Винный склад

Дюпонъ, слушая Монтенегро, притворялся бол?е пьянымъ, ч?мъ онъ онъ былъ на самомъ д?л?, чтобы такимъ образомъ скрыть свое смущенiе.

Угроза Фермина вынудила Чиво прервать молчанiе. Головор?зъ считалъ моментъ благопрiятнымъ для льстиваго вм?шательства.

– Зд?сь никто не см?етъ угрожать, знаете ли вы это, цыпленокъ?… Гд? Чиво, тамъ никто не дерзаетъ сказать что-либо его сеньорито.

Юноша вскочилъ и, устремивъ на хвастуна грозный взглядъ сказалъ повелительно:

– Молчать!.. Держите свой языкъ въ карман? или гд? хотите. Вы зд?сь никто, а чтобы говорить со мной, вамъ надо просить у меня позволенiя.

Фанфаронъ стоялъ въ нер?шительности, точно раздавленный высоком?рiемъ юноши, и прежде ч?мъ онъ пришелъ въ себя отъ нападенiя на него, Ферминъ добавилъ, обращаясь въ Луису:

– И ты-то считаешь себя храбрымъ?… Считаешь себя храбрымъ, а ходишь повсюду съ провожатымъ, какъ д?ти ходятъ въ школу! Считаешь себя храбрымъ, и даже, чтобы поговорить наедин? съ прiятелемъ, не разстаешься съ нимъ! Теб? сл?довало бы носить коротенькiе панталоны.

Дюпонъ забылъ свое опьян?нiе, стряхнулъ его съ себя, чтобы вьыпрямиться передъ прiятелемъ во всемъ величiи своей доблеести, Ферминъ ранилъ его въ наибол?е чувствительное м?сто!..

– Ты знаешь, Ферминильо, что я храбр?е тебя, и что вось Хересъ меня боится. Сейчасъ увидишь, нуждаюсь ли я въ провожатыхъ. Ты, Чиво, проваливай.

Храбрецъ сопротивлялся, фыркнувъ что-то съ высоком?рiемъ безнаказанности.

– Проваливай! – повторилъ сеньорито, словно собираясь дать ему ударъ ногой.

Чиво вышелъ и двое друзей вновь ус?лись. Луисъ уже не казался пьянымъ: напротивъ, онъ д?лалъ усилiя казаться совершенно трезвымъ, открывая безм?рно глаза, точно онъ нам?ревался уничтожить взглядомъ Монтенегро.

– Когда пожелаешь, – сказалъ онъ глухимъ голосомъ, чтобы внушить больше страху, – мы пойдемъ убивать друъ друга. He зд?сь, потому что Монтаньесъ мн? прiятель, и я не хочу компрометировать его.

Ферминъ пожалъ плечами, въ знакъ пренебреженiя къ этой террористической комедiи. Они поговорятъ и объ этомъ, но уже посл?, смотря по тому какой будетъ результатъ ихъ разговора.

– Теперь къ сути, Луисъ. Ты знаешь какое ты сд?лалъ зло! А какъ ты думаешь исправить его?

Синьорито потерялъ опять свое спокойствiе, видя, что Ферминъ безъ обиняковъ касается непрiятнаго вопроса. Разв? вся вина его? Виноватъ проклятый кузенъ, вино, случай… то, что онъ чрезм?рно добрый; потому что, еслибъ онъ не жилъ бы въ Марчамал?, оберегая интересы своего двоюроднаго брата, (будь онъ проклятъ, если тотъ блатодаренъ ему за это) ничего не случилось бы. Но что тутъ говорить: зло сд?лано. Онъ кабальеро, р?чь идетъ о семь? друзей, и онъ не думаетъ отвиливать. Чего желаетъ Фермрнъ? Его состоянiе и личность – все въ распоряженiи Фермина. По его мн?нiю самое разумное было бы, чтобы они вдвоемъ, съ общаго согласiя, опред?лили бы изв?стную сумму: всенепрем?нно онъ, такъ или иначе, достанетъ ее, чтобы отдать д?вушк? въ вид? приданаго, и было бы удивительно, еслибъ, посл? того, она не нашла бы себ? хорошаго мужа.

Почему Ферминъ д?лаетъ недовольное лицо? Разв? онъ сказалъ что-нибудъ нел?пое? Если ему не нравится это р?шенiе вопроса, у него на готов? есть другое. Марiя де-ла-Лусъ можетъ идти жить съ нимъ. Онъ устроитъ ей большой домъ въ город? и она будетъ жить какъ королева. Д?вушка нравится ему и высказанное ею презр?йiе къ нему посл? той ночи очень его огорчило. Онъ приложитъ вс? усилiя, чтобы сд?лать ее счастливою. Многiе богатые въ Херес? живутъ такимъ образомъ со своими любовницами, которыхъ вс? уважаютъ, словно законныхъ женъ, и если они и не женятся на нихъ, тo лишь только потому, что т? низкаго сословiя. И это предложенiе не устраиваетъ его? Пусть же саммъ Ферминъ придумаетъ что-нибудь и они сразу покончатъ д?ло.

