Винный склад

– Горе, – сказалъ односложно надсмотрщикъ.

– Прошлое воскресенье я не вид?лъ тебя въ Марчамал?, и въ предпрошлое тоже. Не поссорился ли ты уже съ моей сестрой?

– Мн? надо поговорить съ тобой, но очень-очень продолжительно, – сказалъ Рафаэль.

На площади этого нельзя сд?лать, въ гостинице тоже, потому что то, что надсмотрщикъ им?етъ сообщить, должно оставалъся въ тайн?.

– Хорошо, – согласился Ферминъ, угадывая, что д?ло идетъ о любовномъ гор?. – Но такъ какъ я долженъ об?дать, пойдемъ въ гостиницу Монтаньесъ, и тамъ ты можешь излить мн? эти эти маленькiя горести, мучащiя тебя, пока я буду ?сть.

Въ гостиниц? Монтадьесъ, проходя мимо самой большой изъ комнатъ, они услышали звонъ гитары, хлопанье въ ладощи и крики женщинъ.

– Это сеньорито Дюпонъ, – сказалъ имъ лакей, – пируетъ зд?сь съ друзьями и красавицей, привезенной имъ изъ Севильи. 'Теперь у нихъ начался кутежъ и продлится онъ до утра.

Двое друзей выбрали себ? какъ можно больше комнату, чтобы шумъ пиршества не пом?шалъ ихъ разговору.

Монтенегро заказалъ себ? об?дъ, и челов?къ накрылъ на столъ въ этой маленькой комнатк?. Вскор? зат?мъ онъ вернуiся, неся большой подносъ, уставленный бутылками. Это была любезность, оказанная имъ дономъ-Луиоомъ.

– Сеньорито, – сказалъ челов?къ, – узнавъ, что вы зд?сь, посылаетъ вамъ всe это. Вы можете выбирать, что вамъ понравится, за все заплачено.

Ферминъ поручилъ ему передать дону-Луису, что онъ зайдетъ къ нему, лишь только кончитъ об?дать, и заперевъ на ключъ дверь комнаты, они остались наедин? съ Рафаэлемъ.

– Слушай, другъ, – сказалъ Фермщгь, указывая на блюда, – возьми себ? что-нибудь.

– He хочу ?сть, – отв?тилъ Рафаэль.

– He хочешь ?етъ? Ты, какъ вс? влюбленные, живешь, что ли воздухомъ? Но ты выпьешь?

Рафаэль, не говоря ни слова, сталъ неистово пить вино стаканъ за стаканомъ.

– Ферминъ, – сказалъ онъ немного спустя, глядя на друга красн?вшими глазами. – Я сошелъ съ ума… окончательно сошелъ съ ума.

– Я это вижу, – отв?тилъ Монтенегро флегматично не переставая ?сть.

– Ферминъ, – точно какой-то демонъ нашептываетъ мн? въ уши самыя ужасныя вещи. Еслибъ твой отецъ не былъ бы моимъ крестнымъ и еслибъ ты не былъ бы ты, давно уже я убилъ бы твою сестру, Марiю де-ла-Лусъ. Клянусь теб? этимъ вотъ лучшимъ моимъ спутникомъ, единственнымъ насл?дствомъ моего отца.

И вынувъ шумно изъ его ноженъ старинный н?сколько заржавленный ножъ, онъ поц?ловалъ его блестящее лезвiе.

– Ты говоришъ что-то не то, – заявилъ Монтенегро, устремивъ пристальный взглядъ на друга.

Онъ уронилъ вилку и темное облачко омрачило ему лобъ. Но тотчасъ же зат?мъ лицо его прояснилось.

– Ба, – добавилъ онъ, – ты д?йствительно сошелъ съ ума, и больше ч?мъ сл?дуетъ.

Рафаэлъ заплакалъ, слезы текли у него до щекамъ, падая въ вино.

