можно не сомневаться. Только спросил, как бригадира зовут, как к нему обращаться.

– Зовут его Мартынов Богдан Иванович. Мы его за глаза Гетманом кличем. Но не вздумай так его называть – тогда уж прогонит точно. Он у нас суров, с норовом.

Жора и Иван

На улице Пушкина дорогу тщательно утюжил каток, утрамбовывая дорожное полотно. У зелёной бытовки-вагончика на порожке сидели два небритых мужика неопределённого возраста.

– Ждём бугра, – объяснил один из них, постарше. – Сказал, что сейчас занят, смотрины позже устроит.

– Вы тоже на работу устраиваетесь? – спросил я.

Разговорились. Два брата, Жора и Иван, – работали в колхозе. И скотниками на ферме, и овощеводами. Знают, что такое крестьянский труд с малолетства. Но коллективное хозяйство пошло в загиб, бессловесная скотина передохла от бескормицы. Чувствуя, что печальная развязка не за горами, Жора и Иван решили поискать лучшей доли. И сделали ноги. Но их тоже никуда не принимали – не было никакой квалификации. Вдобавок Иван был олигофреном – достаточно было поглядеть на него, чтобы сделать такой вывод: плоское лицо, пустые глаза.

Но зато ростом и силой Создатель его не обидел.

– Он может выполнять любую работу, какую надо, – сказал Жора. – Только ему нужно чаще объяснять, а то он всё забывает. Эти провалы в памяти начались после того, как он упал с крыши сарая и ударился калганом. С тех пор и чудачит.

Как бы в подтверждении этих слов Иван спросил:

– Жора, а зачем мы тут сидим?

– Ты опять всё забыл, дубина? – напустился на него брат. – Я же тебе втолковывал: устраиваемся на работу. И тебе нужно молчать. Что ты скажешь, если бугор о чём-нибудь тебя спросит?

– Я буду молчать, – послушно повторил Иван.

– То-то же. Смотри у меня, не подкачай.

– Я не подкачаю. Ты лучше расскажи о нашей оранжерее.

– Мы не одни, Ваня. Тут ещё один пацан – он тоже о работе думает.

– Ну, и что? Пусть и он послушает.

Жора наклонился ко мне и прошептал:

– Иван без этих рассказов жить не может. Это – наша с ним давняя мечта, не знаю, сбудется она или нет. Но я должен выполнять все прихоти брата, потому что он – мой брат. Он никому не нужен, разве что только мне. Но ладно, Иван ждёт.

– С чего я начинал в прошлый раз? Ты не помнишь? – обратился он к нему.

– С того, что мы заработаем кучу денег.

– Значит, ты, Иван, пятнай тебя, морочишь мне башку, – заключил Жора. – Выходит, ты всё помнишь, а говоришь, что забываешь.

Иван обиделся. Надулся, как мышь на крупу, засунул непослушные руки в карманы штанов неизвестно какого размера и пробурчал:

– Ты же ведь знаешь, Жора, что мне нравится тебя слушать. Рассказывай.

– Ну, ладно. Растопырь уши. Когда мы скопим деньжат, мы сначала заведём теплицу, будем выращивать всякие цветы: розы пионы, астры, хризантемы и гладиолусы. А зимой будем их продавать. И у нас не будет конкурентов.

– И ты разрешишь мне поливать эти цветы.

– Ну, вот, ты же всё знаешь, Ваня. Можно и не продолжать.

– Рассказывай, Жора, рассказывай.

– А потом мы построим оранжерею…

– Расскажи о ней.

– Мы построим её сами. Она будет из стекла, а внутри её – особый климат. Это позволит выращивать здесь диковинные цветы из Африки и даже табак. Будем продавать и пророщенные семена…

– И, в конце концов, вас посадят за спекуляцию. У нас нет частного предпринимательства, – вставил я своё словечко. – Это же ведь чистой воды утопия.

Я не представлял себе, какую реакцию это вызовет. Иван занервничал, блаженную улыбку сменила гримаса гнева. Ещё мгновение – и он сотрёт меня в порошок.

Положение спас Жора.

– Прикуси язычок! – прикрикнул он, обращаясь ко мне. И добавил уже шёпотом: – Иван этого не переживёт.

Слава Богу, что смысл сказанного до здоровяка не дошёл. Он спросил брата:

– Что сказал парень?

– Что нам завидует и хочет к нам наняться, – вдохновенно соврал Жора.

– Это правда?

– Правда. И не волнуйся. Мы с тобой, как рыба с водой.

Но только когда я подтвердил, что это действительно так, Иван успокоился.

А я сделал для себя вывод, что с дебилами нужно вести себя очень осторожно.

Нелюбовь с первого взгляда

У Гетмана, судя по его наколкам, была бурная тюремная биография. Возраст – под пятьдесят, но не скажешь. Обветренное загорелое лицо, жёсткие складки у рта, волевой, резко очерченный подбородок. Прирождённый лидер. Таких всегда побаиваются.