Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

И она, вытянувъ лицо и полузакрывъ глаза, быстро изм?нила свое выраженiе, сложила руки, и непостижимо для[1013 - Зачеркнуто: Гагина] Вронскаго онъ въ ея прелестномъ личик? увидалъ вдругъ то самое выраженiе лица, съ которымъ поклонился ему на л?стниц? Алекс?й Александровичъ.

[1014 - Зач.: Гагинъ]Вронский невольно, хоть и кольнуло въ душ?, улыбнулся. Она весело засм?ялась т?мъ милымъ груднымъ см?хомъ, который былъ одной изъ ея главныхъ прелестей.

Этотъ см?хъ ободрилъ Гагина. Онъ р?шилъ, несмотря на то что встр?чалъ всегда этотъ отпоръ, это странное въ ней отношенiе къ мужу, онъ р?шился высказать нынче все.

– Всетаки,[1015 - Зач.: Нана] Анна, позволь мн? все сказать, что я давно думаю и нынче думалъ. Я не знаю, какъ ты переносишь свое положенiе.

Зам?тивъ, какъ мрачная черта при этихъ словахъ сморщила ея чистый[1016 - Зач.: низкiй] лобъ, онъ посп?шилъ прибавить:

– То есть я знаю въ душ?. Когда любишь, какъ я, чувствуешь за того, кого любишь; но мое положенiе, право, тяжело, ужасно.

– Что ты упалъ въ обществ?. Ты карьеру испортилъ. Теб? мать сказала, что ты…

– Ахъ, Нана, зач?мъ нарочно не понимать. Ты знаешь, также какъ я, что я, твоя и моя жизнь, наша любовь есть одно, о чемъ я думаю,[1017 - Зач.: что я люблю] для чего я живу.

– Ну хорошо, я знаю; – но тотъ же веселый, холодный блескъ былъ въ ея глазахъ.

– Такъ я говорю, что мое положенiе ужасно т?мъ, что я чувствую себя виноватымъ,[1018 - Зач.: воромъ] ч?мъ я никогда себя не чувствовалъ. Сов?сть – не слова. Она мучаетъ меня. Я ее чувствую зд?сь. Очень чувствую.[1019 - Зач.: Ты говоришь, что это ложь и фальшь. Но я не вижу этаго, я вижу беззащитную овцу, которая подставила шею, и мн? ужасно рубить эту шею.] Если бы это былъ другой мужъ. Если бы посл? твоего объясненiя на дач? онъ разорвалъ съ тобой, если бъ онъ придрался ко мн?, вызвалъ на дуэль, – но этаго не можетъ быть.[1020 - Зач.: Если бы онъ это сд?лалъ, то мое положенiе было бы еще ужасн?е.– Ничего бы не было ужаснаго,]

– Такъ чего же теб? нужно, – вскрикнула она.[1021 - Зач.: – Ужасно бы было только то, что онъ нечаянно могъ бы убить тебя.– А его убить, его убить?]

[1022 - Зач.: Нана]– Анна полно. Что ты говоришь…

– Ничего. Говори. Если ты хочешь говорить.

– Я только хочу сказать то, что я мучаюсь и страдаю, ты тоже, онъ тоже.

– Онъ! – съ злобной усм?шкой сказала она. – Н?тъ, онъ доволенъ.

– Да мы вс? мучаемся, и за что? Разв? нельзя разорвать эти неестественныя отношенiя? Я только прошу о томъ, чтобы уничтожить эту недостойную ложь, въ которой мы живемъ.

Она, задерживая дыханiе, слушала то, что онъ говорилъ, и ей сд?лалось больно въ груди, когда она начала говорить.

– Да, это непрiятно, – сказала она басистымъ[1023 - Зачеркнуто: воркующимъ] голосомъ, – это тяжело, но.....

