Школа. Никому не говори. Том 5

– Вот как? – Поспелова подняла на него покрасневшие серые глаза. – Помириться хочешь? Так ты, Сэро, пойди да в мусоре меня поищи! Может, найдёшь! А ещё обнаружишь, что там на меня кто-то даже и залез. И дуло пистолета у виска ему не понадобилось!

«Чёрт, ненормальная, опять за старое?! Что ты мелешь?! Мало из-за длинного языка приключений на дурную голову в пятницу прилетело? Ещё хочешь?» – Поспелова сжала рот изо всей силы, приказывая себе молчать, и ощутила, как мелкая нервная дрожь передалась губам.

Ибрагимов, узнав свои же колкие комментарии, невесело усмехнулся и опустил взгляд в пол, но ненадолго. Ему не было стыдно. Парень лишь удостоверился, что всё, что он изобретал, дабы после ссоры задеть тихоню за живое, дошло до адресата. Прежняя насмешливость вернулась к нему так же быстро и легко, как прорастают грибы после тёплого летнего дождя.

– Ай-ай, Люба-Люба! Выдумываешь небылицы, шалунья, да только неумело! – задорно рассмеялся юноша. – Ври, пирожок, да не завирайся!

– Вру, говоришь?! – разозлилась она, не ожидав такой обидной реакции, и развернулась полностью к соседу, чтобы высказать всё, что было на душе: – Думаешь, последнее слово только за тобой?! Не будь самонадеянным! А если…

– Э-э-э-э, стоп! Остановочка! – Сэро быстро закрыл Поспеловой рот рукой. – Слушай, чего ты от меня хочешь? Извинений? Так вот они: извини меня, пожалуйста, Любонька! Я неправ. Был неправ. Довольна? Или мало? Хочешь сказать, что я редкий мудак? Хорошо, я редкий мудак, признаю! Обидел, знаю. Думаешь, сожалею? Ни на грош, не надейся! Нет смысла, Люба, мусолить то, что уже произошло. Потому что сделанное да сказанное не изменишь и не вернёшь. Я извинился один раз, и точка. Больше не дождёшься! Каяться вовек не буду, виноватым считать себя тоже не собираюсь. Ждать извинений от тебя – тем более мне неинтересно. Я злился, ты злилась… Мы оба много чего наговорили друг другу. Бывает! Ничего не исправишь. Можно сделать выводы, поумнеть – и мне, и тебе, да снова общаться дальше…

– Не будем мы общаться дальше! – перебила тихоня, убрав его руку от своего рта, мстительно сузила глаза и сурово поджала челюсть.

Повеса, лукаво усмехнувшись, приготовился к обвинительной тираде.

– Козёл ты, Сэро! – выпалила она.

– Всего лишь?!.. А ещё?

– Редкостный кобелина!

– Ну это я тоже слышал, – отмахнулся он, наигранно зевнув. – Давай что-нибудь поинтереснее!

– Сволочь, и ни капли в тебе порядочности нет!

– Что есть, то есть! – согласился юноша, опять не позволив ей закончить фразу. – Хочешь, облегчу задачу и подскажу такое, что до тебя ещё никто в мою сторону не заявлял?

– Да ты дашь мне договорить, в конце концов?! – взбеленилась Поспелова.

– Зачем?

Девушка задумалась, громко дыша. Потом гордо вскинула голову и обиженно заглянула в чёрные насмешливые глаза.

– Потому что устала терпеть твои унизительные нотации! Никогда за человека меня не считал и считать не будешь – сам признался у реки! Ты, Сэро, с таким отношением ко мне не первый, но, надеюсь, последний. Знаешь, на дружбу как-то не смахивает! Хватит! Мы оба уже не те, что были до ссоры. Ничего не получится.

– Конечно, уже не те, – согласился, посерьёзнев, парень и открыто посмотрел на неё: – Знаешь, я долго думал, зачем тебя обругал… С англичанкой, блин, всё получилось наперекосяк! Она меня раздражала и бесила, совсем заколебала, и я решил её подставить: избавиться, да пожёстче. Предложил массаж, чуть спустил ей блузу с плеч, повернул к окну. Как я и хотел, нас увидели. Но потом поймавшая нас училка заварила такую кашу, что я сам чуть не захлебнулся! Знаю, что поступил подло. Не по-мужски. Можно было всё решить иными методами, но у меня не хватило ума. Все брехни, домыслы и дерьмо, что понеслись следом за влетевшей в кабинет трудовичкой, были наказанием за то, что я вконец берега попутал. Меня чуть к чертям собачьим не попёрли из школы, едва не опозорили перед родителями! Если б не Имир и Валерий Леонидович, живьём бы сожрали! Они и вытащили меня, дурака, из заварухи, поверив на слово. А моё слово было одно против заявления Мстиславовны, что я извращенец, да срамных басен дряхлой сковородки…

– Зачем сейчас всё это мне рассказываешь? – сурово оборвала его монолог тихоня.

Ибрагимов вздохнул, доверительно глядя в её миловидное бледное лицо.

– Потому что опоздал рассказать тебе это месяц назад. Мне тогда было жесть как стыдно, хотелось провалиться! Да и сейчас не особо приятно. Но сегодня я могу подобрать слова, чтобы дать оценку своему поступку и с англичанкой, и с тобой. А в тот день не смог. Меня все дёргали, задавали похабные вопросы, кто-то хвалил сдуру… При этом, если бы сказал правду, никто бы не поверил.

