Солдаты Сумерек

– В смысле «поздно»? Мы с ней только целуемся иногда.

– Я не о том. Отобьёт кто-нибудь.

Феоктистов понятливо кивнул:

– Теперь понял. Ты, знаешь, об этом я сейчас меньше всего думаю. Тут другое. Понимаешь, не такая какая-то ещё любовь. Не завершённая. Вот будет в ней всего хватать, тогда и женюсь, – он принял выжидательную стойку.

– Ну, дело твое, Ромео, – ответил Зубров, обрушиваясь на товарища с мечом. Теперь они всё больше времени старались уделять этому сложному «буржуйскому» оружию. И постепенно сила и точность ударов росли. К тому же, защита от меча требовала совершенно иной подвижности.

Глава 6

Впервые с человеком по имени Робин Худ друзья встретились лишь после двух лет бесплодных поисков – когда Зубров начинал атаку уже кем-то обстрелянного конвоя де Шансона. Как впоследствии оказалось, именно его «вольные стрелки» помогли крестьянам восстановить справедливость. Зажатые в клещи сближающимися отрядами шерифа и барона, разбойники долго пробирались по всё сужавшемуся коридору из бронированных воинов. Они уже практически отчаялись, когда вдруг наткнулись на редкую цепь всадников, заменивших отряд грабителей. Вольные стрелки рассредоточились и, используя заросли, просто пропустили их мимо себя. Из-за чрезмерной жадности де Шансона разбойникам удалось выскользнуть из хитроумной ловушки шерифа. Отпустив солдат чуть дальше, они поспешили подальше от места, где должны были встретиться полицейские отряды. И вышли прямо к Солми во время её разграбления воинами барона. Стрелки не решились напасть на сильный отряд. Но, на всякий случай, поспешили за ним. Так люди Робин Худа смогли спасти Феоктистова и помочь униженным крестьянам.

Немудрено, что барон умолчал об этом позорном бое. Чем поставил шерифа в крайне неловкое положение. Пустые «силки» заставляли признать верной одну из двух сказочных версий: что, либо Фалезские разбойники, действительно, являются оборотнями и поймать их практически невозможно, либо что они вообще лишь плод чьей-то больной фантазии.

Впрочем, действительность вскоре подсказала третий, истинный ответ. Но в данный момент разбойники оказались полновластными хозяевами леса. Джонни, самый молодой стрелок из отряда Робин Худа, едва не угробивший Владимира, с того памятного боя стал самым лучшим другом Рыцарей Фалезского леса (как окрестили «оборотней» благодарные крестьяне). И, конечно, особенно полюбил Феоктистова. Даже ревновал его к Сусанне, что позволяло рыцарю постоянно подшучивать над мальчишкой. Почему-то это чувство очень нравилось бабушке Линде, считавшей, что у Джонни большие способности к колдовству.

Однажды, проводив молодого стрелка до лагеря разбойников, где новые друзья закатили по этому поводу целую пирушку, ребята возвращались домой. Солнце уходило за горизонт, в желудках ощущалась приятная тяжесть. К их седлам были приторочены серебряные рога – подарки Робин Худа. По утверждению атамана, с их помощью почти везде в Фалезском лесу «оборотни» могли вызвать себе подмогу. Так как любой человек из его шайки должен был немедленно прибыть на зов, услышав особый сигнал.

Неожиданно приученные кони всхрапнули и остановились. По лесному тракту, к которому они приближались по оленьей тропе, неторопливо ехал одинокий рыцарь. Ребята притаились за кустами и постарались получше разглядеть всадника. Правда, солнце уже совсем ушло за деревья, но света ещё было достаточно. Огромные стальные пластины на кольчуге путника не сверкали, как это было в моде у обычных норманских рыцарей. Их замысловатой вязью покрывали следы многочисленных ударов и сколов, что красноречиво говорило о большом воинском опыте обладателя. Вместо холщовой накидки поверх брони был накинут выцветший плащ с простым красным крестом, кое-где зашитый широкими мужскими стежками. В продуманном порядке на седельных креплениях висел комплект оружия. И конь, и всадник выглядели очень усталыми.

– По-моему, это странствующий рыцарь, – негромко сказал Коля.

Конь и приближающийся воин насторожились.

– Да, похоже. В нашем мире это были бедные, но славные парни, – ещё тише ответил Володя. Но рыцарь, похоже, расслышал. Он поднял руку к забралу и громко сказал:

– Кто вы, прах вас раздери? Если честные люди, то почему прячетесь? А если злодеи – то берегитесь!

