Школа. Никому не говори. Том 5

– Ничего страшного! – небрежно отмахнулась девочка, приподняв над полом озябшие ступни в тонких носках. – У нас фен – редкая колымага! Полчаса мучиться буду. Не хочу, чтобы ты зря время тратил и ждал…

– Потрачу и подожду, – перебил Ибрагимов. – Иди сушись.

Старшеклассница чуть пошевелилась, неуверенно глядя на гостя.

– Иди суши, говорю, – мягко, но требовательно повторил отличник. – Я пока чайник поставлю да чай заварю. Вернёшься, он как раз и пристынет. Чего сидишь? Давай-давай!

Деревянная от неловкости, Люба оторвала зад от стула и почти вышла было вон, но притормозила на выходе.

– Я пюре приготовила и котлеток нажарила, как ты меня учил…

– Да ну?!.. Приятно слышать!

– Еда тоже остынет…

– Не переживай, подогрею. Микроволновки нет, смотрю. Ладно, на плите похозяйничаю. Позволишь?

– Позволю. – Девушка застенчиво улыбнулась и вынырнула за дверь.

Она не заметила, как высохли волосы, пока размышляла у зеркала, почему паникует. Частично дело было в Натальиных словах о влюблённости гордого медалиста, которые запали ей глубоко в душу. Если до этой новости Поспелова просто уважала Имира, почтительно глядя на него снизу вверх, то теперь инстинктивно опасалась. Школьница имела честь наблюдать, как показывали девочкам своё расположение Тимофей, Сэро, Денис да Илья, но никогда не наблюдала ничего подобного от Имира. От равнодушного и холодного, как сосулька, красивого статного парня противоположный пол мог поиметь только сдержанную улыбку да вежливую отстранённость. Большего Люба и не видела, в том числе по отношению к своей персоне.

«Откуда Ната выскребла эту идиотскую мысль? Если он в меня влюблён, то почему относится ровно, как и к другим? Как вообще ведёт себя влюблённый Имир? – Поспелова прикрыла глаза, но то, что нарисовало воображение, устрашило её. – Будто робокоп? Ах-ах-ха-ха, нет, не его пальто! Словно домострой? Будет отчитывать избранницу за плохо поглаженные вещи и критиковать еду? Закроет дома да заставит книжки умные читать, потому что не приветствует танцульки, в отличие от брата?.. Ой, кошмар! Бр-р-р!»

Потом школьница припомнила, что совсем не испугалась его прошлого прихода, потому что тогда парни были втроём, и среди них больше всего веселья наводил разнузданный, скорый на потеху Сэро. А в этот раз она оказалась с Имиром один на один, в пустом доме, да ещё умудрилась телесами посветить. Вот же клуша!

Поспелова так тщательно копалась в своих страхах, что напрочь забыла, как пришедший по её же приглашению юноша сидит в гостиной совершенно один уже около часа, терпеливо выжидая странную хозяйку. Он не выдал ни капли раздражения, да ещё взял на себя заботу по столу.

– С возвращением! – Ибрагимов улыбнулся вошедшей девочке. – Котлеты вкусные получились! Прости, но две штуки я втихомолку умял.

– Ах-хах, мелочи! – засмеялась она и тут же покраснела.

Брюнет положил в тарелки подогретую еду, поставил перед сверстницей, а затем снял картонную крышку с торта. Весь ажурный, белоснежный, с восхитительными нежными розочками, торт ничего иного, кроме слюноотделения, вызвать не мог.

– Надеюсь, попал с выбором?

– О да! – упоённо пролепетала Люба. – Красивый какой!

– Рад угодить! Ещё, если заметила, я салаты немного накренил в одиночку. Проголодался больно.

– Ой, правда?.. Здорово, что моя еда съедобна! – выдохнула тихоня, а потом, вздрогнув, резко молвила: – Один пришёл?

– Разумеется! – изрядно удивился Имир. – Ты же пригласила только меня. Или я неправильно понял? Наверно, ещё ждала Сэро?

– Вот его уж точно не ждала! – поспешно открестилась Поспелова и демонстративно задрала нос. – Просто показалось…

– Что?

– Ничего. Не важно. Лучше поговорим о чём-нибудь!

– Хорошо. Давай! – согласился парень, ложкой зачерпнув пюре с тарелки. – Какая тема интересует?

– Любая. Но только, чур, не Достоевский!

– Ах-ха! Ну даёшь, Любонька! Даже о нём и не думал! Чем тебе Фёдор Михайлович не угодил?

– Тяжковато читается. «Униженные и оскорблённые» еле одолела и чуть не сдохла! Обороты речи такие вычурные, что башка опухла.

– Вот оно что! Меня роман «Бесы» впечатлил. Два раза перечитал и как пример в задании на олимпиаде привёл.

– О-о-о! – с почтением выдала Поспелова. – Какое место занял?

– В пятёрку вошёл.

– Круто! А что будет, если первое займёшь?

– По стране? В МГУ автоматом на бесплатную основу зачислят.

– Обалдеть! Метишь туда?

– Да не особо. В олимпиадах участвую ради азарта, не больше.

– Не может быть! Неужели там учиться не хочешь?

– Люба, кроме МГУ, в России огромное количество других престижных вузов имеется. На универе имени Ломоносова свет клином не сошёлся. У меня есть год, чтобы окончательно решить с профессией да начать готовиться к поступлению.

– Думала, ты определился уже…

– Вроде да, но сейчас опять выбираю.

– Блин, офигеть, а я вообще не парюсь! – выпалила она и тут же сконфузилась.

Ибрагимов, непринуждённо рассмеявшись, ненароком бросил взгляд вниз. Кожа ровесницы из-за холода покрылась пупырками, а коротковатое платье не хотело прикрыть ноги, как бы школьница его ни оттягивала, – наоборот, одёжа подло задиралась всё выше и выше.

Поспелова заметила, что её разглядывают, и невольно сжалась. Повисло неловкое молчание.

– Вот мне интересно, – вновь заговорила Люба, покусывая робко нижнюю губу. – Валентину Борисовну не парит, что ты в олимпиадах участвуешь, тетради других классов по её просьбе проверяешь, а она всё равно позволяет себе придираться да оценки портить?

– Нет, её не парит, – улыбнулся гость. – Поверь, Борисовна чувствует себя вполне комфортно. И я – тоже. Тетради соглашаюсь проверять не для неё, а для себя. Чтобы руку набить да грамотность повысить. С олимпиадами – то же самое.

– Просто Валя потом хвастается, что твои успехи – её заслуга.

– Пусть. В какой-то степени она права.

– Твоя мама, наверно, много книг читает, а ты – в неё весь?

– Много читает мой папа. У него высшее образование. А у мамы – училище. Кругозор и начитанность – это про отца, а мать умная чисто по-житейски. Ты же любовь к чтению от Василия Михайловича приобрела, не так ли?

– Ну да, есть такое…