Школа. Никому не говори. Том 5

Соседка, слегка улыбаясь, ещё некоторое время глазела на углубившегося в чтение брюнета. Крашенные в блонд пряди окончательно отросли и были острижены. Теперь вся причёска стала угольно-чёрной, но вместе с белыми прокрасами, казалось, исчезла в парне некая детская дурашливость. Серьги из ушей были убраны сразу после Нового Года.

«Это ж надо, а в сентябре ты выглядел иначе, когда я с тобой впервые на химии столкнулась! Зато твой брат ничуть не изменился… Твой брат Имир…»

При воспоминании об отличнике внутри всё похолодело, и Поспелова, горько вздохнув, решилась довести начатое в разговоре до конца.

– Сэро, ты бы лучше не ждал меня, – несмело подала голос она.

Юноша оторвался от комикса.

– Почему?

– Если честно, я считаю, что дружить по-старому нам не судьба всё же…

– А по-новому?

– Сэро, я не шучу!

– О’кей, не шутишь, – согласился с серьёзным лицом он. – Слушаю причину. Давай выкладывай!

– Потому что я… – Школьница набрала для храбрости в грудь побольше воздуха, но выдохнуть не смогла. Воздух застрял меж рёбер и отнял голос. – Это…

– Что «это»?! Ну! Молчишь?.. Потому что «ничего». Нет у тебя причин!

– Есть!

– Тогда говори! Считаю до трёх: раз, два, три… Всё, не успела! Не выпендривайся, Люба, тебе не идёт… О, смотри-ка, что я в книжке откопал!

Поспелова, так и не нашедшая сил сказать про вечер пятницы и близость с Имиром, обречённо прикрыла глаза да, слабо изобразив интерес, наклонилась к комиксу. Сэро подсел поближе, обнял рукой девушку за плечи, положил перед ней издание и, наклонившись к её уху, заговорщицки шепнул, тыкнув пальцем в одну из картинок: два эльфа – бледный юноша и смуглая девушка – слились в экстазе.

– Видишь?.. Кувыркаются!

– Фу-у-у, дурак!!! – Люба подскочила как ужаленная, едва успев увернуться от поцелуя. – Да ну тебя! Уж лучше домой пойду, чем буду такие картинки разглядывать!

– А чего тебе бы их наконец и не разглядеть?! – повеса, не получив желаемого, смотрел, как тихоня вжимается в стеллаж с книгами. – Десять раз читала, наверняка с лупой всё изучила! У тебя щас щеки цвета варёной свёклы!

– За себя отвечай, помидор брехливый!

Цыган встал с места и снисходительно посмотрел на неё.

– Может, и брехливый, но уж точно не помидор. Я никогда не краснею, в отличие от такой мамкиной незабудки, как ты.

***

Домой парочка возвращалась из библиотеки, не закрывая рты ни на минуту. Поспеловой иногда казалось, что она и не ссорилась с брюнетом вовсе.

«Как можно было умудриться разругаться в хлам, ненавидеть его, а сейчас болтать будто ни в чём не бывало? Ты ли это, Люба? Обещала же, что не будешь с Сэро пересекаться никогда и ни за что! Грош цена твоим заявлениям! Да и делов-то наворотила… Как теперь быть с Имиром? Сэро не знает, но как долго? Это лишь вопрос времени. Вопрос одного вечера. А завтра мне капут. Как же быть?!»

– … маман ругалась, покупала новые ножницы и прятала подальше. Даже на люстру! Но меня это не останавливало. Я умудрялся находить их всегда и везде. Садился и снова шил. Сломал две швейные машинки! – беззаботно делился Сэро, умело лавируя, не держась за руль.

Старшеклассница, глядя на его выкрутасы с велосипедом, припомнила ещё одного цыгана, что так же ловко держался в седле при ней пару дней назад, и ей снова поплохело.

– В жизнь бы не подумала, что ты в детстве шитьём увлекался, – удивлённо пробормотала тихоня, оторвавшись от тревожных мыслей.

– Мне нравилось шить, – почесав затылок, с легкой ностальгией заметил парень. – Мама выговаривала, что не мужское это дело. Я обижался, спорил, а потом забросил. Но журналы по кройке смотреть до сих пор люблю!

– А модные тоже смотришь?

– Редко. Мне нравится разглядывать сам процесс. Как кроить, как шить. Люблю ткани. Понимаю в качестве пошива. Кстати, ты в ДДТ на кружок кройки и шитья ходишь?

– Да, хожу, – скривилась попутчица. – Он непопулярный, как и вышивка.

– О, вышивка мне тоже нравится! – обрадовался Ибрагимов, остановил велик, достал из кармана пачку сигарет и закурил.

– Ты серьёзно?! – изумилась ровесница, вытаращив глаза.

– Конечно! Успокаивает. Мы с Розой, когда у телека сидим, часто вышиваем. Видела, сколько у нас в зале подушек, расшитых цветочками, птичками и деревьями? А вязаный разноцветный плед с кисточками по краям на кресле? Это я и сестрёнка постарались! – Сэро довольно зажмурился и гордо задрал подбородок.

Челюсть Поспеловой отвисла ещё больше.

– Не ожидала… Я, ещё будучи не знакома с тобой, думала, что ты только…

– Что?

– Ай, не знаю, как правильно сказать! Типа тебе достаточно просто быть, такой ты офигенный! Типа крут лишь потому, что крут. Не догадывалась, что в тебе столько всего намешано!

Ибрагимов внимательно выслушал приятельницу, а потом иронично улыбнулся.

– Крут, потому что крут… Так не бывает. Должна быть начинка. Без неё оболочка ничего не стоит. Орех, понимаешь, получается пустой. А то и гнилой!

– Понимаю. – Люба вспомнила о Тимоне и разочарованно вздохнула.

– Я, когда тебя впервые на химии заметил, решил, что ты отсталая зануда, бабкина клюшка, монашка домостроевская… Плесень унылая, короче!

– Спасибо за оценку, – насупилась она.

– Не за что, – отозвался спокойно сверстник. – А потом выяснил, что ты ещё та актриса! И театра никакого не надо, потому что сама и есть театр. Классный собеседник! С тобой никогда не бывает скучно. Увлекаешься всякой жутью, да ещё умеешь так об этом рассказать, что мурашки по коже потом долго бегать будут! Очень храбрая, да-да! Можешь быть танком и рисковать, где надо. В основном, боишься, конечно, – и это проблема. Для тебя, Люба! Уверен, жить тебе это мешает. Гордая очень и самолюбивая. Сломать сложно. Но можно.

– Кому?

– Твоей маме. Ей это удалось. Заплаканная была, потому что опять с ней поругалась?

– Э-э-э, ну-у-у-у…

Школьница прикусила нижнюю губу. Надо было что-то отвечать.

– Да, поругались. Немного. Но это не важно. Мелочи, я привыкла!

Юноша не стал комментировать, лишь прикрыл глаза в знак понимания.