Зубров улыбнулся. Тихо опустил забрало и выехал на дорогу. Крестоносец моментально защелкнул своё и опустил копье. Но Николай демонстративно положил оружие поперек седла, а затем громко распахнул стальную решетку. Его лицо было открыто противнику, и тот понял миролюбивый жест. Через несколько секунд его забрало тоже поднялось, и старающийся как можно больше шуметь Владимир смог спокойно выехать из придорожных кустов.

Буквально через пять минут друзья уже везли в свою избушку первого в их новой жизни благородного гостя. Звали его сэр Жан Дыб-Кальвадосский. В этот день бабушка с Сусанной уступили настойчивым просьбам о «чем-нибудь горячем» и напекли пирогов с олениной. К ним ребята достали из подпола бочонки с элем и яблочным сидром. Правда, сначала рыцарь встревожился, увидев, что хозяева предлагают напитки, не пробуя сами. Но молодые разбойники быстро усвоили обряд чоканья, чем снова успокоили крестоносца. А так как после пиршества у коллег из шайки Робин Худа много съесть не могли, зверский аппетит гостя в полной мере воздал должное женской стряпне.

После песен ребята попытались пофехтовать тяжеленным, почти 50-фунтовым мечом нового приятеля. Крестоносец вволю посмеялся над их неуклюжими попытками, а потом неожиданно разоткровенничался:

– Эх, ребята! Как бы не пришлось мне к вам в компанию проситься.

– С чего бы это?

– Не так далеко отсюда находится мой феод Дыб-Кальвадос…

– А, так это значит в твоих озерах самые большие раки?

– Да, пока в моих. Но три года назад я заложил Дыб-Кальвадос, за пятьсот экю золотом, аббату Кангардского монастыря святого Патрика. Я тогда только собирался встать под знамя короля Тартарийского, доблестного сира Ахилла, что бы в числе храбрейших рыцарей освободить гроб Господень. А своих средств крайне не хватало… Увы, в Трое разбогатеть тоже не удалось. В ходе Тивериадской битвы меня взяли в плен. Поэтому почти все доходы пришлось отдать в счет выкупа, а остатками заплатить иоаннитам, сумевшим в своём чудесном госпитале залечить мои раны. Оставшихся же денег едва хватило, чтобы к сроку добраться до дома. Поэтому уже завтра, с закатом солнца, Дыб-Кальвадос должен отойти Кангардскому аббатству. Правда, я надеюсь, что добрейший аббат Йорген всё же позволит мне несколько продлить срок договора со Святой Церковью. Завтра собираюсь просить его об этой милости.

Ребята понимающе переглянулись – этот настоятель столичного монастыря давно был на примете как возможная жертва. Очень многие отзывались о нём как об очень алчном ростовщике, удачно прикрывавшимся саном. Феоктистов смущённо прокашлялся:

– Боюсь, уважаемый сэр Жан, у Вас несколько неверное суждение об аббате Йоргене.

– Хрена лысого этот «святоша» тебе отдаст, – как всегда прямодушно вмешался Зубров. – Как же – продлит он!!! Держи карман шире! Он поиздевается над тобой, втопчет в грязь, а когда наиграется – пинком под зад вышвырнет из твоего же собственного замка!

Владимир лишь пожал плечами. Мол, извини, но это так. Рыцарь растерянно смотрел на хмурых парней, от волнения то сжимая, то разжимая кулаки. Он сразу поверил этим странным и наивным лесным воинам, которые так непосредственно выражали свои чувства. На душе сэра Жана Дыб-Кальвадоского стало ещё тяжелее. Мало того, что всё награбленное в Трое пришлось отдать паше Урзуну, пленившему его на Тивериадской равнине? Так теперь ещё и с отчим домом придётся расстаться!

– Ты, сэр Жан, погоди убиваться-то! – сказал Феоктистов, вытаскивая из тайника увесистый мешочек с их «кассой». – Сколько, говоришь, тебе надо? Пятьсот экю?

После разгрома грабительского каравана друзья, наконец, разбогатели. Стрелки Робин Худа сразу же забрали все деньги, которые нашли у убитых и в отбитых повозках. По правилам разбойничьего дележа половину отдали «рыцарей-оборотней» (в лице находившегося в сознании Зуброва). Так же друзьям достались и лично добытые трофеи – вооружение и имущество сэра Кристофера де Гретевила, а также заколотого Николаем солдата. Кое-что их этого удачно удалось продать через Эдвина Смита в Фалезе. А потом ещё и выжившие крестьяне Солми, также прибыльно сбывшие трофеи, передали им, через бабушку Линде, свою «денежную благодарность». Так что сейчас мешочек друзей весил более 4 килограмм. Или 10 фунтов, по-местному.

