Винный склад

Монтенегро стряхнулъ свою робость, чтобы отв?титъ принципалу. Онъ пришелъ проситъ у него сов?та, бол?е того – поддержки для исправленiя зла, и это онъ, какъ христiанинъ и кабальеро, какъ онъ всегда отзывался о себ?, – нав?рное и не преминетъ сд?лать.

– Вы глава нашей семьи и поэтому я и обратился къ вамъ. У васъ есть средство оказать намъ добро и вернуть честь моей семь?.

– Глава… глава… – иронически повторилъ донъ-Пабло. И онъ замолкъ, видно отыскивая въ ум? р?шенiе вопроса. Зат?мъ заговорилъ о Марiи де-ла-Лусъ. Она тяжело согр?шила и ей есть въ чемъ раскаиваться.

– Я думаю, – добавилъ онъ, – что лучше всего твоей сестр? пойти въ монастырь. Не д?лай отрицательнаго жеота. Я поговорю съ моей матерью. Мы дадимъ пять или шесть тысячъ дуросовъ… сколько понадобится… для взноса въ одинъ изъ самыхъ лучшихъ монастырей.

Ферминъ всталъ, бл?дный, нахмуривъ брови.

– Это все, что вы им?ете сказать мн??. – спросилъ онъ глухимъ голосомъ.

Миллiонеръ удивился вопросу юноши. Какъ, онъ недоволенъ этимъ? Можетъ онъ предложить лучшее р?шенiе вопроса? И съ безпред?льнымъ изумленiемъ, точно говоритъ о чемъ-то неслыханномъ и безконечно-нел?помъ, донъПабло добавилъ:

– Разв? только теб? приснилось, что двоюродный мой братъ можетъ жениться на твоей сестр??

– Это самое простое, естественное и логическое, то, что требуетъ честь и единственное, что можетъ посов?товать такой христианинъ, какъ вы.

Дюпонъ снова заговорилъ возбужденнымъ тономъ.

– Та, та, та!.. Теперь христiанство вамъ по вкусу! Вы, зеленые, толкуете его на свой ладъ. Хотя мы и д?ти одного небеснаго отца, но пока живемъ на земл?, соцiальный строй, установленный свыше, не долженъ нарушаться. Каждый обязанъ оставаться въ томъ общественномъ сословiи, въ которомъ лнъ родился. Хотя Луисъ развратный челов?къ, но онъ можетъ со временемъ исправиться, и онъ членъ моей семьи. Вспомнимъ, что и святой Августинъ въ молодости…

Но Дюпона позвали какъ разъ въ телефону и, простоявъ н?сколько минутъ у аппарата, слушая и издавая радостныя восклицанiя, онъ обернулся зат?мъ къ Монтенегро, какъ казалось, уже забывъ о причин? его пос?щенiя.

– Они подходятъ къ городу, Ферминъ, – сказалъ онъ, потирая себ? руки.

– Мн? сообщаютъ оть имени алкальда, что собравшiеся на Каулин? начинаютъ направляться къ городу. Небольшой страхъ въ первую минуту, а зат?мъ: бумъ, бумъ, бумъ, – хорошiй урокъ, который имъ недостаегь, потомъ тюрьма, и даже н?сколько казней, чтобы они опять стали осторожн?е и насъ оставили бы въ поко? на н?которое время.

Донъ=Пабло приказалъ закрыть ворота и ставни его дома. Если Ферминъ не желаетъ переночевать зд?сь, ему надо уходить сейчасъ. Принципалъ говорилъ торопливо, съ мыслями, устремленными на близкое нашествiе забастовщиков, доведенныхъ до отчаянiя, и онъ толкалъ Фермина къ выходу, провожая его до дверей, точно ойнъ забылъ о его д?л?.

– На чемъ же мы пор?шили, донъ-Пабло?

– Ахъ, да… Твое д?ло… д?ло сестры твоей. Посмотримъ… Заходи другой разъ; я поговорю съ моей матерью. Мысль о монастыр? лучше всего, пов?рь мн?.

И увидавъ на лиц? Фермина протестъ, онъ заговорилъ смиреннымъ тономъ.

– Брось мысли о свадьб?. Пожал?й меня и мою семью. He достаточно ли уже у насъ горя? Дочери маркиза, безчестящiя насъ, живя со сволочью. Луисъ, который, казалось, пошелъ, наконецъ, до хорошему путию И вдругъ такое приключенiе съ нимъ… Ты хочешь огорчить меня и мою маьъ, настаивая, чтобы Дюпонъ женился на д?вушк? изъ виноградника? Я думалъ, что ты насъ больше уважаешь. Пожал?й меня, пожал?й.

