Солдаты Сумерек

И видя, что из её бархатных глаз вот-вот потекут слёзы, постарался привычно «отключиться» от своей боли. Спросил как можно более миролюбиво:

– Как тебя зовут-то, красавица?

Девушка замешкалась, испуганно посмотрела, но потом решительно представилась:

– Сусанна!

«Да, имечко, прямо скажем, не ахти!» – поморщился рыцарь. «Чем-то на леденец смахивает». Ещё раз критически осмотрел сиделку. Та выдержала откровенный взгляд, но стыдливо запунцовела. А Феоктистов вдруг почувствовал, что сам предательски краснеет. Его молодое сердце почему-то засбоило, забилось часто-часто. Он испытал огромное смущение от близости девушки. От того, что они одни в этой тесной полутемной комнате. Он попросту не знал, что делать, когда такая юная, свежая как распускающаяся сирень, красавица сидит совсем рядом. Тем более что и робеющая незнакомка явно испытывала какие-то чувства… От этого голова туманилась, и всё сладко кружилось. Володька уже отвык от знаков девичьего внимания, и просто терялся. Даже слова почему-то застряли в горле. Оставалось лишь, как за щитом, спрятаться за иронией. И он мысленно подвел итог: «А вообще-то – девочка что надо!»

Она словно угадала его оценку и улыбнулась. Сердце Володьки ещё раз ухнуло куда-то в район желудка. Он закрыл глаза и полежал пару минут, успокаивая совершенно взбесившееся дыхание. Наконец, сообразил, что может попросить юную красавицу о совершенно конкретной помощи. Решительно повернулся:

– Сусанна, помоги мне выйти во двор!

Ещё пару минут с увлечением спорил с этой серьёзной очаровашкой, доказывая, что все полученные им колото-резаные, а также и прочие раны должны лечиться движением. При этом ссылался как на авторитет «бабушки Линде», так и на свой печальный опыт. Разумеется, убедил. А когда оперся на жаркое девичье тело, даже адская боль отошла на задний план от нахлынувшего томного наслаждения.

Сусанна вывела его из избушки. Что-то толокшая в ступке колдунья всполошилась, всплеснула руками, выронила пестик.

– Все хорошо, бабуль. Я уже на ногах!

– Ну вот и слава Господу Создателю! – неожиданно умилилась старушка. – А то я уж и нехорошее думать начинала.

– Я что, долго был без сознания? – тихо спросил девушку Феоктистов.

– Сегодня десятый день, – еще тише ответила она. Володя от удивления обвис на её не по-женски сильных руках. Потом, вновь придя в себя, поинтересовался:

– И ты, что же, все десять дней около меня сидела?!

Сусанна лишь утвердительно кивнула головой.

Весь день выздоравливающий грелся на солнце. Пил крепкий мясной бульон, вперемешку то с ароматными, то невкусными отварами, и потешался над Зубровым. Друг всё порывался его обнять, но неизменно отгонялся бдительной Сусанной. А вечером, когда девушка снова собралась дежурить, Володька с удовольствием потрепал её по руке:

– Спасибо, этого больше не нужно. Мне уже ничего не сделается, а себя измучаешь. А мне ведь общение с тобой здоровья прямо на глазах прибавляет!

Она скромно потупилась, но не смогла сдержать счастливой улыбки. И Феоктистов решился задать весь день мучивший его вопрос:

– Слушай, а почему ты со мной так возишься? Я даже не знаю тебя.

– Потому что вы спасли меня. От рабства. И бесчестья. А может, и от смерти. Так как такого позора я бы не перенесла. Я вам так благодарна!!!

– А! Ну тогда да. Конечно, – смутился Феоктистов. – Но я ведь, вроде как, оборотень… Неужели ты меня не боишься?

– Сначала немного боялась, – честно призналась девушка. – А сейчас нет.

– Это, конечно, хорошо. Но почему?

– Оборотни плохие. Беспощадные убийцы, и беспокоятся только о себе. А Вы с сэром Николаем хорошие. Вас теперь очень уважают в деревне. Ну, правда, и боятся тоже.

– А ты не крестьянка, что ли?

– Не совсем. Мой отец свободный кузнец, и мы живем хоть и недалеко, но отдельно от крестьян де Шансона.

