Мертвые повелевают

И всталъ, схватившись рукою за грудь, тяжело дыша, словно задыхаясь отъ энтузiазма. Устремилъ вверхъ свои умирающiе глаза, преклоняясь съ почтительнымъ страхомъ передъ святымъ учрежденiемъ, сжегшемъ его предковъ.

– He сердитесь на Паблоя. – снова обратился онъ къ Фебреру, отдышавшись; – вс?мъ изв?стно: сорванецъ, республиканецъ, могъ бы быть богачемъ, а вотъ дожилъ до старосги – и не им?етъ гроша въ карман?.

– Для чего? чтобъ ты у меня отнялъ?

За неожиданной репликой моряка наступило молчанiе. Выраженiе лица Каталины сд?лалось печальнымъ: видимо, она опасалась, какъ бы не разыгрались передъ Фебреромъ шумныя сцены, свид?тельницей которыхъ многократно ей приходилось бывать при спорахъ братьевъ.

Донъ Бенито повелъ плечами и сталъ говорить одному Хаиме. Братъ – сумашедшiй, умная голова, золотое сердце, но сумашедшiй, безнадежно сумашедшiй. Co своими экзальтированными идеями, со своими разглагольстованiями въ кофейняхъ онъ главный виновникъ того, что приличные люди предуб?ждены противъ… дурно отзываются о….

И старикъ сопровождалъ недоговоренныя фразы рабол?пными жестами, изб?гая слова чуета и названiя знаменитой улицы.

Капитанъ съ раскрасн?вшимися щеками – онъ раскаивался въ своемъ агрессивномъ шаг? – хот?лъ заставить забыть свои слова и жадно ?лъ, опустивъ голову.

Племянница посм?ялась надъ его аппетитомъ. Всякiй разъ онъ приводилъ въ изумленiе вм?стительностью своего желудка.

– Я же знаю, что такое голодъ, – говорилъ морякъ съ н?которою гордостью. – Я испытывалъ голодъ настоящiй, голодъ, заставляющiй помышлять о мяс? товарищей.

И воспоминанiе это вызвало подробный разсказъ объ его морскихъ приключенiяхъ. Капитанъ говорилъ о дняхъ юности когда онъ былъ «сверхкомплектныхъ» на борту одного изъ фрегатовъ, плавающихъ по берегамъ Тихаго океана. При избранiи имъ морской карьеры, его отецъ, старый Вальсъ, обогатившiй семью, посадилъ его на собственную шкуну съ грузомъ гаванскаго сахара. Это не значило плавать. Поваръ оставлялъ для него лучшiя блюда, капитанъ не р?шался приказывать ему, какъ хсзяйскому сыну. Ни за что бы не вышло изъ него хорошаго моряка, стойкаго, испытаннаго. Съ упрямой энергiей своей расы, онъ безъ в?дома отца, перебрался на фрегатъ, отправлявшiйся грузить судно на островахъ Клоповъ. Экипажъ – изъ представителей разныхъ народовъ англiйскiе моряки – дезертиры, вальпарайсскiе боцмана, перссанскiе инд?йцы, все сорви головы подъ комад?й каталонца, скряги, бол?е щедраго на удары плетью, чемъ на харчи. Плаванiе впредь было благополучно, но, на возвратномъ пути едва мы миновали Магеллановъ проливъ, наступалъ штиль, и фрегатъ неподвижно стоялъ около м?сяца въ Атлантическомъ океан?. Быстро опуст?ла провiантская камера. Хозяинъ, скупой, возмутительно экономно снабдилъ судно съ?стными припасами. А капитанъ, въ свою очередь сократилъ довольствiе, присвоивъ себ? часть суммы предназначенной для покупки продуктовъ.

– Намъ выдавали на день по два сухаря, кишавшаго червями. Получивъ ихъ въ первый разъ, я, какъ баринъ, старательно началъ извлекать одного за другимъ этихъ животныхъ. Но посл? очистки остались одн? корки, тонкiя какъ облатки, и я умиралъ съ голода. Потомъ…

– Охъ дядя! – запротестовала Каталина, предвидя, что онъ скажетъ, и отталкивая вилку и тарелку съ жестомъ отвращенiя.

