Мост Серафина. Хроники отвергнутых территорий

– Тьфу! – Монкада задрал лицо и крикнул в небо.– Рафаил!

– А!

– На ноги поставь ее, хватит уже!

– Как скажете, шеф!

Я отступил несколько шагов назад и глянул. Агнесса уже стояла, глядя под ноги и медленно терла ухо. Сержант увидел меня, бесшумно оскалился, вытянул руку с револьвером в ее сторону, громко и резко испустил газы. Верхний солдат за пулеметом закатился от хохота. Агнесса сплюнула и отошла.

– Они грубые, конечно, но не злые.– весело сказал Монкада.– И потом, они друг друга знают, как облупленные. Просто шутят.

– Дурацкие шутки.

– Согласен. Как твои дела?

– Отлично. Едем себе к Луису Никанору.

– Ждешь обьяснений?

– Нет. Почти все понял и сам.

– Это правильно, что ты избегаешь скандала. Что она тебе про меня натрепала?

– Сказала, что у вас с ней сложные родственные отношения. Меня больше интересует Сеть и Луис, а не ваш семейный конфликт.

– Семейный? Мы с ней не родственники! Хорошо. У меня есть к тебе одно небольшое дельце, просьба.

– Слушаю.

– Ты ведь сюда приехал, чтобы увезти отсюда оператора для станции «Речная»? Так?

– Да. Думал, ты поможешь.

– А я и помогаю. Так. Я не знаю, кто это будет. Ты выберешь сам, и сам договоришься. Вот эта девочка, Охра. Или тот старик Луис. Самое главное- у них есть одна вещица, мне очень нужная. Надо, чтобы они мне ее отдали сами, по хорошему. И могут уезжать с тобой, катиться на все четыре стороны. А чтобы она поняла, о чем речь, напомни ей о дате 20 мая, празднике Святых Кристиана и Бернарда. Этот день им обоим памятен. Ты запомнил?

– Почему сам не ей не скажешь?

– Cам? – Монки засмеялся, пряча в кулак гримасу. – Друг мой, не забывай, ты прибыл к занавесу этого спектакля. Все что могло тут произойти, в этой Ниневии, уже давно произошло. Все просьбы высказаны, все отказы получены и оскорбления выложены.

– А что за вещица?

– Это неважно. Она просто отдаст тебе коробку, если отдаст, конечно… Ну а я заберу.

– Почему силой не заберешь? Возможностей у тебя достаточно!

– Заблуждаешься. Для этого нужны не мои возможности, а ее согласие.

Мы закурили, я посмотрел на часы и вытянул ноги. Мы молчали.

– Зачем ты подсунул этого таксиста? – раздраженно поинтересовался я.– Ну, обманулся бы я, изучая этого проходимца, потерял бы время, программу Сети Томпсона закрыли бы…

– Дело не в нем. Встреча с Луисом тебе ничего не даст. Он старик!

– Это не важно.

– Важно! – проскрипел Монкада, поворачиваясь ко мне все корпусом.– Важно! Не ты ехал сюда смотреть на нас, а мы ждали тебя для этих смотрин.

– Мы? Кто это – мы?

– Говорила она тебе о некоем… Рыжем?

– Да! Очень оригинальная..дивиация. – я вздохнул. Она, бедняжка, не совсем здорова на голову. Ей грезится собеседник. Ей бы психиатр хороший, и человеческий курс лечения…

Монкада запустил щелчком в сторону окурок, встал, прошелся передо мной, ободрал первый попавшийся стебелек с бледно- голубыми цветами.

– Хорошо… Я скажу тебе так, парень. Пока ты там лепишь круглые и квадратные снежки, без просыпа пьешь и сжигаешь на огромных кострах свои мечты здесь, в Ниневии… я делаю Новую Историю Мира.

Он распрямил плечи, пыльный ветер шевелил тяжёлые края и только сейчас я обратил внимание на его одежду. его плаща,

тускло сияла кокарда на его фуражке, черная тень от его фигуры лежала на мне, как бетонная плита.

Я кашлянул и засмеялся, не в силах выносить его бешеный взгляд из-под

козырька.

– Несчастные провинциальные психи! Вы такие… наивные! Такой patetismo пафос! Я завидую искренне твоей энергии, Алонсо.– и я встал.– Разреши мне ехать?

Пропала смешная, разноцветная гавайка, мятые брюки, лакированные штиблеты. Теперь он скрывался за громоздким кожаным плащом с маленькими погонами, и сдержанно сияли металлические пуговицы.

Монкада не ответил, и пошел прямо к Агнессе. Я медленно двинулся за ним, понимая, что могу сейчас увидеть мордобой, и не знал что с этим делать.

Агнесса сидела траве и безучастно смотрела в сторону. Монкада присел перед ней на корточки, растопырив полы своего кожаного плаща. Они начали говорить, тихо, вполголоса, на совсем непонятном испанском. Буду стоять рядом, и если что… Иногда проскальзывали знакомые слова, но я не понимал ничего. Сначала говорил Монкада, Охра произносила короткие фразы не спуская глаз с Арбаледо Монкады, и я понял, что они очень близки. Точнее, были близки когда-то, но мрачная, тяжелая тень которая пролегла между этими людьми когда-то. Но вместе с тем Охра смотрела на Монка как -то светло, ее обычно сумрачное лицо тепло дышало очень теплым светом, и даже когда у нее срывалась резкость, она не переставала почти незаметно ласкать его взглядом, словно пытаясь запомнить навсегда.

Обрывисто, грубо, перекатываясь в гортани звучал «чакко», язык первых поселенцев, тех времен, когда здесь еще не было не городов, ни дорог, ни электростолбов, а стоял только исполинский корпус корабля «Маниока», люди жили вокруг в первых землянках, но уже тогда в небе плескался и распускал цветные крылья еще немой Серафин. Я слышал его впервые так близко этот язык. и так странно было видеть Охру, говорящую на нем. Фразы на чакко делали ее чужим, далеким, каким-то негуманоидным существом. С внимательным и беспощадным взглядом, расчитанными движениями, и все смыслы ее поведения были мне непонятны. Сначала это пугало меня, но потом я понял, чего боюсь…

Всю свою историю мы хотели видеть инопланетян. Рисовали их, снимали о них фильмы, писали книги… Боялись, ждали, заранее ненавидели или заранее любили. Отказывались признать их человескую форму или настаивали на незнакомых образах. Вооружали самым страшным оружием, самым проницательным умом, самыми магическими способностями. И вот они передо мной. и говорят друг с другом, и я имею для них какое-то важное значение. Они – те самые инопланетяне, говорят на своем языке инопланетян, в нем целые столетия, которые можно изучить, но нельзя представить.

– Синто!

Агнесса смотрела на меня уже минуту и звала, а я так глубоко задумался, замерз в своих мыслях, что не слышал ничего.

– Ты там заснул, что ли… Покажи то фото, что я тебе дала!

Я вытащил фотографию Луиса и протянул ей.

– Не мне! Синьору Монкаде скажи, что ты видишь на ней.

Я вздохнул и глядя на фотографию, перечислил все, что видел, не забыв упомянуть овец на заднем плане. Описывая родимое пятно на щеке рыжего мальчишки, я усомнился, что оно похоже на звезду. Скорей на молнию…