– А ты пробовал?

– Пробовал?!.. Ха! Детка, да я это знаю! – Сэро горько рассмеялся. – Проверено с детства. Не раз. Кроме Имира, никто толком мне на слово не верил!

«У тебя хотя бы есть брат, который верит, а у меня – совсем никого», – затосковала девушка. В уме всплыл вечер пятницы, отличник и его поцелуи. Люба вздрогнула.

– Меня всегда из жопы брат вытаскивал, – продолжил повеса, не заметив, как замерла соседка. – И тогда вытащил. Всё на себя взял. И вот, только я более-менее в себя пришёл, задолбавшись отбиваться от грязного внимания неравнодушных, на мою голову нарисовалась ты! С такими же точно кончеными вопросами, что задавало всё остальное дурачьё!

– А чего ты от меня хотел… – начала было говорить Поспелова, вспылив, но Сэро её грубо оборвал.

– Да, как минимум, молчания! Тишины, мля! Думал, что ты, Люба, как человек неиспорченный, хотя бы промолчишь! Раньше же не задавала вопросов и не лезла, куда не просили! Что изменилось?! Чем тебя задели брехни про англичанку?! Почему озверела?

Девушка покраснела и опустила глаза. Сэро хмыкнул.

– Потому что поверила, – спокойно продолжил он, покосившись на вход в читальный зал. – Не в меня, а другим. И именно за это я и отыгрался. Сполна. Переживала за Алину и хотела поковыряться в моей личной жизни? Я подлил масла в огонь, ради потехи оскорбив. Наговорил такого, чего ты больше всего боялась, и знал, что назад у меня пути не будет.

Повисло глубокое молчание. Оба подростка смотрели куда-то в сторону. Каждый думал о своём. Тишина пустой библиотеки давила и угнетала.

Люба понимала, что Сэро с ней сейчас по-настоящему откровенен и искренен как никогда. Таким открытым она видела вредного своенравного парня только два раза за всё их общение. Первый раз случился осенью, когда девочка упала на тротуар и порвала колготки. Второй – когда рассказала ему о новогодней ссоре с родителями. Честность от ровесника, умело прятавшего себя настоящего за бесцеремонной наглостью и показными равнодушием, стоила дорого. И требовала взаимности.

– Ты прав, – нарушила тишину школьница. – Я вообще не думала о тебе и твоих чувствах, потому что принимала за человека, способного на самые низкие поступки. Воруешь, не считаешься с чужим мнением, можешь легко нахамить, а девочками запросто крутишь. А я порядочная домоседка-тихобздей. Не умею воровать, использовать людей себе во благо, быть эгоисткой, крутить парнями. Постоянно перед кем-то в чём-то виновата, привыкла бояться. Ещё привыкла, что со мной никто не считается и каждый норовит вытереть ноги. Взбесилась я, потому что поставила себя на место Алины Мстиславовны, а тебя посчитала за урода, которому опять всё сойдёт с рук…

Ибрагимов, услышав последнюю фразу, опустил голову и удручённо хмыкнул.

– Если я такой низкий человек, дорогуша, чего же ты со мной весь десятый класс водилась?

Старшеклассница оторопела, но взгляд от проницательных, въедливых чёрных глаз не убрала.

– Ой, – только и смогла вымолвить она. – Да я как-то…

– Что, одуванчик Божий, слова закончились? – тихо заговорил Сэро, ехидно посмеиваясь. – Паинька-заинька, да ты ещё та зазнайка спесивая! А невинной овечкой для отвода глаз прикидываешься!

Покраснев, Поспелова, виновато хлопая ресницами, смущённо заелозила на стуле. Повеса, видя её крайнее недоумение, не отказал себе в развлечении:

– Попалась с поличным, подруга! Я всего лишь тебя за твой же язык подтянул! Всё жалуешься, страдаешь, а на самом деле меришь всех свысока. Встала ты на сторону Алины не из сочувствия, а потому, что без суда сама меня в уме казнила. Хм! Говоришь, дружбы не будет, потому что мы – другие? Не-а! Забираю свои слова назад – всё те же. Домашняя мышка-зазнайка и вор с подлыми наклонностями, ах-ах! Короче, всё с тобой понятно. Мировая! Пойдём домой, Люба.

– В смысле, домой?! – возмутилась она. – Библиотека ещё не закрылась!

– Не закрылась? Да ты что?! Ай-яй-яй, ничего себе! – Сэро схватился за сердце. – И сколько же осталось до закрытия?

– Полчаса!

– А ты собралась эти облезлые полчаса досиживать?

– Ну да! Что такого?

– Ничего, сестрёнка, ничего! – посмеиваясь, закатил глаза ровесник. – Хорошо, посижу с тобой. Почитаю. Ну-ка, давай сюда всю свою стопку! Что нахватала? Та-а-а-к! Энциклопедия какая-то – нафиг! Ерунда девчачья – тоже нафиг! Опять ерунда… А это что?

– Комиксы.

– «Сага о лесных всадниках». Интересная?

– Мне нравится, – стеснительно пролепетала Поспелова. – Уже раз десятый перечитываю.

– Ни хренашечки себе! Тогда и я полистаю. – Повеса развалился на стуле и начал разглядывать иллюстрации.