– Потомъ, – продолжалъ невозмутимо морякъ, – брезгливость въ сторону: сталъ ихъ вс?хъ глотать. Правда ?лъ ночью… Сколько угодно д?вица! Наконецъ, намъ начали давать по одному сухарю. Когда прi?халъ въ Кадирезъ, пришлось для поправленiя желудка сид?ть на жидкой пищ?.

Завтракъ кончился. Каталина и Хаиме вышли въ садъ. Самъ донъ Бенито, съ видомъ благодушнаго патрiарха, приказалъ дочери сопровождать сеньора Фебрера и показать насаженные имъ розовые кусты экзотическихъ формъ. Братья остались въ комнат?, служившей конторой, – глядя какъ, парочка прогуливалась въ саду и ус?лась зат?мъ на камышевыхъ стульяхъ подъ т?нью дерева.

На вопросъ своего спутника Каталина отз?чала съ заст?нчивостью донсельи – христiанки, воспитанной въ страх? божiемъ, угадывая скрытое въ его вульгарно – галантныхъ словахъ нам?ренiе. Этотъ челов?къ явился для нея, и отецъ первый одобрилъ. Д?ло сд?лано!.. Онъ – Фебреръ, и она должна сказать ему «да». Она вспомнила свои д?тскiя годы проведенные въ школ?: среди мен?е состоятельныхъ д?вочекъ: он? при каждомъ удобномъ случа? зад?вали ее, изъ зависти къ ея богатству и изъ унасл?дованной отъ родителей ненависти. Она – чуета. Могла дружиться лишь съ д?вочками своей расы; а посл?днiя, въ угоду непрiятелю, изм?няли другъ другу; у нихъ не было ни энергiи, ни солидарности для совм?стной самозащиты, Посл? классовъ, чуеты выходили раньше по указанiю монахинь, чтобы, очутившись вм?ст? на улиц?, не подвергнутся оскорбленiялiъ и аттакамъ со стороны прочихъ воспитаницъ. Даже служанки сопровождавшiе д?вочекъ, дрались, разд?ляя ненависть и предразсудки своихъ хозягвъ. Точно также, въ мужскихъ школахъ чусты выходили раньше, спасаясь отъ камней и ударовъ ремнемъ старыхъ христiанъ.

Дочь Вальса терп?ла пытки предательскихъ уколовъ булавкой, царапинъ изподтишка, подр?зыванiй косы, а зат?мъ, когда выросла, – ненависть и презр?нiе бывшихъ товарокъ постоянно пресл?довали ее, отравляя ей удовольствiя молодой богатой женщины. Къ чему изящество?.. Во время прогулокъ ей кланялись одни прiятели ея отца; въ театр? ея ложу пос?щали урожденцы улицы. За одного изъ нихъ ей предстояло выдти замужъ, подобно матери и бабушкамъ.

Отчаянiе и мистицизмъ юности ее обрекали на монашескую жизнь. Ея отецъ едва не умеръ съ горя. Но религiя, эта религiя, за которую онъ готовъ былъ отдать жизнь!.. Донъ Бенито согласился на поступленiе ее въ какой-нибудь майоркскiй монастырь, гд? бы онъ могъ вид?ть свою дочь постоянно. Но ни одинъ монастырь не захот?лъ открыть своихъ дверей. Настоятельницы, соблазняемыя состоянiемъ ея отца, которое перешло бы впосл?дствiи къ монастырской общин?, относились терпимо и благосклонно, но монастырская паства возмущалась при мысли принять въ свою среду представительницу улицы, отнюдь не смиренную, не р?шившуюся подчиняться безропотно другимъ, а богатую и гордую.

