Конопляный рай

– Я на речке видел кого-то, слышал.

– А!.. Это, наверное, еноты. Они всегда ночью вылезают на речку. А напугать могут запросто. Они сопят. Утром сходишь, там весь берег утоптан будет. Вот увидишь. Следики маленькие, с коготками. Я сам первый раз чуть не обкакался. – Кася по-хозяйски суетился у еды, и на лице у него читалось неподдельное удовольствие.

После енотов настроение у Димки улучшилось, вид еды вызывал в нём жуткий голод, и то, что друзья не притронулись к еде без него, вызывало в душе тёплое чувство. После двадцатикилометрового марафона запах свежего хлеба и только что открытых рыбных консервов сводил с ума. Не обращая внимания на немытые, грязные руки ребята с треском поедали свой первый походный ужин.

Когда Дима проснулся, солнце уже висело над самой головой. Вокруг летали мухи и мешали спать, они-то и разбудили его. Брат еще дрых, зарывшись с головой в тряпье, прямо у самого костра. В те времена, когда они вместе ездили на рыбалки, это было его привычным местом; никаких палаток Пашка не признавал. Один его бок был покрыт белым налетом пепла от костра. Остап рылся в сумках, отыскивая свои вещи. Увидев что Дима проснулся, он улыбнулся:

– Ну, вы и дрыхнете. Я Пашку пинал. Бесполезно. Храпит как сурок. Кася уже промышляет, поднялся ни свет ни заря. Надо бы пожрать сварганить к его приходу. Может, сходишь за водой? Дорогу знаешь. Заодно искупаешься. А я пока костёр разожгу. Встретишь Касю, скажи, пусть бросает, у меня к нему дело есть.

– Пашку не поджарь.

Остап блеснул зубами:

– Почему бы и нет. Заодно и жареха будет.

– Где жареха! – Задрав голову, Пашка стал таращиться по сторонам, словно не узнавая того, что его окружает. – А где этот гном? Где этот потёртый таракан? – заорал Пашка, распрямляя плечи. – Наверно, уже мои макушки трет, этот жучара. – Пашка с шумом поднялся, не скрывая своего приподнятого настроения, и стал делать зарядку, размахивая своими увесистыми кулаками прямо перед носом брата.

Привыкнув к подобным шуткам, Дима равнодушно отвернулся, и пошел к речке.

– Ты чё, не с той ноги встал? Тоже мне, брат. Я зарядку делаю, – крикнул Пашка вдогонку, продолжая размахивать длинными ручищами и делая разные боксерские стойки и нырки.

– Вот он когда-нибудь догонит тебя и вспомнит все твои замашки.

Пашка замотал чубатой головой:

– Точно, Андрюха. Вспомнит. Он злопамятный. Ни одну обиду не забудет. А ведь до шестого класса он всегда был сильнее меня. Один раз мне нос разбил.

– Да он и сейчас сильнее. Просто меньше тебя.

Пашка сделал обиженное лицо и цинично посмотрел в сторону брата:

– Это мы еще посмотрим, кто сильнее. А давай лучше курнем. Чтобы жизни дать толчок, надо выкурить бычок.

– Это ты с детсада запомнил?

– Ну-у! Из первого класса.

– Курить вредно до жратвы. Батя мой, когда жив был, всегда говорил, что до еды курить вредно. А сам курил.

– Ну и загнулся от этого.

– Ты выбирай выражения, Пахан!

– Прости, Андрюха. В натуре, не цепляйся за слова. Не в обиду.

–Ладно, забыли, – он полез в карман за куревом. – Одну на двоих, пока Кася не видит.

– А когда он умер?

– Давно. Я щенком был, еще. Но я его хорошо помню. Бухал он много. Сразу дураком становился. Мамка нас сразу к соседям отправляла с сестрой. А трезвый – человек как человек. На мотоцикле катал. Мне кораблики делал.

Пашка сделал несколько глубоких затяжек:

– А я нашего не помню. Только по фоткам. Демьян говорит, что смутно помнит, а я нет. Машину, москвич, помню, а отца – как вырезали. Дядька рассказывал, что он одной рукой две двухпудовые гири выжимал. Он плотником хорошим был, зарабатывал много. Представляешь, машину купить тогда. Сейчас бы катались на машине. А у матери даже на велик не выпросишь. Потом машину продал, мотоцикл купил, или мотороллер. Тоже, наверно, бухал. Мотороллер точно был, бабка рассказывала, что он к нему санки цеплял зимой и катал в них нас. Я этого не помню. А Димка парусник помнит. Едем на машине, а по Амуру плывёт парусный корабль. У него память, как у змеи. Все помнит, а отца тоже не помнит. Как вырезали. Когда в яслях были, мужик придёт какой-нибудь, и все орут – ваш папка пришёл, ваш папка. А мы выбежим на улицу, а там другой мужик. Вот это помню.