Нижняя челюсть ея задрожала, и она замолчала. Она хот?ла сказать: «ты думаешь о томъ, что тяжело и непрiятно. Разв? въ нашемъ положенiи, гд? мы играемъ не жизнью, а больше ч?мъ жизнью,[1024 - Зач.: жизнью д?тей] разв? въ такомъ положенiи можетъ быть что нибудь тяжело и непрiятно? Все равно какъ въ минуту родовъ, – думала она, – думать о томъ, что снять чепчикъ. Для него можетъ быть р?чь о непрiятномъ, потому что онъ не поставилъ всю жизнь на эту игру. А для меня моя жизнь, моя честь, мой сынъ, мой будущiй ребенокъ – все погибло. И погибло уже давно, и давно я это знаю, а онъ говоритъ о тяжеломъ и непрiятномъ».

Она сама себ? показалась слишкомъ жалка, и слезы надорвали ея голосъ. Она помолчала и, положивъ руку на его рукавъ, не давала ему говорить, дожидаясь пока будетъ въ силахъ говорить.

Онъ смотр?лъ на нее, сдерживая дыханье. Ей стало жалко его, она успокоилась и сказала не то, что хот?ла сказать. Она сказала одно то, о чемъ она могла говорить, – о муж?.

* № 70 (рук. № 50).

Посл? объясненiя съ женой на дач? Алекс?й Александровичъ почувствовалъ вполн? все значенiе совершившагося съ нимъ несчастiя. Онъ понялъ, что его и ея жизнь окончательно разбиты, и ясно, по своей умственной привычк?, самъ себ? изложилъ д?ло и поставилъ вопросы, что д?лать? Какой путь избрать изъ вс?хъ т?хъ, которые представлялись: 1) Вызвать на дуэль Вронскаго и убить его или быть убитымъ, 2) Бросить ее и требовать развода. 3) Оставаться въ настоящемъ положенiи, соблюдая приличiя. Больше этихъ 3-хъ выходовъ онъ не вид?лъ, такъ какъ не могъ серьезно остановиться на 4-мъ выход?, который, какъ ни безсмысленъ онъ былъ, часто представлялся ему съ большой заманчивостью:[1025 - Зач.: Убить себя, ее или об?ихъ вм?ст?.] сд?лать какъ будто ничего не было. Первый выходъ, состоящiй въ томъ, чтобы вызвать Вронскаго на дуэль, не особенно занималъ Алекс?я Александровича потому, что нервы его были слабы и онъ безъ ужаса не могъ подумать о пистолет?, на него направленномъ и никогда въ жизни не употреблялъ никакого оружiя, и поэтому ему казалось, что должно это сд?лать. Но онъ вид?лъ, что если д?ло это могло быть поправлено чьей нибудь смертью, то чувство говорило Алекс?ю Александровичу, что не смерть Вронскаго, а его смерть или смерть его жены могла поправить д?ло, и потомъ это неприлично было. Второй выходъ – разводъ – Алекс?й Александровичъ не могъ выбрать потому, что онъ этимъ позорилъ свое имя и портилъ будущность сына. Оставался одинъ выходъ – соблюденiе приличiй и statu quo.[1026 - [прежнего положения.]] Какъ ни мучительно было это положенiе, оно спасало честь имени, будущность сына, и страдалъ одинъ онъ, Алекс?й Александровичъ.

Алекс?й Александровичъ остановился на этомъ р?шенiи.

Доктора уже давно посылали его въ Карлсбадъ. Въ посл?днее время здоровье его еще бол?е разстроилось, и Алекс?й Александровичъ р?шился у?хать на 3 м?сяца за границу.

* № 71 (рук. № 51).