Вернувшись снова въ мiръ, благодаря ихъ сопротивленiю, Каталина не знала, что ее ждетъ въ будущемъ, и жила, какъ больная у отца, отвернувшись отъ юношей – чуетъ, которые, какъ бабочки вились около нея, привлеченные миллiонами дона Бенито. И вдругъ благородный Фебреръ словно сказочный принцъ явился сд?лать ее своей супругой. Какъ милосердъ Господь! Она вид?ла себя во двор? около собора, въ квартал? благородныхъ, гд?, по узкимъ улицамъ съ голубой, безмолвной мостовой, шли священнослужители въ часы вечерней дремоты, на зовъ колокола. Вид?ла себя въ роскошной коляск? среди сосенъ бельверской горы или на молу, и Хаиме съ нею; отрадно ей было думать о полныхъ ненависти взглядахъ ея бывшихъ товарокъ: он? завидуютъ не только ея богатству и новому положенiю, но и тому, что она влад?етъ этимъ челов?комъ: безпокойная жизнь, приключенiя на чужбин? окружили его ореоломъ страшнаго соблазна, осл?пляющаго и рокового для тихихъ сеньоритъ – островитянокъ. Хаиме Фебреръ!.. Каталина всегда вид?ла его издали, но когда она коротала свое гнетущее одиночество за неприрывнымъ чтенiемъ романовъ, н?которые герои, самые интересные своими приключенiями и подвигами, постоянно вызывали образъ этого дворянина соборнаго квартала, странствовавшаго по земл? съ элегантными женщинами, расточая свое состоянiе. И вдругъ, отецъ сталъ ей говорить объ этомъ необыкновенномъ лиц? и далъ понять, что Хаиме хочетъ предложить ей свое имя, а вм?ст? съ именемъ славу своихъ предковъ, бывшихъ друзьями королей!.. He знала она, любовь ли или благодарность – какое-то н?жное чувство, туманившее ей глаза, толкало ее на встр?чу этому челов?ку. Ахъ, какъ она желала его! И слушала она, какъ н?жное журчанiе, его р?чи, не зная въ точности, что онъ говорилъ, упиваясь ихъ музыкой, думая въ то же время о будущемъ, которое быстро открылось передъ ней, какъ солнце сквозь пологь тучъ. Потомъ, сд?лавъ усилiе, она начинала внимательно слушать Фебрера. Онъ говорилъ ей о большихъ далекихъ городахъ о вереницахъ роскошныхъ экипажей съ женщинами, разод?тыми по посл?дней мод?, о подъ?здахъ театровъ, откуда спускались каскады бриллiантовъ, перьевъ, обнаженныхъ плечъ: онъ старался приноровиться къ уровню д?вичьяго пониманiя, старался польстить ей описанiями женской славы.

Хаиме не говорилъ, но Каталина угадывала смыслъ его р?чей. Она несчастная дочь улицы, чуета, привыкшая вид?ть своихъ напуганными, придавленными тяжестью в?ковой ненависти, пос?титъ эти города, приметъ участiе въ парад? богатства; откроются передъ ней двери, которыя она всегда вид?ла закрытыми, и войдетъ она въ нихъ подъ руку съ челов?комъ, олицетворявшимъ всегда въ ея глазахъ все земное величiе.

– Когда увижу я это! – шептала Каталинасъ лицем?рной скромностью. – Я обречена жить на остров?: я, б?дная д?вушка, не сд?лала никому зла и, однако, терп?ла большiя непрiятности. Нав?рно, я не симпатична.

Фебреръ стремительно бросился по дорог?, которую ему открыла женская хитрость. Антипатична!.. Н?тъ, Каталина. Онъ явился въ Вальдемосу съ единственной ц?лью – увидать ее, поговорить съ ней. Онъ предлагалъ ей новую жизнь. Co вс?ми этими чудесами можно познакомиться, этими чудесами можно насладиться, сказавъ только одно слово. Хочетъ она выйти за него замужъ?…

Каталина, ждавшая предложенiе еще часъ тому назадъ, побл?дн?ла, охваченная волненiемъ. Услышать это изъ его устъ!.. Долго не отв?чала она, наконецъ пробормотала н?сколько словъ. Это счастье. высшее для нее счастье, но благовоспитанная барышня не должна отв?чать немедленно.

– Я!.. о Боже! Какъ эго неожиданно!

Хаиме хот?лъ настаивать, но въ эту самую минуту въ садъ вышелъ капитанъ Вальсъ и громко позвалъ его. Нужно ?хать въ Пальму, онъ уже отдалъ приказанiе кучеру подавать. Фебреръ глухо протестовалъ. По какому праву онъ, не прошенный, вм?шивается въ его д?ла?.. Присутствiе дона Бенито прекратило его протестъ. Тотъ тяжело дышалъ, лицо было сведено. Капитанъ со злобной раздражительностью суетился, негодуя на медлительносiь кучера. Хаиме догадался, что между братьями произошла крупная ссора. Старшiй братъ посмотр?лъ на дочь, посмотр?лъ на Хаиме и видимо успокоился, уб?дившись, что они сговорились между собой.