– Да, донъ-Пабло, я жал?ю васъ, – сказалъ Ферминъ. – Вы заслуживаете состраданiя по грустному состоянiю вашей души. Религiя ваша совершенно иная, ч?мъ моя.

Дюпонъ отступилъ на шагъ, забывъ моменталъьно о вс?хъ своихъ тревогахъ. Была затронута самая чувствительная его струна. И служащiй его осм?ливался говориать съ нимъ такимъ тономъ.

– Моя религiя… моя религiя… – воскликнулъ онъ гн?вно, не зная съ чего начать. – Что ты можешь сказатб о ней? Завтра мы обсудимъ этотъ вопросъ въ контор?… а если н?тъ, то сейчасъ…

Но Ферминъ прервалъ его.

– Завтра это было бы трудно, – сказалъ онъ спокойно. – Мы съ вами не увидия завтра, и, бытъ можетъ, и никогда. Сейчасъ тоже нельзя: я очень сп?шу… Прощайте, донъ-Пабло! He буду безпокоить васъ вторично: вамъ больше не придется просить меня пожал?ть васъ. To, что мн? остается сд?лать, я сд?лаю одинъ.

И онъ посп?шно вышелъ изъ дома; Дюпона. Когда онъ очутился на улиц?, начинало темн?ть.

IX

Раннимъ вечеромъ собрались первыя кучки рабочихъ на громадной равнин? Каулины. Одни спустились съ горъ, другiе пришли съ мызъ, или съ полей, по ту сторону Хереса; н?которые явились съ пограничныхъ м?стностей Малаги, и изъ Санлукара де-Варромеда. Таинственный призывъ раздался по вс?мъ постоялымъ дворамъ, по вс?мъ селамъ и людскимъ на всемъ пространств? округа Хереса, и вс? работники посп?шно собрались, думая, что насталъ моменть возмездiя.

Они смотр?ли на Хересъ злобнвми глазами. День разсчета б?дныхъ съ богатыми приближался, и б?лый, улыбающiйся городъ, городъ богачей, съ его бодегами и миллiонами, будеть сожженъ, осв?щая ночь пламенемъ пожара!

Вновь прибывшiе собирались по одну сторону дороги, на равнин?, покрытой кустарникомъ. Быки, которые паслись зд?сь, ушли въ самую глубь равнины, словно испуганные этимъ чернымъ пятномъ, которое все увеличивалось и увеличивалось безпрерывно вливающимися въ него новыми полчищами работниковъ.

Вся орда нужды явилась на призывъ. Это были люди исхудалые, съ лицами, сожженными солнцемъ. Къ полевымъ работникамъ присоединились и городскiе рабочiе изъ Хереса.

Возбужденiе мятежа, страстное стремленiе къ мести, желанiе улучшить свою участь, казалось, сравнивали вс?хъ ихъ, придавая имъ какъ бы семейное сходство.

– Идемъ, – восклицали они съ горящими глазами, видя что столько товарищей собралось. Ихъ было больше четырехъ тысячъ. Вновь прибывавшiе подходили къ собравшимся на равнин? съ вопросомъ:

– Въ чемъ д?ло?

– Да, въ чемъ же д?ло? – Все собрались, не зная почему и для чего.

Распространилась в?сть, что сегодня вечеромъ, когда стемн?етъ, начнется революцiя, и они прищли, доведенные до отчаянiя нуждой и пресл?дованiями забастовки, съ старыми пистолетами за кушаками, съ серпами въ рукахъ, ножами или страшными р?заками, которые однимъ взмахомъ могли отрубить голову.

У нихъ было н?что большее, ч?мъ все это: была в?ра, вдохновляющая всякую толпу въ первые моменты возстанiя, энтузiазмъ и дов?рчивость, благодаря которой они принимали съ восторгомъ самыя нел?пыя св?д?нiя, считая ихъ вполн? достов?рными. Иницiатива этого собранiя, первая мысль о немъ принадлежала Мадриленьо, молодому челов?ку, незнакомому въ этой м?стности, но явившемуся въ окрестностяхъ берега во время разгара забастовки и возбуждавшаго отвагу въ слушателяхъ своими пылкими р?чами. Никто не зналъ его, но языкъ у него былъ хорошо пов?шенъ и, повидимому, это была важная птица, судя по знакомствамъ, которыми онъ хвастался. Его послалъ, какъ онъ говорилъ, Сальватьерра, чтобы зам?нить его во время отсутствiя его.