– И что, больше не появлялся?

– Не знаю. Мать, как партизанка. Молчит. От родственников узнаём. Елы-палы! – Пашка стукнул себя по голове. – Я же записку забыл написать мамаше. Типа, к бабушке в Вяземск поехали. Она же убьёт нас.

– А Диман же что-то писал. Ну, да, я видел. Он какой-то листок на столе в зале оставил.

– Фу-у! Слава богу. Чтоб я делал без него. И ведь ничего не сказал. Видишь, какой молчун. С ним же не поговоришь. Такой же, как мамаша.

– Зато ты на нее больше похож. Зря ты на брата бочку катишь. Он сам по себе, ты сам по себе. Чего ему с нами, дураками, говорить. Он книги постоянно читает. А я вон и алфавита не помню.

Неожиданно вынырнул Кася с целой охапкой сухой травы.

– Гляди Остап, уже высохла. Мы ее сейчас через мару простучим, а вечером раскурим. У меня здесь тазик закуркован. Прикинь, какая ботва. Тут на десять косых точно хватит. Фу у… Запарился в этой траве. Духотища, как в бане. Пожрать бы чего.

Кася был до пояса мокрый от росы и весь искусан комарами. Глаза его еще больше опухли, а на руки вообще смотреть было страшно.

– А где Демьян? Где наш пан спортсмен?

– За водой пошёл.

– Надо знаешь чё? –Кася зачесал голову, словно не мылся пол года. – Надо берёзовой коры надрать, побольше, для дёгтя. А то вши так заедят. Пахан, тебе задание, коры надрать, покажу как из неё дёготь гнать. Его, кстати, комары не любят. В кустах меня заели до костей, комары лютуют не слабо. И это… Вы смотрите, поаккуратнее, по одному далеко в лес не заходите. А с той стороны болотина, мари идут, не заметишь, как по уши в жиже окажешься. Думаешь от чего здесь столько гнуса? Раньше, когда лес кедровый был, комаров меньше было.

Кася скинул с себя джинсы, вытряс их от влаги, и повесил на сук, оставшись в одних трусах и свитере. – Видел медвежье говно. Гладкие такие катышки, блестят на солнце. Свежие ещё. Лазил здесь ночью, проверял, кто появился новенький. Но вы не бойтесь. Главное шуметь, чтобы он раньше увидел и ушёл. Медведь сейчас сытый, рыбы много. Он сейчас на перекатах промышляет. Надо у комсомольских спросить, может, видели. Узнать, какой. Если бурый, то ладно, лишь бы не гималайский. Белогрудки пакостные, а если мамка с детёнышем, то лучше не встречаться. Задерёт.

Пашка переглянулся с Остапом и стал высматривать брата.

– Да не ссы ты, Пашок. Днем он редко вылезает на открытые места. Он сейчас где-нибудь в прохладе, в тенёчке, – Кася развалился на телогрейке и смачно зевнул. – Вот как я, например. толкнете, если что случится. Ну, там, пожрать чего или покурить. Я вздремну малёха.

Дима возился со снастью на берегу, когда в лагерь незвано нагрянули соседи. В тайге они жили уже неделю. За это время их лица от ветра и укусов комаров сделались тёмными и грубыми, а волосы стояли снопами, как сено, грязные и нечесаные. Все ребята чесались от вшей. Одеты они были почти одинаково: прожженные синие брюки, серые рубашки на выпуск. Двое были в пиджаках, с нашивкой на рукаве, одетыми прямо на голое тело. Немного отличался самый высокий: он носил заплатанные джинсы, примерно такие, как у Каси, и ветровку, звали его Кольком. Он был постарше своих товарищей, и управлял своей командой запросто. Самый маленький, казалось, вообще только пошел в школу. Он жутко матерился, был шустрым и крикливым. Несмотря на большее количество гостей, за Касей всё равно оставался авторитет.

Колёк не чувствовал дискомфорта в незнакомой компании, на правах хозяина он присел на корточки у костра и прикурил спрятанную за ухом папиросу. Потом достал из кармана складной нож необычной формы, и стал непринуждённо вращать его меж пальцев, привлекая тем самым к себе внимание.

– А грамотно вы тут устроились. Вас почти не видать со стороны, и речка недалеко, удобно. А что же ваш друг, – он кивнул в сторону берега, – рыбу ловит? Он чё, правда не курит? В смысле, не пыхтит. Типа правильный.

– Это братка мой. Он какой надо, – недовольно пробурчал Пашка.

Колёк спрятал ножик, и прищурив глаз, посмотрел на Пашку.

– Не заливай! Вы совсем не похожи. Он вчера был у нас. Я его хорошо разглядел. Чумной какой-то. Санёк, докажи, что у парня вчера штаны мокрые были.

– А! Это он на речке медведя видел.

Все дружно рассмеялись.