Донъ Бенито и Каталина провожали ихъ до кгляски. Больной астмою пожалъ руку Фебрера кр?пкимъ пожатiемъ. Этотъ домъ – его домъ, а онъ истинный другъ, готовый служить ему. Если нужна его помощь, онъ можетъ располагать имъ по своему усмотр?нiю. Все равно, какъ родной!.. Еще разъ упомянулъ имя дона Орасiо, вспомнилъ ихъ былую дружбу. Зат?мъ пригласилъ его на завтракъ къ себ? черезъ два дня, умолчавъ о брат?.

– Да, прi?ду, – сказалъ Хайме, бросивъ на Каталину взглядъ, заставившiй ее покрасн?ть.

Когда скрылась изъ глазъ р?шетка дома, за которой махали руками отецъ и дочь, капитанъ Вальсъ разразился шумнымъ хохотомъ.

– Значитъ, теб? угодно породниться? – спросилъ онъ иронически.

Фебреръ, взб?шенный вм?шательствомъ своего прiятеля и грубостью, съ которой тотъ заставнлъ его покинуть домъ, далъ волю своому гн?ву. Что ему за д?ло?.. По какому праву очъ осм?лился вм?шаться въ его д?ла?.. Онъ – челов?къ взрослый и въ сов?тчикахъ не нуждаетсня.

– Тмше! – произнесъ морякъ, наклоняясь къ сид?нью и протягивая руки къ шляп? мушкатера, упавшей на затылокъ. – Тише мил?йшiй!.. я вм?шался, потому что принадлежу къ семь?. Д?ло, видимо, идетъ о моей племянниц?: по крайней м?р?, мн? такъ кажется.

– А если бъ я хот?лъ жяниться на ней, чтоже?.. Можетъ быть, Каталина мн? очень нравится; можетъ быть, ея отецъ согласенъ.

– He отрицаю, но я – дядюшка и дядюшка протестуетъ и заявляетъ, что этотъ бракъ – нел?пость.

Хаиме посмотр?лъ на него съ удивленiемъ. Нел?пость выдти замужъ за Фебрера! Можетъ быть, онъ желалъ лучшей партiи для племянницы?..

– Нел?пость съ ихъ стороны, нел?пость съ твоей стсроны, – подтвердилъ Вальсъ. – Ты забылъ, гд? живешь? Ты можешь быть моимъ прiятелемъ, прiятелемъ чуеты Пабло Вальсъ, котораго видишь въ кофейной, въ казино и котораго, кстати сказать, считаешь за полусумашедшаго. Но жениться на женщин? изъ моей семьи!..

И морякъ разсм?ялся при мыспи о подобномъ союз?. Родственники Хаиме вознегодуютъ на него, перестанутъ съ нимъ кланяться. Бол?е снисходительно относились бы къ нему, если бы онъ совершилъ убiйство. Его тетушка папесса Хауна завопитъ, какъ будто случилось святотатство. Онъ потеряетъ все, а племянница, до сихъ поръ забытая и спокойная, пром?няетъ одиночество въ свсемъ дом? однообразное, печальное, но все же мирное, на адскую жизнь непрiятностей, униженiй, презр?нiя.

– Н?тъ, повторяю теб?: дядя противится.

Даже простые люди, считавшiе себя врагами богачей, негодовали бы на бракъ бутифарры съ чуетой. Нужно уважать застывшую среду острова: иначе умрешь, – какъ умретъ его братъ Бенито отъ недостатка воздуха. Опасно пытаться однимъ ударомъ перед?лать созданное в?ками. Даже т?, кто прибывалъ извн?, свободный отъ предразсудковъ, вскор? начиналъ чувствовать на себ? влiянiе расовой ненависти, разлитой, казалось, въ атмосфер?.