Владимир что-то быстро подсчитал, рисуя пальцем крупные цифры в пыли тропинки:

– То есть, тебе нужно 5100 деннариев!

Подсчёт занял гораздо больше времени. Наконец его лицо удивленно вытянулось:

– Блин, у нас «маней-маней» ровно на пятьсот экю!

Парни ещё два раза пересчитали свой капитал. 2 полновесных фунта, из которых один золотой, 235 золотых монет со щитом и 15 тетрадрахм, 31 цехин, 43 куска серебра, по солиду каждый (отрубленные от фунтов), 871 деннарий и пара пригоршней «рубленок», из которых набиралось ещё чуть более 100 полновесных монет. Итого, практически ровно 5100 деннариев. К сожалению весов для более точного подсчёта не имелось. Приходилось верить математике.

– Ну ладно, утро вечера мудренее, – наконец глубокомысленно изрек Николай. – Пошли спать, что ли. Финансовые дела оставим на завтра.

* * *

Но спокойно поспать не удалось. Сначала ребята пристали к новому товарищу с расспросами. У них ведь было так мало информации об этом мире! Тем более что рассказчиком сэр Жан оказался хорошим. Прежде всего их интересовало всё, что было связано с Сыном Божьим. Ведь совсем недавно Он жил здесь среди обычных людей! Одно это переворачивало с ног на голову всё, что они знали ранее. Там, в своём мире.

– Сын Божий, по имени Андроник, родился в семье очень достойных людей из императорского рода. Сейчас троянцы обычно называют его Иегошуа, а подданные короля Ахилла – Исус Христос. То есть, Мессия. – начал свой рассказ сэр Жан.

С его слов выходило, что около 40 лет назад на окраине большого северного королевства Тартария (жителей которого троянцы именуют готами), в монастыре Единого Бога, жила юная благочестивая дева Мария. Её родители с малолетства посвятили девочку служению Всевышнему. Более прекрасной и более чистой девушки ещё не было на свете! Поэтому именно ей и была оказана великая честь – родить земное воплощение Господа. Согласно древним пророчествам, давно ожидаемый Сын Божий должен был стать мудрым и великим правителем Ромейской империи, Спасителем человечества от его постоянно растущей греховности. И вскоре Мария, действительно, чудесным образом зачала ребенка, оставаясь девственной. Об этом чуде узнал доблестный князь Иосиф, двоюродный брат правящего императора Ирода. Из столичного Царьгарда (он же Троя, Ромея или Йорос), князь приехал в тот далёкий тартарийский монастырь. Увидев же Пречистую Деву Марию, Иосиф, находившийся уже в достаточно зрелом возрасте, сразу влюбился. Его настолько поразили Её ангельская красота и Высшее Предназначение, что князь уговорил беременную девушку стать его официальной женой, чтобы будущий Спаситель получил законное право на престол империи. Доблестный Иосиф обручился с Пречистой Девой и окружил Её истинно царским почетом, фактически живя с Ней как с любимой сестрой.

В это же время правящийимператор Ирод не желал никому отдавать трон. Пусть даже и грядущему Сыну Господа. От своих волхвов он узнал точную дату рождения Спасителя. Которая удивительно совпадала с ожидаемым временем появления на свет его названного племянника. Что бы подстраховаться, император Ирод приказал своим солдатам умертвить в Трое вообще всех детей младше двух лет. А так же убивать и остальных младенцев, которые будут рождаться в предсказанный год. Узнав о этом приказе, Пречистая Дева Мария с князем Иосифом, переодевшись простыми людьми, бежали из Царьгарда обратно в Тартарию. Во время этого пути у них и родился Спаситель.

Ирод, узнав о бегстве беременной родственницы, тотчас послал в погоню отряд особо преданных головорезов. Но земляки Девы Марии, воинственные и мудрые готы, смогли опередить их. Сам правитель Тартарии, король Владимир, его мать, королева Малка, и военачальник Валтасар, верно истолковав пророчества, специально вышли в путь. Они первыми поклонились новорожденному Сыну Божию и принесли ему богатые дары. А их свита, состоявшая из наиболее умелых готов, полностью перебила погоню троянцев.

