Конопляный рай

Место явно разочаровывало всех. Из Касиных описаний правдой было только одно – где-то шумела речка. Она пробегала где-то совсем близко, и её приятный шум немного сглаживал ужасное чувство досады и разочарования. Больше всех злился Пашка, у него были грустные глаза и вид напуганного зверя:

– Ну, где этот карлик! Всё! Я буду делать дымокур, или они из меня всю кровь высосут! – бесновался он.

– Да подожди ты, Павло! Успеешь еще. Кася зря болтать не будет, мало ли что. Давай лучше раскурим одну на двоих.

Закрыв спички ладонями, Остап ловко прикурил и затянулся. Димке было завидно. Дым хоть немного отгонял изголодавшихся комаров, а их, казалось, с каждым разом становилось все больше и больше. Хлеща себя по открытым частям тела, он вспомнил теплую и уютную квартиру далеко в Хабаровске, где не было мошки и можно было смотреть телевизор. Он представил, как из кухни доносятся запахи вкусной еды, и ему стало ужасно обидно за свою очередную глупость: «Сколько раз!» Сотни раз он попадал в подобный переплет и готов был бросить все и поклясться не покупаться на разные интриги. Но нет. С досадой он понимал, что это бесполезно. Все пройдет и снова повторится. Он точно знал, что сил хватит, чтобы вынести очередное испытание, однако то, что это были ещё цветочки, и всё только начинается, он уже интуитивно чувствовал.

Были случаи, когда жизнь его зависела всего от одной спички и даже от одного глотка воздуха. И всегда кто-то невидимый давал ему ниточку помощи, за которую он цеплялся мертвой хваткой. Но здесь, среди мрака и безжалостных насекомых, ему приходилось сражаться лишь с самим собой, держать в кулаке что есть силы свои нервы и ждать, когда появится Кася, и можно будет разжечь огонь. Цену этому огню он уже знал хорошо.

Кася появился неожиданно, и если бы не шмат жареной рыбы, Пашка бы Касю побил. Удивительная вещь – еда. Перебивает любое чувство. Голод – самое страшное.

– Не ори, Пахан! – успокаивал Кася, натягивая на плечи рюкзак. – Только все не сожри. Не один. Пацанам оставь. Я тоже еще не ел. Пошли за мной. Аккуратнее, здесь промоины. Не оставьте ничего. Тут росомаха хозяйничает. Паскудный зверь, гляди, может напасть.

– И все-то ты знаешь!

Не слушая Пашкиной брани, Кася уверенно пошел вперед.

– Демьян, далеко не отходи, —полушёпотом предупредил Кася, хитро улыбаясь. – Там могут быть медведи.

Какое-то чувство толкнуло Димку в спину, и он, как ошпаренный, полетел за Касей.

– Всё ништяк Паха. Там свои пацаны, из Комсомольска. Уже неделю сидят здесь, как я и думал, – на ходу тараторил Кася. – Ботвы море. Хватит всем. Но завтра все равно поделим поляну поровну пополам.

– И что! И ходить на их половину нельзя будет?

– Да ты чё, Павло! Ходи, где хочешь. Только по-честному. Мы трем на своей половине. Они – на своей. Дури всем хватит, но лучше, чтоб порядок был. А макухи… Все в смоле. Я уже успел кропалик терануть! – Кася семенил своими упругими ногами, не зная усталости, непонятно каким образом угадывая дорогу в темноте. – Что, Димка, не ожидал, что будет так. Просто ночь, не видно ни хрена. Не думай, что я тебя обманул. Завтра все увидишь. Комаров днем почти нет, только в кустах. А тебе в кустах делать нечего. Вообще-то я тебе завидую. Будешь рыбу ловить, а на речке комара мало, мокрец, правда, появился. Осень скоро. Зато и рыба пошла. Пацаны поймали вчера две штуки. Нажрались с голодухи, теперь глюки ловят.

Дима машинально посмотрел в сторону шума, стараясь угадать в темноте реку, но ничего, кроме силуэтов нависающих деревьев, не увидел. Но речка шумела, вселяя в душу искорки надежды и радости.

– С голоду не умрем. Рыбы – обожраться. Ягода поспевать начала, я голубики знаю где, за час ведро можно собрать. Идти далековато, но это ерунда, – продолжал Кася успокаивать толпу. – Мы будем жрать. Жарить, я хотел сказать, Димка грибы собирать… – Кася был в приподнятом настроении, словно только что слез с автобуса. – Ну, вот мы и на месте.

Место, совсем не похожее на «место», напоминало разрушенное осиное гнездо. Утлое сооружение, наполовину сгоревшее, но с остатком крыши небольшого сарая, могло защитить только от слабого дождика и немного от ветра. Со всех сторон его обступала стена высокой густой травы. Через минуту на месте старого кострища мерцал слабенький огонек. Не сговариваясь, каждый занялся своим делом. Пашка собирал поблизости дрова, Кася готовил место для ночлега, а Остап занимался приготовлением пищи. Особого ума не требовалось, чтобы вскрыть консервную банку и нарезать хлеб, поэтому Димка оказался не у дел, хотя одно дело у него оставалось – комары продолжали атаковать.

– Хорош тебе, Димок, казачка танцевать. Сбегай за водой. Речка там. Не свались только, там берег крутоватый. – Кася махнул в неопределенном направлении, протягивая Димке армейский пятилитровый котелок. – Не забудь сполоснуть. Смотри, не заблудись, свисти, если что.