«Теперь понятно, почему у неё такая мускулатура! Небось, папе в меру своих силёнок помогает!» – догадался Феоктистов. Вслух же сказал:

– Ага! В твоего отца, значит, крестьяне тоже считают немного колдуном?

– Ну да. Правда, не таким сильным, как бабушка Линде. И добрым.

– А она кто же тогда? Злая колдунья?! – удивился Володька.

Сусанна вновь смущенно потупилась.

«Блин! Сроду бы о нашей бабушке так не подумал. Кстати, а девчонка-то называет её так же, как мы!»

* * *

Через три дня Феоктистов отвез Сусанну домой. Его состояние больше не вызывало серьёзных опасений, и он смог запрячь в телегу бабкиного мерина. Отцом девушки оказался тот самый рослый черный детина, которого Николай огрел копьем. Кузнец угрюмо встретил оборотня на пороге своего деревянного дома, действительно, стоявшего на некотором удалении от остальных строений деревни Солми. Правда, увидев, что дочь ухаживала не за его обидчиком, Эдвин Смит несколько смягчился. А к концу вечера распил с гостем бочонок эля и вообще раздобрел. Тем более что пиво осилил, в основном, сам. Раненый Феоктистов лишь отпивал понемногу из кружки, поддерживая компанию. Кузнец даже предусмотрительно ушёл в дом, чтобы понравившийся ему свободный воин смог достойно попрощаться с Сусанной. Хотя до этого всегда жёстко пресекал любые попытки парней из баронских крестьян поухаживать за дочерью. Володька сильно смутился и неумело чмокнул сразу подавшуюся к нему девушку куда-то мимо губ. Но она сама обхватила его сильными жадными руками, и второй поцелуй вышел таким, что ещё половину дороги у оборотня сладко кружилась голова.

Через пару дней он пробовал немного охотиться с луком, а на девятые сутки уже приступил к лёгким тренировкам. Силы быстро возвращались к молодому живучему организму. Правда, свежие красные рубцы всегда сильно болели и иногда вскрывались от перегрузок, да часто накатывала тошнота и головокружение. К кузнецу он теперь ездил почти каждый день, пользуясь возможностью бесплатно чинить и усовершенствовать своё вооружение. А Эдвин Смит не переставал удивляться необыкновенной смекалке неожиданного вольного приятеля дочери. Нравилось отцу Сусанны и усердие «оборотня». Володька всегда, чем мог, помогал ему – и в кузнице, и по хозяйству.

С помощью Эдвина разбойник не только восстановил длинный шлем, отбивающий копейные удары и усиливающий голос, но и поставил в него дополнительные резонаторы. В сочленения наплечников нанес спиральные борозды и заполнил их топленым салом. Места, всегда трущиеся о его единственный трофейный панцирь, начали смазываться. Естественно, сразу возросла подвижность и долговечность этой дорогущей защиты.

Два раза в неделю Володька парился со старшим Смитом в русской баньке, которую они с Николаем поставили около своей избушки. Эдвин очень быстро преодолел страх перед церковным запретом на мытье (так как и до того был далеко не безгрешен), и постоянно наслаждался восстанавливающим эффектом. А вечно грязные крестьяне никак не могли привыкнуть к новому цвету кузнеца. Теперь при всем желании нельзя было назвать Эдвина «Чёрным» – его кожа лучилась здоровым коричнево-красным цветом. А отмытая Сусанна словно расцвела. Она только и жила теперь трепетными ожиданиями своего оборотня. Правда, о дальнейшей судьбе их отношений никто старался не говорить. Лишь однажды, после очередного учебного боя, Зубров не выдержал:

– Слушай, а ты любишь Сусаннку?

Феоктистов аж поперхнулся от неожиданности:

– Чего?! А… Ну, люблю, конечно. Только, пожалуй, как-то не так.

– Это как не так?

– Ну, словно не хватает чего-то. Впрочем, я любил одну девчонку в классе. Ещё там, в нашем мире. Ну и было точно так же. Наверное, это и есть любовь. Да, я люблю ее! – закончил он категорически.

– Так чего же не женишься?

Володька опять растерялся:

– Как это?

– Ну, как – как все. На свадьбе погуляем.

– Ты что, смеешься?!

– С чего ты взял? Абсолютно серьезно говорю.

– Да пошел ты! – неожиданно обиделся он, берясь за меч. – Я ещё не хочу. Рано.

– Смотри, как бы поздно не было, – ответил Коля, тоже поднимая клинок.