Святое семейство с огромным почетом сопроводили в Тартарию, где Сын Божий до совершеннолетия воспитывался в любви и всеобщем уважении. Правда, император Ирод не успокоился. Он раз за разом посылал на север всё новые отряды убийц. Но хитрые готы постоянно меняли места жительства семейства Спасителя. А слуг императора вычисляли и уничтожали. Причем, каждый раз обставляли дело так, будто его посланцы погибали от рук диких разбойников. Тартарийцы всегда чествовали Богомладенца Адроника как собственного королевича – великого князя Андрея, по прозванию Боголюбский. Когда же Он вошёл в зрелый возраст, решил вернуться в Царьгард. Проповедями и чудесами Богочеловек смог собрать огромную армию последователей из числа ромейских народов, убедившихся в Его Божественном происхождении. К тому времени Ирод скончался, и Сын Божий законным образом стал новым императором, под именем Андроник-Ангел.

Два года под Его правлением привели к сплошному процветанию. Андроник жестко боролся со взяточничеством, которое махровым цветом расцвело при предшественнике во всех фемах Ромейской империи. При этом Он старался всячески облегчить жизнь простого народа, который искренне и горячо любил. Деятельность императора Ангела привела к бурному развитию торговли и сельского хозяйства. Но она же вызвала и небывалую ненависть большей части богатых троянцев, жизнь которых резко усложнилась. Сложился обширный заговор, в результате которого в Царьгарде вспыхнул мятеж. Андроник был схвачен и прилюдно объявлен самозванцем, лжецом и обольстителем по имени Исус Христос. После жестоких пыток Его демонстративно казнили наиболее мучительным способом, который ранее придумали специально для взбунтовавшейся черни – распяли на кресте. Причём, крест установили на самой высокой горе в окрестностях Йороса. Таким образом заговорщики хотели доказать всем, что в Андронике-Ангеле не было ничего Божественного. По принципу: «Вот если бы Он, действительно, был Сыном Божьим – то Господь обязательно защитил бы Его!»

Однако всё обернулось по-другому. Сначала тело умершего на кресте Иегошуа таинственным образом исчезло из запертой гробницы. А затем живой Андроник-Исус вообще объявился в окрестностях Царьгарда. При этом на Его теле имелись свежие следы всех ранее перенесенных пыток и крестных страданий, а также рана от смертельного удара копьём. (Таким имперцы обычно добивают распятых на крестах преступников). Воскресший Сын Божий продолжил общение лишь с 11-ю самыми близкими учениками, прозванными в народе апостолами. Он подробно разъяснял им, как нужно проповедовать учение Бога-Отца, которое за прошедшие века сильно исказили правившие цари, жрецы и иные священнослужители. Затем Он даровал каждому апостолу часть силы Святого Духа, которая позволяет им теперь проповедовать во всех землях и всем людям – от правителей до землепашцев, и изгонять любую нечистую силу. Пояснил, что Своей смертью уже искупил предыдущие грехи человечества. На сороковой день после Своего чудесного Воскрешения, на глазах любимых учеников и матери Андроник-Ангел вознесся на небо, к своему Отцу, Единому Богу.

В самом Царьгарде это вызвало новые волнения, которые пришедшие к власти мятежники постарались быстро и жестоко подавить. Однако весть об их злодеянии и чудесном Воскрешении императора уже полетела по фемам. Тартарийцы сразу пришли в ярость, и их многочисленные отряды помчались карать убийц Сына Божия. Армия готов, под руководством умелого и беспощадного короля Ахилла (или, как его зовут тартарийцы – князя Святослава), пересекла Эвксинское море и атаковала столицу империи. Но мощная крепость устояла, так как у прибывшего войска была мощная пехота, сильная конница, но не было стенобитных машин. Тогда Ахилл решил взять Царьгард-Йорос осадой. Он начал опустошать прилегающие территории Трои, пересаживая прибывших с ним пеших готов на местных коней. При этом беспощадно уничтожал всех мятежников. Мать Богочеловека, Пресвятую Деву Марию, со всем возможным почётом сопроводили в Тартарию. Где она и живёт по сей день, во всенародной любви и почитании.

Постепенно к войскам короля Ахилла начали примыкать всё новые армии имперских наместников. Но увы, не всех. Значительная часть фемов, вслед за Троей, отказалась признать Божественную суть Андроника-Христа, и присягнула Его убийцам. Сейчас последователи Богочеловека называют таких людей общим словом «троянцы», и на их землях также ведут войны. Король Ахилл уже основал на освобожденных территориях вокруг Йороса Иерусалимское королевство. Там он принимает вассальные присяги от прибывающих правителей союзных фемов и их рыцарей, там же собирает с подвластных королевств имперский налог – «десятину».

– Там и я присягнул королю Ахиллу, – завершил рассказ сэр Жан.

– Ты хочешь сказать «князю Святославу»? – уточнил Феоктистов.

– Это его готский титул. А я – норманский рыцарь, поэтому величал короля так, как велит наш обычай.

– То есть, у готов принято иметь несколько имен? – вмешался Зубров.