Школа. Никому не говори. Том 5

– Часами сидишь в библиотеке, читаешь и читаешь. Раньше с утра до вечера сидела, сейчас – реже.

Старшеклассница быстро подняла на него взгляд, в котором застыл немой вопрос. Отличник смело посмотрел в ответ и прозорливо улыбнулся.

– С седьмого класса за тобой наблюдаю. Всегда одобрял то, что ты выбирала. Следом за тобой пересмотрел все энциклопедии, в том числе и для девочек, книги о полтергейсте, мифологии, окружающем мире, древних временах. Знаешь, другие девчонки в читальном, кроме глянца, ничего не берут. А ты покушаешься на модные журнальчики крайне редко, только когда разгрузиться, наверно, хочешь. Угадал?

– Да, верно… Странно, никогда тебя в библиотеке не замечала!

– Это я в курсе. Если что, садился всегда я позади тебя на соседнем ряду, чуть наискосок. Правда, ты ни в жизнь головой не крутила: погрузишься в чтиво, на вновь пришедших не отвлекаешься. А ещё с седьмого класса я проверяю твои работы не только по русскому и лит-ре, но и у других учителей.

– Да ну?!.. Не может быть!

– Может-может! Мне нравится оценивать твоё творчество. Помню, как ты лаковые туфли эмалированными в сочинении назвала, а сливовое варенье – сливочным.

– Ах-ха-ха-ха! – развеселилась Люба, чувствуя, как накопленное напряжение понемногу отпускает. – Тоже помню эти косяки! Значит, давно мои литературные потуги проверяешь?! Вот это новость!

– Кстати, последняя контрольная по химии…

– Чего?! Я четвёрку получила! Почему ты прищурился?.. Хочешь сказать, подрисовал ответы?.. Ай, точно! Ну даёшь! А я думала, показалось ли, что в моих каракулях кто-то пошалил!

– Не показалось. – Имир хитро подмигнул. – Там на двойбан тянуло. С химией ты, Люба, явно не в ладах. Никак с предметом не подружишься.

– Неужели два года подрисовываешь?! – шокировалась она.

– Почти. Иногда ты весьма удачно списываешь. Физика тоже у тебя так себе, как и биология. А вот английский да история – неплохо! Про познания в географии умолчу; здесь у всей школы полная задница. По матеше у нас разные преподы – тут я вне компетенции.

– Как много ты знаешь про мою успеваемость, офигеть! Блин, а я хренела с лафы, отхватывая на пустом месте то тройбан, то четвертак, и не догадывалась, что это ты в моих тетрадях хозяйничаешь!

– В тетрадях других учеников – тоже. Но в твоих, сознаюсь, больше всех. У меня набор синих ручек самых разных оттенков – чтобы преподу, если захочет перепроверить, обнаружить мои поправки было сложно.

– Попался хоть раз? – полюбопытствовала ровесница.

– Не-а! – похвастался юноша. – Чаю нам налью?

Не дожидаясь разрешения, Имир встал, взял грязные тарелки и отнёс в раковину, накрыл салаты крышками и переместил на подоконник вместе с порезанным хлебом, затем поставил на стол заварочный чайник, чашки, блюдца, варенье и разлил клубившийся паром напиток.

Люба тем временем украдкой разглядывала его. Чёрные брюки из качественной ткани были прилежно отутюжены, тёмно-синий тонкий свитер мелкой вязки идеально сидел на подтянутом теле – нигде ни потёртостей, ни катышков, ни затяжек. Сэро одевался ярче, вызывающе, но с лёгкой небрежностью. За прошедший год тихоня ни разу не видела, чтобы на Имире была одежда светлых тонов – только тёмная. Более того, школьница подозревала, что у парня этот синий свитер наверняка обжился в гардеробе в нескольких экземплярах: уж больно свежо и опрятно вещь выглядела. Даже волосам не позволялось отрасти больше, чем положено – стрижка постоянно короткая, без единой нелепо торчащей пряди.

Чувствуя себя с гостем всё более комфортно, она с благодарностью подумала: «Имир так спокойно держится, будто и не словил меня нагишом! Словно ничего не произошло! А я-то истерила, глупенькая! И болтать с ним одно удовольствие! Если б платье по самое не балуйся не задиралось…»

– Веришь, я и не догадывалась, что ты так давно меня знаешь, – тихо заметила Люба, когда брюнет снова присел рядом, развернув свой стул к ней.

– Как же тебя не знать? – Ибрагимов грустно улыбнулся. – Ты же дочка Поспеловых, которые нашу семью в трудную минуту не бросили! Я сразу тебя заметил и запомнил, как только мы переехали.