Оставшись одинъ, Алекс?й Александровичъ сталъ уже спокойно обдумывать свое положенiе и въ первый разъ вполн? понялъ, что нельзя уже скрывать отъ самаго себя свое положенiе: фактъ какъ бы офицiяльно былъ заявленъ ему – поступило заявленiе въ правильной, опред?ленной форм? и требовало, какъ входящее, своего соотв?тственнаго исходящаго. Алекс?й Александровичъ рекапитюлировалъ ходъ д?ла и задумался о томъ р?шенiи, которое нужно принять.[1027 - Зачеркнуто: Въ первую минуту душа его была переполнена злобой къ ней и, вспоминая, съ подробностями вспоминая свои отношенiя къ ней и отношенiя къ ней Вронскаго, изъ вс?хъ возможныхъ выходовъ ему представлялся желательн?е всего тотъ, чтобы сд?лать ей также больно, какъ она ему сд?лала, – унизить нравственно, даже просто физически бить ее – ему хот?лось больше всего. Потомъ желалось наказать Вронскаго.] Ему представлялись сл?дующiя р?шенiя: первое – вызвать его на дуэль и убить его или быть убитымъ. Второе: взять ее властью мужа – прекратить ее отношенiя съ этимъ челов?комъ и д?йствовать на нее властью и ув?щанiемъ и третье: разводъ. Отряхнуться отъ грязи, въ которую наступилъ, и идти своей дорогой.[1028 - Зач.: Что будетъ больн?е для нее, то онъ и хот?лъ сд?лать.] Но кром? этихъ 3-хъ выходовъ, представлявшихся ему, – прес?ченiя и исправленiя и развода, ему въ первыя же минуты наравн? съ этими тремя выходами представлялся и четвертый, на который онъ въ первыя минуты не обратилъ вниманiя. Выходъ этотъ состоялъ въ томъ, чтобы поступить такъ, какъ поступаютъ съ входящими бумагами, которымъ не желаютъ дать хода, – т. е. отв?тить исходящей, но такою, которая не изм?нила бы положенiя вещей, а заставила бы входящую, исходящую д?лать в?чно ложный кругъ.[1029 - Зачеркнуто: Первый выходъ – избить, убить ее, вым?стить на ней свою злобу – оказался невозможнымъ и только выраженiемъ порыва, которымъ онъ не усп?лъ еще овлад?ть. И, не до?хавъ еще до Петербурга, Алекс?й Александровичъ совершенно опомнился и откинулъ эту зв?рскую мысль. «Это животное чувство», сказалъ себ? Алекс?й Александровичъ, и это разсужденiе было совершенно достаточно, чтобы уничтожить это желанiе.] Первый выходъ – вызовъ на дуэль Вронскаго[1030 - Зач.: не смотря на то, что тоже былъ животный,] – долго занималъ Алекс?я Александровича въ особенности потому, что нервы его были слабы и онъ безъ ужаса не могъ подумать о пистолет?, на него направленномъ, и никогда въ жизни не употреблялъ никакого оружiя. Онъ давно и съ молоду боялся, не трусъ ли онъ, но, обдумавъ вопросъ со вс?хъ сторонъ, Алекс?й Александровичъ пришелъ къ заключенiю, что онъ не можетъ это сд?лать[1031 - Зач.: но не потому, чтобы онъ боялся; напротивъ, несмотря на свою слабость нервъ въ этомъ отношенiи, Алекс?й Александровичъ сейчасъ вышелъ бы охотно на барьеръ съ Вронскимъ; но сейчасъ этаго нельзя было сд?лать, a посл? Алекс?й Александровичъ чувствовалъ – у него не будетъ на это духа. Но это соображенiе не остановило бы его; главное было то,] во первыхъ потому, что это было невозможно по сред?, въ которой онъ жилъ, по своему прошедшему, по тому взгляду, который существовалъ на него.

«Дикiй челов?къ, тотъ, который можетъ драться на дуэли, подобенъ комет?, блуждающему т?лу. Но я – я движусь не одинъ, я движусь въ связи съ ц?лой системой, я влеку и я увлекаемъ. Кого я возьму въ секунданты?»

Онъ перебралъ своихъ друзей. Странно было представить кого нибудь изъ нихъ участвующаго въ дуэли.