Великому соцiальному движенiю, им?ющему изм?нить весь существующiй строй мiра, должно быть положено начало въ Херес?. Сальватьерра и другiе, не мен?е изв?стныя лица, уже скрываются въ город?, чтобы появиться въ благопрiятный моментъ. Войско присоединится въ революцiонерамъ, лишь только они вступятъ въ городъ.

И легков?рные работники, съ яркимъ воображенiемъ южанъ, передавали друъ другу эти св?д?нiя, украшая ихъ всякаго рода подробностями. Прольется кровь однихъ лишь богатыхъ. Солдаты перейдутъ къ нимъ, и офщеры тоже на сторон? революцiи. Старики, т?, которые пережили сентябрьское возстанiе противъ Бурбоновъ, были наибол?е дов?рчивые и легков?рные.

Они вид?ли своими глазами и не нуждались въ томъ, чтобы имъ что-либо доказывали. Возставшiе генералы и адмиралы были лишь автоматами, д?йствовавшими подъ влiянiемъ великаго челов?ка, уроженца зд?шней м?стности. Донъ-Фернандо сд?лалъ все это, онъ вызвалъ мятежъ во флот?, онъ послалъ полки въ Алколеа противъ солдатъ, шедшихъ изъ Мадрида. И то, что онъ сд?лалъ, чтобы лишить королеву ея престола и подготовить появленiе республики, длившейся семь м?сяцевъ, разв? онъ этого не повторитъ, когда д?ло касается столь важной вещи, какъ завоеванiе хл?ба для б?дныхъ?

Время шло, и солнце стало заходить, а толпа все еще не знала, что она собственно ждетъ и до которыхъ поръ ей надо оставаться зд?сь.

Дядя Сарандилья переходилъ отъ одной группы къ другой, чтобы удовлетворить свое люболытство. Онъ ускользнулъ изъ Матансуэлы, поссорившись съ своей старухой, которая не хот?ла отпустить его, и, не послушавшись сов?товъ надсмотрщика, напоминавшаго ему, что въ его годы нельзя пускаться въ поиски приключенiй. Онъ хот?лъ вид?ть вблизи, что такое революцiя б?дняковъ; присутствовать при той благословенной минут? (если она настанетъ), когда крестьяне под?лятъ землю на мелкiе участки, осущесталяя его мечту.

Онъ старался узнать слабыми своими глазами знакомыхъ среди прдбывающихъ, удивлялся ихъ неподвижности, неув?ренности и неим?нiю плана.

– Я былъ солдатомъ, – говорилъ онъ, – былъ на войн?, а то, что вы теперь подготовляете, все равно что сраженiе. Гд? же у васъ знамя? Гд? вашъ полководецъ?…

Сколько онъ ни осматривался кругомъ, онъ вид?лъ лишь только группы людей, какъ казалось, утомившихся безвконечнымъ ожиданiемъ. Н?тъ ни полководца, ни знамени!

– Плохо, очень плохо, – разсуждалъ Сарандилья. – Мн? кажется я лучше ворочусь на мызу. Старуха права, это кончится пораженiемъ.

Еще одинъ любопытный тоже переходилъ отъ одной группы къ другой. Это былъ Алкапарронъ, съ двойной своей шляпой, нахлобученной на глаза. Поденщики встр?чали его см?хомъ. И онъ тутъ же? Они ему дадутъ ружье, когда войдутъ въ городъ. Посмотримъ, храбро ли онъ будетъ сражатъся съ буржуями.

Но цыганъ отв?чалъ на предложенiе преувеличенными изъявленiями испуга. Людямъ его племени не нравится война. Взять ему ружье? Бытъ можетъ они вид?ли многихъ цыганъ, которые были бы солдатами?

– Но красть, – это ты сум?ешь, – говорлии ему другiе. – Когда настанетъ время д?лежа, какъ ты набьешь себ? пузо, безд?льникъ!

И Алкапарронъ см?ялся, какъ обезьяна, потирая себ? руки, при упомнанiи о разграбленiи города, польщенный въ своихъ атавистiическихъ расовыхъ инстинктахъ.

Одинъ изъ бывшихъ поденщиковъ въ Матансуэл? напомнилъ ему его двоюродную сестру Мари-Крусъ.