– Это правда, Ферминъ, я сошелъ съ ума. Угрожаю, а самъ готовъ расплакаться – чисто баба. Посмотри каковъ я, – подпасокъ, и тотъ бы справился со мнию… Чтобы я убилъ Марикиту? Хорошо было бы, еслибъ у меня хватило жестокости на это. Потомъ ты бы убилъ меня, и вс? мы отдохнули бы.

– Но, говори же! – воскликнулъ Ферминъ съ нетерп?нiемъ. – Что это все означаетъ? Разсказывай и брось плакать, а то ты напоминаешь ханжу въ процессiи выноса плащаницы. Что у тебя такое съ Марикитой?

– Она не любитъ меня! – крикнулъ надсмотрщикъ съ тономъ отчаiянiя. – Она меня не хочетъ знать. Мы съ ней порвали и больше не видимся.

Модтенегро улыбяулся.

– И это все? Ссора влюблендыхъ, капризъ молодой д?вушки… Это пройдетъ. Онъ это знаетъ понаслышк?.

Ферминъ говорилъ съ скептицизмомъ практическаго юноши, на англiйскiй манеръ, по его выраженiю, такъ какъ онъ былъ врагомъ идеалистической любви, длившейся годами и бывшей одной изъ м?стныхъ традицiй. Для себя онъ не признаетъ ничего такого и ограничивается т?мь, что просто беретъ, что можетъ, время отъ времени, для удовлетворенiя своихъ желанiй.

– Это бываетъ пользительно, – продолжалъ онъ, – но утонченныхъ отношенiй, со вздохами, терзанiями, и ревностью! Этого мн? не требуется. Время нужно мн? для другихъ вещей.

И Ферминъ старался насм?шливымъ тономъ своимъ ут?щить друга. Плохая полоса эта пройдетъ. Все лишь капризы женщинъ, д?лающихъ видъ, что он? негодуютъ и сердятся, чтобы ихъ больше полюбили. Когда онъ мен?е всего будтъ ждать этого, онъ увидить, что Марiя де-ла-Лусъ вернется къ нему, говоря: все было лишь шуткой, для испытанiя его чувства, и она сильн?е прежняго любитъ его.

Но юноша отрицательно покачалъ головой.

– Н?тъ, она не любитъ меня. Все кончено, и я умру.

Онъ разсказалъ Монтенегро, какъ порвались ихъ отношенiя. Однажды ночью она позвала его, чтобы поговорить съ нимъ у р?шетчатаго оана, с сообщила ему, такимъ голосомъ и съ такимъ выраженiемъ, отъ воспоминанiя которыхъ еще теперь бросало въ дрожь б?днаго юношу, что между ними все кончено. Іиеусе Христе, воть такъ изв?стiе, чтобъ получить его сразу, не будучи подготовленнымъ къ нему.

Рафаэль ухватился за р?шетку, чтобы не упасть. Зат?мъ онъ приб?гъ во всему: къ мольбамъ, угрозамъ, слезамъ; но она оставалась непреклонной, и съ улыбкой, отъ которой бросало въ холодъ, отказываласъ продолжать съ нимъ прежнiя ихъ отношенiя. Ахъ, женщины!..

– Да, сынъ мой, – сказалъ Ферминъ, – легкомысленная породаi… Хотя р?чь идетъ о моей сестр?, не д?лаю, исключенiя для нея.

– Но какую же причину привела теб? Марикита?…

– Что она уже не любитъ меня, что сразу погасла прежняя ея любевь, что у нея не осталось ни крошки привязанности и она не желаетъ лгать, притворяясь влюбленной. Какъ будто любовь можеъ погаснуть сразу, какъ гаснетъ огонь св?чи!

Рафаэль вспомнилъ финалъ посл?дняго своего разговора съ ней. Утомившись умолять и плакать, держаться за р?шетку и стоять на кол?няхъ, какъ ребенокъ, отчаянiе заставило его разразиться угрозами. Пусть проститъ ему Ферминъ, но въ ту минуту онъ чувствовалъ себя способнымъ совершить преступленiе. Д?вушка, утомившись слушать его мольбы, испуганная его проклятьями, кончила т?мъ, что разомъ захлопнула окно. И такъ обстоитъ д?ло до сихъ поръ.