– Да, надо покончить его сразу, – повторилъ Монтенегро, – И поменьше словъ, потому что мн? тяжело говорить обо всемъ этомъ. Вотъ что ты долженъ сд?лать: завтра ты пойдешь къ своему двоюродному брату и скажешь ему, что, устыдившись своего проступка, ты женишься на моей сестр?, какъ это обязанъ сд?лать кабальеро. Если онъ дастъ свое позволенiе – отлично, если н?тъ – все равно. Ты женишься и постараешься, исправившись, не д?лать несчастной свою жену.

Сеньорито откинулся на стул?, точно скандализированный громадностью притязанiя.

– Вотъ какъ… Велишь жениться! Ты просишь не малаго!..

Онъ заговорилъ о своемъ дводородномъ брат?, ув?ряя, что тотъ ни за что не дастъ своего согласiя. Жениться онъ не можетъ. А карьера его? А будущность? Какъ разъ ихъ семья, съ согласiя отцов-iезуитовъ, ведетъ переговоры о его женитьб? съ богатой д?вушкой изъ Севильи, давнишней духовной дочери отца Урисабала. Эта женитьба необходима ему, такъ какъ его состоянiе очень пошатнулось отъ чрезм?рной его расточительности, очень, а для его политической карьеры ему необходимо быть богатымъ.

– Жениться на твоей сестр?, это н?тъ, – кончилъ свою р?чь Дюпонть. – Это чистое безумiе, Ферминъ; обдумай самъ хорошенько, это нел?пица.

Ферминъ возразилъ, сильно возбуждаясь. Нел?пица – в?рно, но только для б?дной Марикильи. Вотъ такъ счастье! Быть. обремененной мужемъ, подобнымъ ему, этому сборищу вс?хъ порововъ, который не можетъ жить даже съ самыми грязными въ мiр? женщинами! Для Марiи де-ла-Лусъ этотъ бракъ означалъ лишь новое жертвоприношенiе, но н?тъ другого исхода, кром? него.

– Ты думаешь, что я д?йствительно желаю породниться съ тобой и радуюсь этому?… Весьма ошибаешься. Какъ было бы хорошо, еслибъ никогда у тебя въ ум? не зародилась бы злая мысль, сд?лавшая сестру мою несчастной! He будь этого случая я не согласился бы им?ть тебя своимъ зятемъ, хотя ты бы просилъ меня о томъ на кол?няхъ, нагруженный миллiонами. Но зло сд?лано и единственное средство исправить его предложенное мной, хотя вс?мъ намъ придется всл?дствiе того испытывать муки. Ты знаешь, что лично я ни во что не ставлю бракъ – это лишь одно изъ многихъ, существующихъ въ мiр?, лицем?рiй. Одно лиiшь необходимо для счастiя – любовь и больше ничего. Я могу говорить такимъ образомъ, потому что я мужчина; потому что я плюю на общество и на все то, что скажутъ люди. Но сестра моя женщина и ей, чтобы жить спокойно, чтобы ее уважали, нужно д?лать то, что д?лаютъ остальныя женщины. Она должна выйти замужъ за челов?ка, обольстившаго ее, хотя и не чувствуя къ нему ни крошки любви. Никогда больше не вернется она къ прежнему своему жениху: было бы низостью обмануть его. Ты можешь сказатъ, пусть она останется д?вушкой, такъ какъ никому неизв?стно то, что случилось; но все, что д?лается, – узнается. Ты самъ, еслибъ я тебя оставилъ, кончилъ бы т?мъ, что въ пьяную ночь разсказалъ бы о выпавшемъ на твою долю наслажденiи, о чудномъ куск?, проглоченномъ тобой на виноградник? двоюроднаго твоего брата. Боже сохрани, этого н?тъ! Тутъ одинъ лишь исходъ – бракъ.

И все бол?е и бол?е сильными выраженiями онъ припиралъ къ ст?н? Луиса, стараясь вынудить его датъ согласiе на предложенное Ферминомъ р?шенiе вопроса.

Сеньорито защищался съ тревогой челов?ка, доведеннаго до крайности.

– Ты ошибаешься, Ферминъ, – говорилъ онъ. – Я вижу ясн?е тебя.

И чтобы выйти изъ труднаго положенiя, онъ предлагалъ отложить разговоръ на сл?дующiй день. Они обстоятельн?е разберутъ тогда д?ло… Страхъ, что онъ будетъ вынужденъ принять предложенiе Монтенегро, побуждалъ его настаиватъ на своемъ отказ?. Все, что угодно, только бы не жениться. Это немыслимо, семья его отречется отъ него, вс? будутъ см?яться надъ нимъ; онъ потеряетъ свою политическую карьеру.

Но Ферминъ настаивалъ съ твердостью, ужасавшей Луиса:

– Ты женишься; другого выхода н?тъ. Ты сд?лаешь то, что обязанъ сд?лать, или одинъ изъ насъ лишнiй на св?т?.