– Однажды, – продолжалъ Вальсъ – прi?хали жить на остров? супруги – бельгiйцы, рекомендованные мн? однимъ антверпенекихъ прiятелемъ. Ухаживалъ за ними, оказывалъ имъ всяческiя одолженiя. «Берегитесь, – говорилъ имъ – им?йте въ виду: я чуета, а чуеты – народъ самый дурной». Жена см?ялась: Что за варварство! Что за отсталый островъ! Евреи существуютъ всюду и люди – какъ люди. Мы стали вид?ться р?же; они завели другiя знакомства. Черезъ годъ вст?тили меня на улиц? и посмотр?ли во вс? стороны, прежде ч?мъ поклониться. Встр?чаемся теперь: если можно, всегда отворачиваемся… Совс?мъ какъ майоркинцы.

Жениться!.. На всю жизнь. Первые м?сяцы Хаиме будетъ негодовать на толки и презрительное отношенiе къ нему. Но время идетъ. В?ковая ненависть не исправится черезъ каихъ-нибудь н?сколько л?тъ, и Фебреръ, въ конц? концовъ раскается въ томъ, что отр?залъ себя отъ общества, признаетъ ошибкой идти противъ предразсудковъ широкой массы. За посл?дствiя будетъ расчитываться Каталина: въ н?драхъ своего очага она окажется печатью позора. Н?тъ, съ бракомъ плохiя шутки. Въ Испаиiи онъ не расторжимъ; развода не бываетъ, и опыты покупаются дорогой ц?ной. Изъ-за этого онъ остался холостякомъ.

Разсерженный, Фебреръ апеллировалъ къ шумнымъ пропагандистскимъ р?чамъ Пабло противъ враговъ чуетъ.

– Ты не желаешь, чтобы твои прiобр?тали достоинство? Ты не сердишься, когда обитателей улицы считаютъ за какiя-то особыя существа?.. Лучшаго средства борьбы съ предразсудками, какъ этотъ бракъ, не придумать!

Капитанъ махнулъ руками ьъ знакъ сомн?нiя. Та! та! Бракъ тутъ ничего не доказываетъ. Въ отд?льныя эпохи терпимости и минутнаго забвенiя прошлаго, старые христiане роднились съ улицей. Многiя фамилiи на остров? указывали на такiе союзы. И что же? Ненависть и племенная рознь сохранялись no прежнему. Н?тъ, не попрежнему: н?сколько смягченныя, бол?е скрытыя. Положатъ конецъ этому положенiю культура народа, новые обычаи. Тутъ требуются года, a какой-нибудь отд?льный бракъ не могъ привести къ желательнымъ посл?дствiямъ. Кром? того попытки сопряжены съ опасностями и жертвами. Если онъ задался ц?лью произвести опытъ, можетъ избрать кого-нибудь другого, а не его племянницу.

И Вальсъ иронически улыбался. видя отрицательные жесты Фебрера.

– Можетъ быть, ты влюбленъ въ Каталину? – спросилъ онъ.

Янтарные глаза капитана, хитрые, устремленные на Хаиме, не позволили ему солгать. Влюбленъ?.. Н?тъ, не влюбленъ. Но для женитьбы любовь не необходима. Каталина симпатична, можетъ быть прекрасной женой, прiятной подругой.

Пабло еще больше усм?хнулся.

– Потолкуемъ, какъ добрые друзья, знающiе жизнь. Мой братъ для тебя еще симпатичн?е. Онъ несомн?нно возмется устроить твои д?ла. Онъ заплачетъ, узнавъ во что ты ему обойдешься, но у него манiя къ именамъ; онъ уважаетъ все старинное, преклоняется передъ нимъ и на все согласится… Но не дов?ряйся ему, Хаиме. Это – типъ евреевъ въ комедiяхъ: съ золотымъ м?шкомъ, помогаютъ въ тяжелую минуту, a потомъ выжимаютъ соки. Очутившись въ его власти, раскаешься въ заключенной сд?лк?.

Фебреръ враждебно посмотр?лъ на прiятеля, Самое лучшее прекратить этотъ разговоръ. Паiбло сумашедшiй, привыкшiй говорить, что вздумается, и онъ не всегда могъ его выносить. Чтобы остаться друзьями, лучше помолчать.

– Хорошо, замолчимъ, – сказалъ Вальсъ. – Но да будетъ изв?стно, что дядя – противъ: въ твоихъ и ея интересахъ.

Молча про?хали остальную часть пути. На Борне разстались, поклонами холодными обм?нявшись, не пожавъ другъ другу руки.