Два раза побывалъ онъ въ Марчамало днемъ подъ предлогомъ повидать сеньора фермера, но Марiя де-ла-Лусъ пряталась, едва слышала галопъ его лошади на большой дорог?.

Монтенегро слушалъ его задумчиво.

– Н?тъ ли у нея другого жениха? – сказалъ онъ. – Можетъ бытъ она влюбилась въ кого-нибудь?

– Н?тъ, н?ть, – посп?шилъ возразить Рафаэль, словно эта ув?ренность служила ему ут?шенiемъ. – To же самое подумалъ и я въ первую минуту и уже вид?лъ себя сидящимъ въ тюрьм? въ Херес? и вызваннымъ въ судъ. Всякаго, кто бы отнялъ у меня мою Марикиту де-ла-Лусъ – я убью. Но, ахъ, никто не отнимаетъ ее у меня, она сама отошла… Я проводилъ дни, издали наблюдая за башней Марчамало. Сколько стакановъ вина выпилъ я въ постояломъ дворик? на большой дорог? и это вино обратилосъ въ ядъ, когда я вид?лъ кого-нибудь поднимающагося или спускающагося съ холма виноградника… Я проводилъ ночи, лежа между виноградными лозами съ ружьемъ наготов?, р?шивъ всадить н?сколько пуль въ животъ первому, кто подошелъ бы къ р?шетчатому окну Марикиты… Но я никого не вид?лъ, кром? дворнягъ. И за все это время я забросилъ свои обязанности на мыз? въ Матансуел?, хотя, что мн? тамъ д?лать при забастовк?. Меня никогда тамъ н?ть; обо всемъ заботится б?дный Сарандилья. Еслибъ хозяинъ узналъ бы объ этомъ, онъ тотчасъ же отказалъ бы мн?. Глаза и уши у меня только лишь на то, чтобы сл?дить за твоей сестрой, и я знаю, что и жен ха у нея н?тъ, и никого она не любитъ. Мн? все еще мерещится, будто она неравнодушна ко мн?, видишь какой я безумецъ!.. Но проклятая изб?гаетъ вид?ться со мной и говоритъ, что не любитъ меня.

– Но можетъ ты въ чемъ-нибудь провинился передъ нею, Рафаэль? Можетъ быть она разсердилась на тебя за какой-нибудь твой легкомысленный поступокъ?

– Н?тъ, этого тоже н?тъ. Съ т?хъ поръ, какъ я полюбилъ твою сестру, я не смотрю ни на одну д?вушку. Вс? кажутея мн? некрасивымяи, и Марикилья это знаетъ. Въ посл?днюю ночь, котда я говорилъ съ ней и умолялъ ее простить меня, самъ не зная за что, я спрашивалъ ее, не оскорбилъ ли я ее ч?мъ-нибудъ, б?дняжка плакала словно кающаяся Магдалина. Ей хорошо изв?стно, что я ни въ чемъ не виноватъ передъ ней. Сама она говорила: «Б?дный Рафаэль! Ты хорошй! Забудь меня, со мной ты былъ бы несчастливъ». И она захлопнула окно передо мной.

Юноша стоналъ, говоря это, въ то время, какъ его другъ задумался.

– Ничего не понимаю. Марикилья порываетъ съ тобой и не им?етъ другого жениха. Она чувствуетъ къ теб? состраданiе, говоритъ, что ты добрый… Разгадай, кто можетъ, эти гiероглiифы!

Посл? долгаго молчанiя надсмотрщикъ вдругъ сказалъ.

– Ферминъ, одинъ ты можешь устроить все д?ло.

Для этого-то онъ и ждалъ его у выхода изъ конторы. Ему изв?стно, какое онъ им?етъ большое влiянiе на сестру. Марiя де-ла-Лусъ уважала его сильн?е, ч?мъ отца, и восхищалась его знанiями.