– Сэро – тоже? – боязливо осведомилась хозяйка.

– Без понятия. – Отличник небрежно пожал плечами. – Лучше у него спросить.

– Ага, спросишь, как же! – иронично хмыкнула юная особа. – Сэро обещал мне прибрежье Ерика у шестой школы показать ещё в сентябре, и так обещание не исполнил!

– Правильно и сделал! – назидательно обрезал её гость. – Делать тебе там нечего: местность заболоченная, опасная, трясины есть, птица в водорослях путается, дохнет, скот вязнет в иле и тонет. Много гадючьих гнёзд – сейчас у них размножение, так что тем более опасно! Не там наступишь, в яму провалишься и прямо в змеиный клубок угодишь. Увязнешь в иле – не вылезешь и помощи не дозовёшься, потому что местные подальше от этой зоны держатся. Вам с Сэро, блин, волю дай: в такую срань залезете, что хрен отмоешься! Надо было сразу взять тебя под патронаж, как только брат начал по местным шарагам на экскурсии водить; глядишь, и «приключений» поменьше бы на твою голову свалилось! Как-то я в этом вопросе опростоволосился!

Парень задумчиво почесал макушку и нахмурился. Люба решила тему не развивать.

– Удивительно, почему я тебя в прежние годы не замечала!

– Не знаю, – чуть подумав, ответил он.

– Ты бы хоть раз знак подал или поздоровался, что ли!

– Ах-ах, Любонька! И знаки подавал, и здоровался, разговор затевал.

Поспелова вопросительно воззрилась на него. Ровесник улыбнулся, дав понять, что попытки с его стороны действительно были.

– Я бы заметила! – расстроилась неприятно удивлённая тихоня.

– Но не заметила всё же! – с грустью рассмеялся он. – Несколько раз рядом с тобой возле стола библиотекаря торчал, комментировал твой выбор. На станции, проходя мимо, здоровался.

– И? – виновато прошептала школьница.

– Ты смотрела сквозь меня и шла дальше, – спокойно пояснил цыган.

– Не может быть, ведь ты такой приметный! Как так получилось? Почему? Мы могли бы давным-давно подружиться! Наверное, шутишь и специально обманываешь!

– Зачем мне это? – усмехнулся брюнет. – Ты никогда не смотришь по сторонам, вот и всё. Даже сейчас, повзрослев, внимания на внешний мир не обращаешь. Всё думаешь о чём-то и сама с собой обсуждаешь. Мне всегда было интересно наблюдать: ты необычная, очень странная и даже загадочная, совершенно ни на кого не похожа. Чудная!

– Это хорошо или плохо? – стушевалась Поспелова.

– Это факт. Смысл горевать о не случившейся дружбе? Не получилось, и ладно. Хватит грузиться, Люба! Зря рассказал, что давно знаю, – вижу, заморочилась! Торт будешь?

– Буду! Где, кстати, такой шикарный раздобыл?

– На хлебозаводе. Сегодня испекли. Только на прилавок выставили, как мне удалось его перехватить, – с гордостью заявил Имир.

– Так далеко за ним ездил?! – в который раз за вечер изумилась девочка.

– С велосипедом это не проблема. Я обещал белый торт с розами и постарался слово сдержать. Порежешь? Думаю, тебе будет приятно сделать это самой, – брюнет ласково улыбнулся и аккуратно подал нож хозяйке.

Люба встала, вырезала два больших куска, взяла тарелку Имира и, подхватив порцию ножом, хотела было приземлить десерт на блюдо, как влажный бисквит соскользнул с острия. Девочка попыталась перехватить ускользающий кусок руками, но у неё не хватило ловкости. Гость дёрнулся помочь, но сделал только хуже. Слишком мягкая консистенция останавливаться не собиралась и, по пути измазав кремом и платье Любы, и тёмно-синий свитер Имира вместе с брюками, хлюпнув, шлёпнулась на пол.

– Вот же горе луковое! – раздосадовалась Поспелова. – Накормила, блин, всех тортиком!

– Да ладно тебе! – начал успокаивать её отличник. – Со всеми бывает! Давай его прямо с картонки ложками съедим?

Тихоня, красная от неловкости, громко фыркнула со смеху. Имир опустился на корточки и принялся помогать ей с уборкой сбежавшего на пол десерта.

– Вся в креме я! И ты тоже! – сконфуженно пожаловалась Люба, вновь выпрямившись. – Сегодня день моего невезения! Всё какое-то не такое!

– Неправда, хороший день. И очень даже «такой»! – игриво прищурился ровесник и провёл пальцами по её животу, собирая жирный слой крема с портрета миловидной Минни Маус.