[1032 - Зач.: Оставался выходъ развода. Но какъ сд?лать разводъ? Уличить, отобрать сына и дать имъ свободу и то самое, чего они желаютъ.]Вовторыхъ, это было невозможно потому, что Алекс?й Александровичъ зналъ себя. Ежели бы сейчасъ, сiю минуту Вронской былъ бы тутъ, онъ см?ло бы вышелъ съ нимъ на барьеръ. Если бы даже посл?,[1033 - Зач.: Вронской вновь оскорбилъ бы его своимъ присутствiемъ въ дом?, онъ чувствовалъ] въ подобную минуту раздраженiя (Алекс?й Александровичъ чувствовалъ, что онъ будетъ испытывать такiя минуты), если бы сейчасъ, въ эту минуту раздраженiя, Вронской былъ тутъ на лицо съ пистолетомъ, онъ бы выдержалъ и выстр?лилъ. Но вызвать и ждать день, ночь (Алекс?й Александровичъ зналъ тотъ ходъ мыслей, который придетъ ему) – онъ чувствовалъ, что не могь этаго. Второй выходъ – прес?ченiя и исправленiя – былъ лучше по принципу, былъ бол?е схожъ съ т?мъ складомъ характера, котораго онъ не им?лъ, но который Графиня Лидiя Ивановна и вс? уважающiе его люди думали, что онъ им?етъ, но привести его въ исполненiе онъ не вид?лъ никакой возможности. Для приведенiя его въ исполненiе нужно было им?ть на нее нравственное влiянiе, а онъ чувствовалъ, что всегда не онъ, а она им?ла на него нравственное влiянiе, не онъ своимъ чувствомъ и умомъ обнималъ ее всю, со вс?ми ее свойствами сердца и ума – она всегда была для него тайной, – а она, казалось, безъ мал?йшаго труда понимала его всего, съ его самыми тайными задушевными мыслями и вн?шними мельчайшими привычками характера. И теперь онъ, доброд?тельный, высокопоставленный, главное, совершенно правый челов?къ, чувствовалъ, что она, преступная женщина, всетаки задавитъ его своимъ нравственнымъ влiянiемъ и что борьбы быть не можетъ. «Съ другой женщиной, мен?е испорченной, мен?е распущенной по пород?, я бы долженъ былъ поступить такъ, – сказалъ онъ себ?, – но съ ней не можетъ быть и р?чи объ исправленiи».

Оставался посл?днiй выходъ – развода. Но, несмотря на то что большинство д?йствiй Алекс?я Александровича им?ло своимъ источникомъ разсужденiе, что выходъ этотъ былъ самый разумный, Алекс?й Александровичъ, находясь въ середин? этаго вопроса, чувствуя вс? его стороны, съ ужасомъ обдумывалъ подробности этаго выхода и не находилъ возможности привести его въ исполненiе. Для развода нужно признанiе вины однаго изъ супруговъ. О принятiи на себя вины не могло быть р?чи, ибо это былъ бы обманъ передъ закономъ Божескимъ и челов?ческимъ. Признанiе въ вин? ея добровольное едва ли могло быть достигнуто: уличенiе ея въ вин? было д?йствiемъ низкимъ, неблагороднымъ и нехристiанскимъ. Въ обоихъ случаяхъ разводъ клалъ позоръ на имя и губилъ будущность сына, сына, котораго онъ ненавид?лъ теперь, но котораго онъ долженъ былъ любить въ глазахъ людей, уважающихъ его. При томъ въ вопрос?, поднятомъ въ обществ? о развод?, Алекс?й Александровичъ и офицiально и частно всегда былъ противъ.

Оставался одинъ посл?днiй выходъ, такъ скромно заявившiй себя, но такъ настоятельно требовавшiй къ себ? вниманiя, – сд?лать какъ будто ничего не было – замереть. «Этаго я не могу сд?лать, – съ чувствомъ оскорбленной гордости сказалъ себ? Алекс?й Александровичъ. – Я долженъ заявить свою волю, опред?лить свое положенiе».

