Штрихи к моему портрету. Рассказки смешные и не очень

Дурной пример заразителен. Как и все, я тоже вложил свою лепту в разрисовку стен. И мы опомнились только тогда, когда все непроливашки были разбиты.

В дверь, закрытую, как обычно, на стул, уже ломились.

– Немедленно откройте! – донёсся до нас голос директора.

Боевой задор сразу исчез. Наступил час расплаты.

– Кто? – первым делом спросил директор, который пришёл в сопровождении учителей-мужчин.

Мы молчали.

– Я спрашиваю, кто зачинщик? – ещё раз повторил директор.

Коля уже спал за партой. Сваливать всю вину на него никто не хотел. И тогда я встал и признался:

– Зачинщик я.

Но тут поднялись Саша Гейдеко и Юра Березин:

– И я! – едва ли не хором произнесли они.

После этого встали и все остальные.

– Мы, – сказал за всех Юра Орлов.

Директор задумался.

– Ладно, – вынес он свой вердикт. – Коль вы такие дружные, завтра приходите с извёсткой и щётками и белите стены. Но если вы ещё учините нечто подобное, пеняйте на себя. Выставлю всех с волчьим билетом.

О малютке и Афанасии Фете

В последний день занятий в девятом классе Саша принёс своего домашнего вина, и мы выпили его на перемене втроём вместе с Борисом.

Был урок литературы с нашим любимым Яковом Марковичем. Саша сидел один и гундел себе под нос:

Знаю я, что ты, малютка,

Лунной ночью не робка:

Я на снеге вижу утром

Легкий оттиск башмачка…

Мы с Борисом играли в подкидного дурака. В парте стоял стакан с вином, в который попала дохлая муха. Условия были такими: тот, кто проиграет, должен этот стакан выпить.

Но мы не доиграли.

– Что это ты шепчешь? – спросил Яков Маркович Сашу.

– Я не шепчу, а пою, – обиделся он.

– И о чём же ты поёшь?

– Не о чём, а о ком, – поправил его наш общий друг. – Я пою о малютке.

– О малютке? – удивился учитель. – Но мы сейчас заканчиваем изучать «Войну и мир» Льва Толстого. Причём тут какая-то малютка?

– Да, вы правы, – согласился Саша. – Про малютку не Толстой, а Фет стихи написал. Тот, который Афанасий Афанасьевич.

– А ты не мог бы прочитать нам это стихотворение? – попросил Яков Маркович.

– Я шепелявлю, – заявил Саша. – Можно, я лучше спою?

Раздался смех. Но Саша сохранял серьёзность.

– Спой, – разрешил Яков Маркович. Он был демократом.

Смеялись уже все, кое-кто хватался за живот.

Саша встал и, подражая оперным певцам, наполовину спел, наполовину продекламировал:

Правда, ночь при свете лунном

Холодна, тиха, ясна;

Правда, ты недаром, друг мой,

Покидаешь ложе сна…

Урок был сорван вконец. Класс развеселился. Кто-то аккомпанировал Саше, барабаня по крышке парты, кто-то пускал бумажные самолётики. И никто не обратил внимания, что дверь в коридор полуоткрыта, а за всем этим наблюдает директор. И нам досталось по первое число. После этого шесть человек из класса забрали свои документы.

ГДЕ НАЙТИ ДЕНЬГИ

Ищу работу

Тем временем наступили летние каникулы. Слава Красильников и Хаким собирались отдохнуть на море. У Славы в Геленджике жила тётка, которая денег за постой не брала

Слава предлагал поехать и мне. Я никогда моря не видел, и, конечно, сердечко засвербило. Но надо было чем-то питаться, потратиться на дорогу. Нужно было примерно 70—80 рублей. Но где их взять? У родителей просить – дело безнадёжное – в семье каждая копейка на счету. А что если самому устроиться на работу? Повкалывать месяц, а потом оттянуться у самого синего в мире.

Но воздушные замки рушились. На работу упорно не принимали. Даже почтальоном. Наверное, потому, что я никогда не врал. Так меня учили. На вопрос, сколько мне лет, отвечал честно: шестнадцать. И тут же получал от ворот поворот.

Кто-то подсказал: сейчас сезон, кладут асфальт, город основательно прокоптился, пропах битумом. Работа неквалифицированная, охотников дышать вредными испарениями немного, может, и возьмут.

Я отправился в ДРСУ. На традиционный вопрос, сколько мне лет, густо покраснев, впервые в жизни соврал:

– Восемнадцать.

Кадровичка подозрительно оглядела меня: