Винный склад

– Этотъ молодой челов?къ весьма талантливъ, – заявилъ одинъ изъ нихъ. – Онъ говоритъ точно депутатъ.

И остальные одобряли его.

– Двоюродный его братъ Паблито позаботится о томъ, чтобы мы его выставили кандидатомъ, когда наступятъ выборы.

Луисъ чувствовалъ себя подчасъ утомленнымъ и отъ трiумфовъ, которые онъ пожиналъ въ казино, и отъ изумленiя, внушаемаго внезапной серьезностью былымъ товарищамъ веселой жизни. Воскресали вновь наклонности его развлекаться съ людьми уничиженными.

– Я по горло сытъ сеньоритами, – говорилъ онъ съ отвращенiемъ выдающагося челов?ка своему в?рному спутнику Чиво. – ?демъ въ деревню: маленькiй кутежъ всегда на пользу организму.

И желая сохранить протекцiю могущественнаго своего двоюроднаго брата, онъ на денекъ отправляется въ Марчамало, прикидываясь будто интересуется результатомъ винограднаго обора.

Виноградникъ былъ полонъ женщинами, и Луису нравилось обращенiе этахъ д?вушевъ изъ горныхъ селъ, см?явшихся надъ шутками сеньорито, и благодарныхъ ему за его щедрость.

Марiя де-ла-Лусъ и ея отецъ принимали за честь столь частыя пос?щенiя дономъ Луисомъ виноградника. О скандальномъ приключенiи въ Матансуэл? оохранилось только лишь бл?дное воспоминанiе. Шалости сеньорито! Люди эти, по традицiи привыкшiе къ уваженiю туманныхъ развлеченiй богатыхъ, оправдывали ихъ, точно это была какая-то повинность молодыхъ л?тъ.

До старижа Фермина дошли слухи о великой перем?н?, происшедшей въ образ? жизни дона Луиса, о его стремленiяхъ быть серьезнымъ челов?комъ, и онъ съ удоволъствiемъ вид?лъ, что Луисъ прi?зжаетъ на виноградникъ, спасаясь оть городскихъ искушеиiй.

Его дочь также принимала ласково сеньорита, говоря ему ты, какъ во времена ихъ д?тства, и см?ясь надъ вс?ми его шутками. Онъ хозяинъ Рафаэля и наступитъ день, когда и она будеть его слугой на мыз?, которую воображенiе ежечасно рисовало въ вид? гн?здышка ея счастiя. О скандальномъ кутеж?, вызвавшемъ въ ней такое сильное негодованiе противъ надсмотрщика, она почти что не помнила. Сеньорито проявляетъ, раскаянiе въ своемъ прошломъ, и, спустя н?сколько м?сяцевъ, скандалъ на мыз? былъ окончательно забытъ вс?ми.

Луисъ выказывалъ особенную любовь въ жизни въ Марчамал?. Иногда онъ очень поздно засиживался зд?сь и оставался ночевать въ башн? Дюпоновъ.

– Я словно патрiархъ тамъ, – говорилъ онъ друзьямъ своимъ въ Херес?, – окруженъ д?вушками, которыя привязаны ко мн?, словно я родной ихъ отецъ.

Друзья см?ялись надъ благопристойнымъ тономъ, которымъ кутила говорилъ о своихъ невинныхъ развлеченiяхъ съ ватагой д?вушевъ, работавшихъ на виноградник?. Кром? того, ему нравилось оставаться на виноградник? изъ-за ночной прохлады.

– Вотъ это значитъ жить, сеньоръ Ферминъ, – говорилъ онъ на эспланад? въ Марчамало, при сiянiи зв?здъ обв?янной ночнымъ в?теркомъ.

Вечеринки протекали въ патрiархальномъ мир? и спокойствiи. Сеньорито подавалъ гитару приказчику.

– Идите сюда! Покажите искусство золотыхъ вашихъ ручекъ! – кричалъ онъ.

И Чиво, по его приказанiю, б?галъ вынимать изъ ящиковъ экипажа н?сколько бутылокъ лучшаго вина фирмы Дюпонъ. Какъ есть настоящiй кузенъ. Но мирный, порядочный, тихiй, безъ пошлыхъ словъ и дерзкихъ жестовъ, которые испугали бы зрительницъ-д?вушекъ, слышавшихъ въ своихъ селахъ разсказы объ ужасномъ дон?-Лулс?, и видя его вблизи, теряли предуб?жденiя свои, признавая, что онъ не такой дурной, какъ молва о немъ разглашала.

Марiя де-ла-Лусъ п?ла, п?лъ также и сеньорито, и даже хмурый Чиво, подчиняясь приказанiю своего патрона, начиналъ п?ть грубымъ своимъ голосомъ отрывки воспоминанiй о свиданiи у р?шетчатыхъ оконъ или о кинжальныхъ ударахъ въ защиту матери или любимой женщины.

– Оле, великол?пно! – крдчалъ приказчикъ иронически этой фигур? вис?льника.

Посл? того синьорито бралъ за руку Марiю де-ла-Лусъ, выводя ее въ середину кружка присутствующихъ, и они начинали отплясыватъ «севильяну», съ р?звостью и искусствомъ, вырывашимъ у зрителей крики восторга.

– Милосердый Богъ! – восклицалъ отецъ, ударяя аккордами по гитар? съ новымъ пыломъ. – Вотъ такъ парочка голубей!.. Это, д?йствительно, называется танцовать!

И Рафаэль надсмотрщикъ, появлявшiйся въ Марчамал? лишь изр?дка, увидавъ раза два эту пляску, былъ польщенъ честью, оказанной сеньорито его нев?ст?. Хозяинъ его не дурной челов?къ, прошлое его лишь сумасбродство молодости; но теперь, когда онъ образумился, вышелъ сеньорито хоть куда, донельзя симпатичный, одаренный большой склонностью въ общенiю съ людьми низшаго сословiя, точно они были ему ровней. Онъ хлопалъ въ ладоши, глядя на танцующую пару безъ мал?йшаго проблеска ревности, онъ, способный хвататься за ножъ, едва кто-либо бросалъ взглядъ на Марiю де-ла-Лусъ. Чувствовалъ онъ лишь н?которую зависть оттого, что не ум?лъ танцовать съ такимъ изяществомъ, какъ его хозяинъ. Вся жизнь его уходила на завоеванiе себ? хл?ба, и онъ не им?лъ времени научиться такимъ тонкостямъ. Онъ могъ только п?ть, и то лишь на суровый дикiй ладъ, какъ научили его товарищи по контрабанд?, когда они верхомъ на своихъ кобылахъ, согнувшись съ товаромъ, ?хали, оглашая своимъ п?нiемъ уединенныя горныя ущелья.

Донъ-Луисъ властвовалъ на виноградник?, словно онъ былъ хозяинъ. Могущественный донъ-Пабло отсутствовалъ. Онъ проводилъ л?то съ своимъ семействомъ на с?верномъ прибрежьи, пользуясь тщеславiемъ, чтобы пос?тить Лоюлу и Деусту – центры святости и учености добрыхъ его сов?тников?. И кузенъ, чтобы еще бол?е доказать ему, что онъ челов?къ серьезный и д?ловитый, писалъ ему длинные письма, сообщая о своихъ по?здкахъ въ Марчамало, надзор? надъ сборомъ винограда и о хорошихъ результатахъ этого сбора.

Онъ въ самомъ д?л? интересовался ходомъ работъ на виноградник?. Испытываемое имъ желанiе сразиться съ работниками, его стремленiе поб?дить забастовщиковъ побуждали его быть трудолюбивымъ и упорнымъ. Онъ кончилъ т?мъ, что совершенно поселился въ башн? Марчамало, давъ клятву, что не сд?лаетъ шагу изъ им?нiя, пока не будетъ конченъ виноградный сборъ.

– Д?ло идетъ на ладъ, – говорилъ онъ приказчику, насм?шливо мигнувъ глазами. – Разбойники эти впадуть въ унынiе, видя, чго съ помощью женщинъ и н?сколькихъ почтенныхъ виноградарей мы кончимъ работу, ни мало не нуждаясь въ нихъ. По вечерамъ у насъ пляска и благопристойный кутежъ, сеньоръ Ферминъ, чтобы негодяи эти узнали и б?сились бы.

Такимъ образомъ проходилъ виноградный сборъ, среди музыт, пиршества и вина, щедро раздаваемаго изъ лучшихъ сортовъ.

По вечерамъ домъ виноградныхъ давиленъ, им?вшiй какой-то моеастырскiй отт?нокъ, всл?дствiе своего безмолвiя и строгой дисциплины, когда въ Марчамало находился донъ-Пабло Дюпонъ, теперь оглашался до поздней ночи шумными празднествами.

Поденщики забывали о ночномъ отдых?, чтобы пить господское вино. Д?вушки, привыкшiя къ нужд?, царившей въ мызныхъ людскихъ, широко раскрывали изумленные глаза, точно он? вид?ли осуществленными изобилiе и довольство т?хъ чудесныхъ сказокъ, которыя он? слышали на вечеринкахъ. Ужинъ былъ великол?пный. Донъ-Луисъ платилъ не считая.

– Вотъ что, сеньоръ Ферминъ: пусть привозятъ говядину изъ Хереса: пусть вс? эти д?вушки ?дять до отвала, пусть пьютъ, пусть пьян?ютъ: я беру на себя вс? расходы. Мн? хочется, чтобы та сволочь вид?ла, какъ мы хорошо угощаемъ покорныхъ работниковъ.

И лицомъ въ лицу, съ признательнымъ полчищемъ д?вушекъ, онъ скромно говорилъ:

– Когда увидите забастовщиковъ, скажите имъ, какъ угощаютъ Дюпоны своихъ работниковъ. Правду, – одну лишь правду.

Въ теченiе дня, когда солнце сжигало землю, распаляя б?лесоватыя покатости Марчамалы, Луисъ спалъ подъ аркадами дома, съ бутылкой, стоявшей около нero и снабжающей его прохладой, протягивая время отъ времени свою сигару Чиво, чтобы онъ зажегъ ее.

Луисъ находилъ еще новое, неиспытанное имъ удовольствiе, разыгрывая хозяина обширнаго им?нiя; ему искренно казалось, что онъ выполняетъ великую соцiальную функцiю, созерцая изъ своего т?нистаго уб?жища работу столькихъ людей, согнувшихся и задыхающихся подъ огненнымъ дождемъ солнца.

Д?вушки видн?лись всюду на склонахъ холмовъ, сь своими цв?тными юбками, словно стадо голубыхъ и розовыхъ овецъ. Мужчины, въ рубахахъ и штанахъ, двигались на четверенькахъ, точно б?лые козлы. Они переправлялись отъ однихъ лозъ къ другимъ, ползая на живот? по пылающей земл?. Лозы разбрасывали красноватые и зеленые гроздья свои въ уровень съ почвой, и виноградныя ягоды покоились на извести, передавшей имъ до посл?дней минуты свою производительную теплоту.

Другiя д?вушки поднимали по холмамъ вверхъ большiя корзины ср?заннаго винограда, чтобы сложить его въ виноградныхъ давильняхъ, и проходили постоянной вереницей передъ сеньоритомъ, который, лежа въ растяжку на буковомъ диван?, покровительственно улыбался, размышляя о красот? труда и извращенности сволочи, претендующей перевернуть мiръ, столь мудро организованный.

Иногда, наскучивъ молчанiемъ, онъ звалъ къ себ? приказчика, ходившаго съ холма на холмъ, надзирая за работой.

Сеньоръ Ферминъ садился на корточкахъ передъ нимъ, и они говорили о забастовк? и о св?д?нiяхъ, получаемыхъ изъ Хереса.

Приказчикъ не скрывалъ своего мрачнаго взгляда на вещи. Упорство рабочихъ все усиливается.

– Голодъ очень великъ, сеньорито – говорилъ онъ съ уб?жденiемъ сельскаго жителя, считающаго желудокъ побудителемъ ко вс?мъ д?йствiямъ. А кто говорить голодъ, подразум?ваетъ безпорядки, палочные удары, стычки. Прольется кровь и въ тюрьм? готовится пом?щенiе для многихъ… Будетъ чудо, если д?ло не кончится т?мъ, что плотники возведутъ эшафотъ на площади de la Carcel.

Старикъ, казалось, чуялъ катастрофу, но смотр?лъ на приближенiе ея съ эгоистическимъ спокойствiемъ, такъ какъ двое людей, которымъ была отдана его любовь, находились вдали.