И, вновь перебравъ систематически вс? прежнiя выходы и отвергнувъ ихъ, онъ остановился на сл?дующемъ р?шенiи. «Я долженъ объявить имъ. Н?тъ, ей, – поправилъ онъ себя. – Я его не знаю и не хочу знать. Я долженъ объявить свое р?шенiе о томъ, что внутренно я разрываю съ ней всякiя отношенiя, но что, обдумавъ то тяжелое положенiе, въ которое она поставила семью, вс? другiе выходы будутъ хуже для обоихъ сторонъ, ч?мъ вн?шнее statu quo, и что таковое я согласенъ соблюдать, но подъ строгимъ условiемъ исполненiя съ ея стороны моей воли. Хотя р?шенiе это было ничто другое, какъ исходящая бумага, дающая ложный кругъ д?лу, по которому внесена входящая бумага, Алекс?й Александровичъ остановился на этомъ, какъ на н?которомъ открытiи и наилучшемъ и единственномъ компромисс?. Р?шенiе было взято, но успокоенiя Алекс?й Александровичъ не испыталъ до т?хъ поръ, пока онъ не привелъ его въ исполненiе письмомъ, которое онъ послалъ жен?.

<Главное же успокоенiе въ эти тяжелые дни дала Алекс?ю Александровичу та д?ятельность служебная, которой была посвящена вся его жизнь. На другой день посл? скачекъ, когда явились просители, докладчики и онъ с?лъ за кипу бумагъ, бойко д?лая на поляхъ своимъ большимъ карандашомъ привычныя отм?тки, и потомъ отчетливо передалъ нужныя зам?чанiя правителю д?лъ и почувствовалъ, что все мучительное пережитое имъ и переживаемое вс?ми людьми не им?етъ ничего общаго съ той сферой д?ятельности, къ которой относятся вс? эти сд?ланныя имъ распоряженiя, онъ вздохнулъ свободно. Эта витающая въ отвлеченныхъ высотахъ административная жизнь, правильная, отчетливая, не подверженная случайностямъ жизни, страстямъ, желанiямъ, оставалась и всегда будетъ оставаться его неизм?нной ут?шительницею.

Въ этомъ мiр? не было и не могло быть сомн?нiй, что нужно и не нужно, что д?йствительно такъ или не такъ, что хорошо и что дурно… Все было ясно, просто, отчетливо, элегантно въ своемъ отвлеченномъ род? и несомн?нно. Сомн?ваться въ необходимости д?йствiя нельзя было, какъ нельзя сомн?ваться въ необходимости колебанiй волнъ воды или воздуха. Данъ толчекъ, дано высшее распоряженiе, и, безконечно дробясь, расходятся повел?нiя, предписанiя и волны. И ч?мъ ближе къ началамъ толчковъ, т?мъ восторженн?е чувство колебанiя. Сомн?ваться въ д?йствительности фактовъ также мало можно, какъ сомн?ваться въ д?йствительности ощущенiй того, что доходитъ до глаза или уха волна св?та или воздуха. Спорятъ о теорiяхъ, о способности воспринимать; но волна поражаетъ органы, и явленiе есть. Донесенiя, отчеты являются въ условной, непоколебимой форм?, и есть то, что производить ихъ. Сомн?ваться въ томъ, что хорошо или дурно, тоже нельзя, какъ сомн?ваться въ явленiяхъ высшихъ силъ. Идетъ свыше, и вопросъ о томъ, хорошо или дурно, не существуетъ. Для д?йствiй же, исходящихъ не свыше, для т?хъ, гд? самъ долженъ быть первымъ толчкомъ, для Алекс?я Александровича тоже не могло быть сомн?нiй, ибо есть теорiя, приложимая ко вс?мъ случаямъ, изложенная въ книгахъ, и стоитъ только держаться разъ навсегда, и не будетъ сомн?нiй.

Притомъ же въ этомъ мiр? три вопроса: что, каково, знанiе, что нужно, необходимо и что хорошо, добра – неразрывно связаны и всегда проходятъ одинъ общiй кругъ. Чтобы узнать, въ какомъ положенiи находится д?ло или обстоятельство, дается толчекъ, д?лается вопросъ. Отражаясь по волнамъ, толчекъ доходитъ, разв?твляясь, до посл?днихъ пред?ловъ и т?мъ же путемъ передаетъ обратно, и получается несомн?нный отв?тъ на какой бы то ни было сложный или и кажущiйся неразр?шимымъ даже вс?ми мудрецами мiра вопросъ. Получается отв?тъ точный, опред?ленный за №, подписомъ компетентныхъ лицъ и изложенный однимъ опред?леннымъ, пригоднымъ для своей ц?ли языкомъ. Становится изв?стнымъ то положенiе, въ которомъ находится д?ло, о которомъ нужно знать. Является вопросъ – что нужно? Опять, если н?тъ р?шенiя свыше, исключающего вопроса, д?лает[ся] запросъ. Получается опред?ленный отв?тъ. И также р?шается вопросъ – хорошо ли? Но опред?ленность, ясность, несомн?нность, возвышенность этаго мiра не заключала еще всего того, что вид?лъ и ч?мъ жилъ въ немъ Алекс?й Александровичъ. Кром? этаго в?чнаго, возвышеннаго круга д?ятельности, среди этаго круга, переплетаясь въ немъ въ самыхъ причудливыхъ сочетанiяхъ, находится еще другой сложный мiръ, живущiй въ 1-мъ, составляющiй его двойной интересъ, какъ сочетанiе мелодiи въ фуг? или канон?. Это мiръ личныхъ интересовъ, характеровъ, связей людей, живущихъ и д?йствующихъ въ этомъ кругу. Кром? того, д?лать такъ или не такъ, или нужно и не нужно, хорошо и дурно для изв?стныхъ лицъ этаго мiра вообще, въ этомъ мiр? есть еще то, что такъ или не такъ, нужно и не нужно, хорошо и дурно для изв?стныхъ лицъ этаго мiра. Такъ что не вообще такъ, или нужно, или хорошо для однаго лица этаго мiра, чтобы ему было хорошо, должно быть не такъ или не хорошо, и всл?дствiи этаго безпрестанный переходъ хорошаго въ дурное, нужнаго въ ненужное, смотря по интересамъ лицъ, и всл?дствiи этаго двойной интересъ, т?мъ бол?е что каждое движенiе нужнаго, ненужнаго, хорошаго, дурнаго проходятъ полный кругъ и составляютъ сложн?йшее сочетанiе круговъ въ род? видимыхъ путей планетъ, но въ которыхъ челов?къ, искушенный въ тайнахъ этой жизни и стоящiй на изв?стной высот?, какъ Алекс?й Александровичъ, видитъ согласiе, смыслъ, стройную гармонiю и глубокiй, поглощающiй всю жизнь интересъ. Для Алекс?я Александровича эта вторая жизнь этихъ усложненныхъ круговъ представляла особенно завлекающiй интересъ особенно потому, что онъ, какъ то ум?ютъ р?дкiе, ум?лъ въ кругу этихъ личныхъ интересовъ свой личный интересъ ставить всегда подъ одно, казавшееся другимъ опред?леннымъ знамя и скрывать его за общимъ и всегда, какъ называли другiе и онъ самъ, либеральнымъ направленiемъ.

Посл? объявившагося несчастiя съ женой Алекс?й Александровичъ испыталъ удесятеренную прелесть этаго непоколебимаго и возвышеннаго мiра, въ которомъ онъ жилъ, и съ большею, ч?мъ прежде, энергiей и см?лостью отдался ему.

Въ то самое время въ середин? л?та въ этомъ мiр? разсматривался вопросъ объ устройств? одной изъ окраинъ Россiи, о которомъ были самыя разнородныя мн?нiя.[1034 - Зачеркнуто: Комисiи, составленной изъ однаго весельчака сенатора, двухъ генераловъ и двухъ людей, нашедшихъ выгоднымъ назначенiе, была задана программа – описать край съ административной, финансовой, этнографической, географической, геологической сторонъ, изложивъ причины такихъ и такихъ то явленiй. Комиссiя прi?хала черезъ годъ, и на вс? пункты былъ ясный и опред?ленный отв?тъ. И хотя Алекс?й Александровичъ, какъ образованный челов?къ, зналъ, что въ два стол?тiя избранные ученые и генералы не могутъ исполнить

/

того, что было спрашиваемо, онъ всетаки принялъ зa основанiе своихъ д?йствiй донесенiе комисiи.] Одни говорили, что тамъ все дурно и нужно все перем?нить. Другiе находили, что все хорошо, и у Алекс?я Александровича его направленiе совпадало съ т?мъ, чтобы было все хорошо, но партiя сильныхъ людей д?йствовала въ томъ кругу, гд? надо было, чтобы это было дурно, и данъ былъ толчокъ, давшiй полный кругъ. Были сд?ланы распоряженiя, распоряженiя дали донесенiя. При разсмотр?нiи донесенiй были споры, и Алекс?й Александровичъ вид?лъ, что тактика его враговъ состояла въ томъ, чтобы, принявъ его мысль, преувеличивъ ее, этимъ самымъ ихъ компрометтировать. Понявъ эту тактику, Алекс?й Александровичъ тотчасъ же р?шилъ составить пов?рочный комитетъ, принялъ предс?дателя и съ энергiей, удивившей его противниковъ, вызвался лично ?хать на м?сто.>

* № 72 (рук. № 51).

Сл?дующая по порядку глава.

Въ первую минуту посл? объясненiя съ женой, въ то самое время какъ лицо его показалось страшнымъ по своей мертвенности для Анны, Алекс?й Александровичъ испытывалъ странное для него самого животное чувство: жилистыя руки его невольно сжимались, зубы стискивались, и у него было одно страстное желанiе – бить ее – ее, такъ унизившую его, такъ жестоко оскорбившую, бить ее по лицу, по щекамъ, выдрать своими руками эти вьющiяся везд? наглые черные волосы. Отъ этаго онъ не смотр?лъ на нее и не шевелился.

Онъ вс? силы души напрягалъ на то, чтобы остановить въ себ? жизнь; ибо онъ зналъ, что всякое выраженiе жизни будетъ животное и гадкое.

Но когда онъ, высаживая ее изъ кареты, произнесъ т? слова, которыми онъ выражалъ ей свое нам?ренiе опред?лить въ посл?дствiи будущiя отношенiя, слова эти безсознательно вылились въ приличной форм?. И онъ, одинъ с?въ въ карету, почувствовалъ успокоенiе.

* № 73 (рук. № 54).

[Письмо мужа не вызвало въ ней того злого чувства, которое она прежде испытывала къ нему. Ей жалко стало мужа. Подъ офицiально административнымъ][1035 - Взятое в квадратные скобки – текст копии не сохранившегося начала автографа.] тономъ, которымъ было написано письмо, она почувствовала всю внутреннюю[1036 - Зачеркнуто: тя[жесть]] мучительную работу, которая вызвала письмо. Она поняла все то, что онъ хот?лъ скрыть отъ нея, и ей стало жалко его. Но ей жалко было его, какъ бываетъ жалко страдающаго челов?ка, которому помочь не въ нашей власти.

«Онъ правъ во всемъ, всемъ, – сказала она сама себ?, – я во всемъ виновата. Но онъ несчастливъ, а я счастлива, и мн? жалко его. Но я не могу помочь ему».

Одно только было для нея важно въ этомъ письм?: это было то, что надо было ?хать въ Петербургъ и изм?нить то полное счастье, которое она испытывала это посл?днее время.[1037 - Зач.: Она собиралась ?хать на дачу къ знаменитой Танищевой въ это время, какъ получила съ курьеромъ письмо и деньги мужа.]

Требованiе возвращенiя ея къ мужу[1038 - Зач.: под?йствовало на нее] не навело ее на естественные вопросы о томъ, какъ она устроитъ теперь свою новую жизнь, не представило ей всю безвыходность своего положенiя; оно представлялось ей только какъ[1039 - Зач.: требованiе] непрiятная пом?ха ея теперешнему счастью.