Манiя храбрости вновь проявилась въ Луис?. Онъ чувствовалъ себя въ безопасности зная, что Чиво вблизи, и бытъ можетъ слышитъ ихъ слова рядомъ, въ коридор?.

Угрозы ему? Во всемъ Херес? н?тъ челов?ка, который бы безнаказавно обратился къ нему съ угрозами. И онъ опускалъ руку въ карманъ, лаская стволъ недоб?димаго револьвера, съ которымъ онъ чуть было не спасъ весь городъ, отразивъ одинъ все нашествiе. Прикосновенiе къ стволу револьвера казалось влило въ него новую отвагу.

– Э-а! Довольно! Я сд?лаю то, что лишь могу, чтобы не осрамить себя въ качеств? кабальеро, какимъ я есть. Но жениться я не женюсь, слышишь ли? Я не женюсь. Къ тому же почему виноватымъ долженъ быть я?

Цинизмъ блест?лъ въ его глазахъ. Ферминъ скрежеталъ зубами и схоронивъ руки въ карманахъ, отступивъ на шагъ назадъ, словно онъ боялся т?хъ жестокихъ словъ, которыя готовились выйти изъ устъ сеньорито.

– А твоя сестра? – продолжалъ тотъ. – Она не виновата ни въ чемъ? Ты совс?мъ глупый, ты ребенокъ. В?рь мн?: та, которая этого не желаеть, ее не изнасилуютъ. Я кутила, согласенъ; но твоя сестра… твоя сестра немного…

Онъ сказалъ оскорбительное слово, но едва слышно.

Ферминъ бросился да него съ такой стремительностью, что опрокинулъ стулъ и столъ, задребезжавъ, отодвинулся отъ толчка до самой ст?ны. Въ одной рук? Ферминъ держалъ ножъ Рафаэля забытый имъ два дня тому назадъ въ этомъ самомъ ресторан?.

Револьверъ сеньорито такъ и остался у выхода изъ его кармана, откуда его рука не им?ла уже силъ вытащить его.

Дюпонъ пошатнулся съ громкимъ хрип?нiемъ и кровь чернымъ потокомъ хлынула у него изъ горла.

Зат?мъ онъ лицомъ внизъ грохнулся на полъ, увлекая въ своемъ паденiи со стола скатерть съ бутылками и стаканами и кровь его см?шалась съ пролитымъ виномъ.

X

Три м?сяца миновало съ т?хъ поръ, какъ сеньоръ Ферминъ вы?халъ изъ виноградника въ Марчамал?, и его друзья насилу могли узнатъ его, увидавъ его сидящимъ на солнц?, у дверей нищенской хижины, въ которой онъ жилъ съ своей дочерью въ предм?стьи Хереса.

– Б?дный сеньоръ Ферминъ! – говорили люди, вид?вшiе его. – Онъ обратился въ собственную т?нь.

Онъ впалъ въ безмолвiе, близкое къ идiотизму. Ц?лые часы сид?лъ онъ недвижно, съ опущенной головой, точно воспоминанiя угнетали его. Когда дочь подходила къ нему, чтобы увестiи его въ домъ, или сказатъ, что об?дъ на стол?, онъ какъ будто приходилъ въ себя, давалъ себ? отчетъ въ окружающемъ его и его глаза сл?дили за д?вушкой строгимъ взглядомъ.

– Скверная женщина! – шепталъ онъ, – проклятая женщина!

Она, одна она виновата въ несчастiи, тягот?вшемъ надъ семьей.

Его гн?въ отца, отца на старинный ладъ, неспособнаго на н?жность и прощенiе, и мужская гордость его, всл?дствiе которой онъ смотр?лъ на женщину, какъ на низшее существо, ни на что другое не годное, какъ только причинять мужчин? громадный вредъ, этотъ его гн?въ пресл?довалъ б?дную Марiю де-ла-Лусъ. Также и она изм?нилась: побл?дн?ла, исхудала, съ глазами ставшими еще больше отъ сл?довъ пролитыхъ ею слезъ.

Ей нужно было д?латъ чудеса экономiи въ новои жiизни, которую она вела съ своимъ отцомъ въ этой хижин?. Сверхъ ея заботъ и ст?сненiй нужды, ей приходилось еще выносить мученiе упрековъ ея отца, и всю вереницу глухихъ проклятiй, которыми онъ какъ бы хлесталъ ее каждый разъ, что она приближалась къ нему, отрывая его отъ его размышленiй.

Сеньоръ Ферминъ жилъ съ безпрерывными мыслями о злополучной ночи вторженiя въ Хересъ забастовщиковъ.

Для него все случившееся посл? того не им?ло никакого значенiя. Ему казалось, что онъ еще слышитъ, какъ ворота въ Марчамало, за часъ до разсв?та, дрожали подъ б?шеными ударами незнакомца. Онъ всталъ съ ружьемъ наготов? и открылъ окно… Но это былъ его сынъ, его Ферминъ, безъ шляпы, съ руками, запачканными въ крови и расцарапаннымъ лицомъ, точно онъ боролся со множествомъ людей.