Крестьянские дети

Ответом были истерические рыдания, доносящиеся из комнаты Пашки.

– Так пускай попросит милАй, я дам. На все ради твоих дебилов готова. Лишь бы только отребье было довольно!

– Говорят что онанизм, онанизм, онанизм, разрушает организм, – запела Настя, – разрушает организм, да-да!

– Во уела, ха-ха-ха, – отец от избытка чувств начал долбить рукой по столу. – Так с этими растяпами!

Папа же по-прежнему зимой преспокойно мочился в ведра с углем и вываливал потом уголь в котел отопления, напевая:

– Злой шутник, озорник, истопник.

– Так уголь лучше горит, – поучал он. – Учитесь, бестолы! И вообще, так все британские лорды с древности до наших дней поступают. Они в камины ссут, а чем мы хуже?

– Вить, но воняет же, – брезгливо морщила нос Наташа.

– Где воняет там и пахнет, – жизнерадостно ржал папаша. – Народная мудрость!

– Фи!

– Дядь Вить, ну ты как лох, – поддерживала Настя. – Сейчас серьезные люди уже в ведро не ссут, как при коммунистах было.

– Ха-ха-ха, – жизнерадостно заливался в ответ папаша. – При коммунистах и не такое еще бывало! Ха-ха-ха!

Потом строители построили здоровенный погреб с мощной дубовой дверью из досок в ладонь толщиной. Матушка Наташа нас потом часто запирала там, в педагогических, разумеется, целях. Тоже мне Макаренко пергидролевая выискалась. Погреб был на совесть сработан. Когда меня там закрывали, то совершенно ничего не было слышно, и не зги не было видно. Этакая сенсорная депривация в деревенских условиях. Один раз меня там закрыли в наказание за нарушение семейной дисциплины и в назидание Пашке. Закрыли и забыли. Только через три дня вспомнили, когда какие-то работы по дому выполнить потребовалось, и выпустили из овощного узилища. Когда вышел из него, то чуть не ослеп от дневного света – настолько в этом «зидане» глаза стали чувствительные.

Рабочие к нам и на следующий год приезжали. Продолжали строить летнюю кухню из купленного еще при матери хозяйственным семьянином Витей щитового дома, стоящего без хозяев. Именно этот дом сыграл позднее роковую роль в судьбе простодырого триколекера Вити. Амбар мощный из дубовых бревен частично построили.

А вот на третий год рабочие не приехали, ибо вероломная мачеха банально кинула» их при расчете за проделанные работы. Посчитала, что это они должны ей заплатить за то, что жили всё лето на полном пансионе:

– Витя, они у нас все лето жили как в санатории и ели с нами за одним столом. За что им платить?

– Точно милая. За что платить? Ели, жили… – согласился папа Витя. – Еще и рыбу ходили с Владиком ловить по ночам.

– И по грибы!

– Точно! Еще видеомагнитофон наш смотрели! – до эротики, даримой видеомагнитофоном, папенька был весьма жаден. – Из-за них и «клубничку» толком нельзя было посмотреть.

– Значит, не будем платить?

– А давай и не будем. Кучеряво будет – отдохнули лето у нас, а мы им еще и плати!

– Позвони Филипповичу и скажи, что платить не будем.

Вечером папенька заказал межгород и позвонил куму на квартиру.

– Здорово, кум! Как оно?

– Нормально. У вас там как?

– У нас? У нас оно лучше всех. Как завещал великий Ленин: «Правильной дорогой идете товарищи!»

– Рад за вас.

– Я чего звоню-то. Мы тут с Наташкой посовещались и решили денег не платить.

– Каких денег?

– Рабочим твоим, за стройку.

– Чего так? Работы-то выполнены.

– Так они у нас как в санатории жили: питание, грибы, рыбалка, видик.

– Витя, так не делается! Люди работали, надо заплатить.

– Накося-выкуси! Фигли вам по всему фигваму, а не деньги. Пускай спасибо скажут, что с них за пансион денег не берут.

– Так что, платить не будете?

– Нет, не будем!

Про этот нехороший случай через «сарафанное радио» вскоре узнал весь автозавод, поэтому больше желающих играть в рулетку с бывшей подчиненной Леонида Филипповича не нашлось.

– Вить, никто не хочет к вам ехать работать, – по телефону говорил Филиппович. – После такого кидалова дураков нет больше.

– Лень, может хоть кого-то уломаешь? У меня кухня стоит недостроенная и амбар не зашит. А снег пойдет если? Мне самому что ли теперь достраивать?

– Кого я уломаю? Наташе своей скажи спасибо!

– Наташу не трожь! Наташа – это святое!

– Извини, ничем не могу помочь.

Объекты, подобно пресловутому космодрому «Восточный», застыли недостроенными. Надо было как-то выпутываться. В деревне тоже желающих связываться с морально нечистоплотной Наташей особо не было, а у отца руки были не под то заточены.

– Наташ, штурмовщина тут не пройдет, – задумчиво чесал лысину папаша. – Это раньше можно было план гнать, как немцев с криками «За Родину! За Сталина!». А сейчас наоборот, рынок в действии и, как говорится, надо в него вписаься.

Внезапно хитрая мачеха сменила гнев на милость.

– Витя, надо бы брательника твоего позвать доделать. Ему все равно делать нечего, пускай хоть какую-то пользу тебе принесет. Зря, что ли ты столько добра для него сделал? – так напевала она.

– Как скажешь, милая, – покорно согласился, как флюгер мгновенно меняя направление. – Надо позвать, значит позовем. Пускай поможет брату. Не все же мне им помогать.

Позвонил в общежитие соседям Свечкиной, у которых был телефон.

– Здравствуйте, Свечкину позовите.

– Какую?