Сынъ его у?халъ въ Малагу, по порученiю своего принципала, въ качеств? дов?реннаго лица, по д?лу одного банкротства, и находился тамъ, занятый пересмотромъ счетовъ и спорами съ друтми кредиторами. Пусть бы онъ не возвращался годъ! Сеньоръ Ферминъ боялся, чтобы вернувшись въ Хересъ, онъ не скомпрометировалъ бы себя, покровительствуя забастовщикамъ, побужденный къ тому наставленiемъ своего учителя Сальватьерры, привлекавшимъ его на сторону уничиженныхъ и мятежниковъ. Что же касается дона-Фернандо, уже долгiе дни онъ выбылъ изъ Хереса подъ охраной жандармерiи.

Когда началась забастовка, богатые дали ему косвенно знать, это ему необходимо какъ можно скор?й удалиться изъ всей губернiи. Онъ одинъ отв?тственъ за все то, что происходитъ. Его присутствiе возбуждаетъ рабочiй народъ, д?лая его столь же дерзкимъ и мятежнымъ, какъ во времена «Черной руки». Главные агитаторы рабочихъ союзовъ, относившiеся съ благогов?нiемъ къ революцiонеру, просили его б?жать, одпасаясь за его жизнь. Указанiя власть имущихъ равнялись угроз? смерти. Рабочiе, привыкшiе въ репрессiямъ и насилiю, дрожали за Сальватьерру. Быть можетъ его убьютъ гд?-нибудь ночью на улиц?, такъ что правосудiе никогда не откроетъ убiйцу. Могло случиться, что власть, пользуясь далекими загородными экскурсiями Салъватьерры, подвергнетъ его смертельнымъ пыткамъ, или упразднитъ палочными ударами, какъ это д?лалось не разъ съ другими, бол?е незначительными людьми, ч?мъ онъ.

Но донъ-Фернандо отв?чалъ на эти сов?ты упорнымъ отказомъ. Онъ зд?сь по своему желанiю и останется зд?сь… Наконецъ власти открыли одинъ изъ многихъ судебныхъ процессовъ, еще подлежащихъ разбирательству за его пропаганду соцiальной революцiи, судья вызвалъ его въ Мадридъ, и донъ-Фернандо былъ силой вынужденъ предпринять путешествiе въ сопровожденiи жандармовъ, словно ему на роду было написано путешествовать всегда между двумя ружьями.

Сеньоръ Ферминъ радовался такому р?шенiю вопроса. Пусть бы Сальватьерру держали подольше въ Мадрид?! Пусть бы онъ вернулся не раньше, какъ черезъ годъ! Онъ зналъ дона-Фернандо, и былъ ув?ренъ, что, еслибъ онъ остался въ Херес?, не замедлилъ бы вскор? посл?довать взрывъ возстанiя голодныхъ, за которымъ всл?дъ явилась бы жестокая репрессiя, и для дона-Фернандо тюрьма быть можетъ на всю жизнь.

– Это кончится кровью, сеньорито, – продолжалъ приказчикъ.

– До сихъ поръ бастуютъ одни лишь виноградари, но подумайте о томъ, милость ваша, что теперь какъ разъ самый тяжелый м?сяцъ для полевыхъ работниковъ. Везд? кончена молотьба, а пока еще начнется пос?въ тысячи и тысячи поденщиковъ со скрещенными руками готовы плясать подъ какую угодно дудку. Сеньорито увидитъ, что они и т? и другiе – не замедлятъ соединиться и тогда пойдетъ исторiя. На мызахъ начались уже пожары с?новаловъ, а виновники ихъ такъ и остаются не раскрытыми.

Дюпонъ воспламенялся. Т?мъ лучше: пусть они соединяются вс?, пусть скор?е возстаютъ, чтобы проучить ихъ и принудить вернуться къ повиновенiю и спокойствiю. Онъ желаетъ мятежа и столкновенiя еще сильн?е, ч?мъ работники.

Приказчикъ, удивленный его словами, качалъ головой.

– Плохо, очень плохо, сеньорито. Миръ съ кровью – плохой миръ. Лучше сговориться по хорошему. Пусть в?ритъ его милость старику, который самъ былъ очевидцемъ пронунсiамента и революцiи.

Въ другiя утра, когда Луисъ Дюпонъ не чувотвовалъ желанiя бес?доватъ съ приказчикомъ, онъ шелъ въ домъ, отыскивая Марiю де-ла-Лусъ, работавшую въ кухн?.