Огонь Ассургины

– И то верно, – вздохнул шаман.

– Вы его давно знаете?

– Давненько! Больше десяти годков. Считай, с Аравийского моря.

– Что было там?

– Хозяин одно дело проворачивал, да не выгорело. Пришлось уносить ноги, так Северян подсобил, у него другой корабль был. Хозяин тогда делал ставку на пиратов. Со всего света собирал. Командовал ими, как сейчас помню, здоровенный детина с заросшим лицом, что обезьяна, только волосы – черные. И свирепый, как разъяренный кабан. Уставится на тебя кровавыми глазами, жуть!

– Почему не выгорело?

– Хозяин хотел Ланку[28 - Ланка – остров Шри-Ланка (Цейлон).] себе вернуть, но в самый последний момент вмешались Странники, затем молодой наследник владыки Ланки взял верх в пиратской общине, сместив Черную Бороду. По указу хозяина тот подстерег нового главаря в море и взял его судно на абордаж.

Шаман замолчал, пожевал губами, напомнив этим Сороса.

– Не очень удачная идея была, – проговорил после некоторого молчания.

– Почему?

– Пустил наследничек нашего Бороду на корм рыбам. Вот такая история.

– Ты говоришь, что Ланка когда-то принадлежала… – Томас хотел было сказать: «Соросу», но спохватился: – Хозяину? Когда это было?

– Давно. Стразу после гибели Альт-Ланды. Верные хозяину маги основали там свое царство, потом и он сам туда прибыл.

– Чем все закончилось?

– Как всегда, землетрясение, наводнение. Развалины столицы покрыли морские волны, за ней ушел под воду и перешеек, соединявший Ланку с Варшей. Ничего веселого, как видишь, – на печальной ноте закончил шаман.

– Сейчас он что, реванш хочет взять за все неудачи?

– Не знаю. Во всяком случае надеется с твоей помощью несколько изменить ситуацию в свою пользу. В последнее время, как он говорит, дела в Этрувии совсем расстроились.

– Какие дела?

– Не сказал. Да ты не смотри на меня. Я привычный. Ложись, отдыхай. До отхода еще далеко.

Томас снял башмаки, улегся на низкую тахту, покрытую бархатным темно-зеленым покрывалом, и оглядел каюту. Все в ней: и шкаф, и буфет с застекленными дверцами, и стол с изящными ножками, и две тахты – было выполнено из красного дерева, инкрустированного черным. Над столом висела масляная лампа в золоченом корпусе. Она слегка покачивалась в такт легкому поскрипыванию корпуса.

Томас провалялся до заката, наслаждаясь покоем. Когда на юте склянки пробили шесть вечера, принесли легкий ужин. Все тот же худосочный кок вытащил из корзины, содержимое которой было закрыто полотенцем, несколько маисовых лепешек и по небольшой миске вареной фасоли. Он достал из буфета две чашки и налил в них из пузатого медного чайника какой-то густой темно-коричневый напиток. Томас попробовал, вкус у напитка был горьковатый.

– И это все? – разочарованно произнес старший шаман.

– Капитан так велел, – кок флегматично пожал плечами. – Он сказал, что вы давеча морской болезнью страдали.

– Какой заботливый, – шаман взял кока под локоть. – Что там у тебя еще в корзине припасено? Показывай!

Тот было замялся, но шаман быстренько отобрал корзину и заглянул в нее:

– Ты только посмотри! Тут есть сыр… Томас, ты сыр будешь? Индейка…

– Она осталась с обеда, – пояснил кок, но шаман его не слушал.

Осмотрев содержимое корзины, он выложил на стол бедро птицы, изрядный кусок сыра и сказал, натужно улыбнувшись:

– Спасибо, мил человек, за ужин. Только смотри! – шутливо погрозил пальцем. – Про завтрак наш не забудь.

После ужина судно опустело. Ни голоса, ни посторонние звуки не проникали в раскрытую дверь, только мерный шум прибоя навеивал дрему. Когда склянки на юте пробили одиннадцать раз, судно осветил яркий свет фонарей и по палубе затопали башмаки пиратов.

То тут, то там раздавалось громкое рычание боцмана, возникала небольшая словесная разборка, которую прерывал зычный голос помощника капитана. Затем снова было слышно хлопанье то открываемых, то закрываемых люков, шелест раскатываемой по палубе парусины – это доставали из трюма черные паруса и готовили для крепления на рю.

Заскрипели тали, голоса переместились куда-то вверх. Должно быть, пираты влезли по выбленкам на мачты. Томас вышел из каюты, поднялся по боковой лестнице на ют.

– Зачем меняете паруса? – спросил он наблюдавшего за работой Северяна.

Тот взглянул на юношу и ухмыльнулся:

– Шапки-невидимки у меня нет, а лишние глаза ни к чему. Так «Рок» будет менее заметен.

Склянки размеренно отбили полночь.

Северян наклонился над палубой:

– Помощник, все готово?!

– Да, кэп!

– Гаси огни! – громко крикнул капитан. – Швартовые отдать! Грот поднять!

Боцман хриплым голосом повторил команду, и сразу все на палубе пришло в движение, фонари вмиг погасли.

– Принимай! – донеслось из темноты.

Заскрипели блоки на грот-мачте, и черная треугольная тень заслонила звезды. Качка усилилась, шум прибоя постепенно начал стихать.

– Право руля! – скомандовал Северян. – Курс на… – капитан произнес непонятный Томасу термин.

Рулевой завертел штурвал. Звездный купол пришел в движение.

Когда яркая звезда нависла над бушпритом, последовала следующая команда:

– Так держать! Поднять фок!

Распустив черные паруса, стрела растворилась в ночи…

– Садись, – кивнул брат Зиган пилоту. – Дождемся Лалу.

Девушка пришла через минуту.