С трудом ориентируясь в темноте, спотыкаясь о невидимые преграды, Дима побрёл на шум. Река возникла неожиданно. Она пробегала у самых ног, и он с разбегу чуть не влетел в воду. В этом месте река текла почти бесшумно, по характеру берега угадывалось её заиленное и глубокое дно. Чуть выше доносился шум переката. На какое-то мгновение он совсем забыл о комарах, свежесть и прохлада воды заворожили его. В глубокой ровной глади угадывалось отражение темного леса. Немного постояв и вглядываясь в темноту, он постепенно стал различать в плотной стене отдельные стволы деревьев и очертания противоположного низменного берега. В этой первозданной тишине у Димы возникла мысль, что река по настоящему живая, и молча наблюдает за ним из своей невидимой глубины. Зачерпнув немного воды, он прополоскал котелок и набрал чуть больше половины, зная, что лишнее все равно расплескается. Вдруг ему показалось, что в темноте кто-то, верее, что-то стоит и смотрит на него. Вспомнив Касин недавний рассказ о болотном воре, он ощутил страх, по спине пробежали мурашки. Неожиданно в кустах послышался приглушённый сап. Еще не успев ничего сообразить, он почувствовал, как волосы на голове зашевелились; все Касины рассказы превратились в живую картину. В кустах уже слышалось настоящее шипенье. Не разбирая дороги, он кинулся через высокую траву, затылком чувствуя, что по его пятам кто-то идёт. Он не помнил, сколько пробежал. Остановился, когда понял, что забрел совсем не туда, откуда пришел. Вокруг всё было похоже на лабиринт. Только шум речки позволял понять, где он и куда надо идти. Он прислушался. В темноте угадывались останки построек. Один раз он чуть не угодил в яму, чудом не разлив воду. Внимательно осмотревшись, он различил в темноте слабое мерцание от костра. Димка с облегчением пошел на свет. Совершенно выбитый из сил, он вышел на небольшую поляну, где догорал костер. Большое бревно, обложенное мелкими коряжками, медленно тлело, и так могло всю ночь мерцать в темноте даже в дождь. Вокруг был полный хаос, всюду валялись пустые консервные банки, фантики, куски полиэтилена, грязное тряпьё и разная дребедень. У самого костра что-то зашевелилось. От неожиданности Дима вздрогнул, первая мысль была, что это лесной зверёк, промышляющий в темноте воровством, но потом сообразил, что это кто-то спит: из-под одеяла выглядывала растрёпанная белобрысая голова. В свете костра блеснули глаза и опять исчезли под одеялом: парнишка лет тринадцати лежал прямо на голой земле.

– Ты кого тут забыл? – голос донесся из другого угла и был осипшим и тягучим.

Внимательно приглядевшись, Дима различил блеск открытых глаз. Пламя костра теряло свою силу, и в темноте с трудом можно было различить фигуры; ребята лежали на подушке, сделанной из травы и веток. Сверху было что-то, напоминавшее полог, собранный из кусков полиэтилена.

Он подошел ближе. Ребят было пятеро или шестеро. Они не спали, но находились в каком-то бреду.

– Ты, Кася?

–Я не Кася, – ответил Димка, постепенно осваиваясь в незнакомом месте.

Голос парня был вялым, а слова едва угадывались:

– У тебя вода в котелке, что ли?

– Вода.

Усевшись на край настила, парень протянул руку, уже давно не мытую и покрытую бородавками.

– Сушняк долбит. Дай глотнуть, а то ломки на реку переться по темноте.

– Смотри, холодная, – предупредил Димка.

Парень лениво засмеялся.

– Колё-ёк, – он пихнул в ноги лежащее тело, укрытое синим фазанским пальто. Такое же когда-то получил брат в своём училище, когда его отфутболили из школы в седьмом классе за «хорошее поведение».

– Колёк, хлебни водички, водовозочка приехала.

Димка машинально отдернул котелок.

– Да ты не ломись. Я же шучу-у.

Из-под пальто донесся такой же ленивый голос:

– Кончай кайф обламывать. Какая водичка. Ты бы папиросину надыбал.

– Дай закурить! – попросил парень. Он медленно встал и, подойдя к костру, начал ворошить затухающие угли. Он был босиком, одетый в затёртые джинсы и форменный синий пиджак на голое тело, на месте задних карманов темнели пятна, а сами карманы были небрежно пришиты к коленям. Найдя на земле маленький окурок, парень прикурил его от уголька и глубоко затянулся.

– У тебя курево есть? Папироса… Курить охота, бычки задолбали уже.

– Я не курю.

Парень закашлялся:

– Чё ты гонишь! Колек, слыхал? Он не курит. – Еще две заспанные физиономии выглянули из темноты. – Как, ты не куришь? А за каким хреном ты припёрся сюда?

– Рыбу ловить.

– Рыбу?

Не успев продохнуть дым, парень закатился очередным приступом кашля, который перешел в смех. Его скрутило в букву «зю».

– Какая рыба! Чувак, ты гонишь. Здесь дурь растет! Море дури. Очнись. Да тебе у нас на барахолке за коноплю вагон рыбы притаранят и пожарят!

Через хохот нельзя было разобрать слов. Не дожидаясь, когда мальчишки успокоятся, Дима взял котелок и пошел наугад искать свой лагерь, где его уже, наверное, заждались.

Первым его встретил Пашка. В его глазах читалась растерянность и волнение:

– Где тебя носит! Мы уже думали искать тебя. – Недоверчиво оглядев брата, Пашка взял котелок и поставил его на разгоревшийся костер. Как только все собрались, Кася начал делить еду.

– Ну, наконец-то, Демьян. Мы уж думали, тебя медведь схавал. В натуре, заволновались, Пашёк места не находил. Да всё ништяк, просто мы без тебя никак начать не можем. Заблудился, что ли? Крикнул бы или свистнул.