Винный склад

Они обм?нялись лишь н?сколькими словами. Ферминъ убилъ сеньорито Луиса и пробилъ себ? дорогу, ранивъ головор?за, сопровождавшаго Луиса. Эви незначительныя царапины получены имъ во время борьбы. Ему надо б?жать, спасатъся тотчасъ же. Враги нав?рное подумаютъ, что онъ въ Марчамал?, и на разсв?т? конные жандармы явятся на виноградникъ.

Это былъ момеитъ безумной тревоги, и б?дному старику онъ показался безконечнымъ. Куда б?жать?… Руки его выдвигали ящики комода, разбрасывая б?лье. Онъ искалъ свои сбереженiя.

– Возьми, сынъ мой, возьми все. – И онъ набивалъ ему карманы дуросами, песетасами, вс?мъ серебромъ, запл?снев?вшимъ оть долгаго лежанiя взаперти, мало-по-малу собранномъ въ теченiе долгихъ л?тъ.

Р?шивъ, что онъ далъ ему достаточно, онъ его вывелъ изъ виноградника. Скор?й! Еще ночь и имъ удастся уйти изъ Хереса, такъ, что никто ихъ не зам?титъ. У старика былъ свой планъ. Нужно идти къ Рафаэлю, въ Матансуэло. Юноша еще сохранилъ связи съ прежними товарищами по контрабанд?, и проведетъ его по глухимъ тропинкамъ изъ горъ въ Гибралтаръ. Тамъ онъ можетъ с?стъ на корабль и у?хать куда вздумаетъ – мiръ великъ.

И въ теченiе двухъ часовъ отецъ и сынъ шли почти б?гомъ, не чувствуя усталости, подгоняемые страхомъ, покидая дорогу, всякiй разъ, что они издали слышали шумъ голосовъ или лошадиный топотъ.

Ахъ, это ужасное путешествiе съ его жестокими сюрпризами, оно-то и убило его. Когда разсв?ло, онъ увид?лъ сына съ лицомъ умирающаго, запятнаннаго кровью, со вс?ми вн?шними признаками убiйцы, спасающагося б?гствомъ. Ему было больно вид?ть Фермина въ такомъ положенiи, но не зач?мъ было отчаяваться. Въ конц?-концовъ онъ мужчина, и мужчины убивають не разъ, продолжая пользоваться уваженiемъ. Но когда сынъ объяснилъ ему въ краткихъ словахъ, зач?мъ онъ убилъ, старику показалось, что онъ умираетъ; ноги у него задрожали и онъ долженъ былъ сд?лать усилiе надъ собой, чтобы не упасть, растянувшись, среди дороги. Марикита, дочь его, была причиной всего случившагося. Ахъ, проклятая сука! И вспоминая поведенiе сына, онъ восхищался имъ, признательный ему всей душой за принесенную имъ жертву.

– Ферминъ, сынъ мой…. ты хорошо поступилъ. Другого средства не было кром? мщенiя. Ты лучшiй изъ всей семьи. Лучше меня, готорый не сум?лъ уберечь д?вушку.

Появленiе ихъ въ Матансуэло привело Рафаэля въ крайнее изумленiе. Убили его сеньорито, и онъ, Ферминъ, сд?лалъ это!

Монтенегро проявилъ нетерп?нiе. Онъ просить Рафаэля провести его въ Гибралтаръ такъ, чтрбы никто не вид?лъ. Поменьше словъ. Желаеть онъ спасти его, или отказывается? Надсмотрщикъ, вм?сто отв?та, ос?длалъ добраго своего коня и еще одну лошадь изъ мызныхъ. Тотчасъ же онъ проводитъ его въ горы, а тамъ уже о немъ позаботятся другiе.

Старикъ вид?лъ, какъ они умчались во весь галопъ, и повернулъ въ обратный путь, весь согнувшись отъ внезапной старости, точно вся его жизнь ушла съ его сыномъ.

Зат?мъ существованiе его стало протекать какъ бы въ туман? сна. Онъ помнитъ, что немедленно покинулъ Марчамало, чтобы искать уб?жище въ предм?сть? Хереса, въ хижин? одной изъ родственницъ его жены. На виноградник? онъ не могъ оставаться посл? случившагося. Между нимъ и семьей его хозяина была кровь, и прежде, ч?мъ ему бросятъ это въ лицо, онъ долженъ б?жать.

Донъ-Пабло Дюпонъ предлагалъ ему черезъ третьи лица денежную помощь для поддержки его старости, хотя онъ и считалъ его главнымъ виновникомъ всего случившагося, такъ какъ онъ не сум?лъ научить религiи д?тей своихъ. Но старикъ отказался отъ всякой поддержки. Очень вамъ благодаренъ, сеньоръ, удивляюсь его сострадательности, но лучше готовъ умереть съ голоду, ч?мъ взять хотъ грошъ отъ Дюпоновъ.

Н?сколько дней спустя посл? б?гства Фермина, къ старику явился его крестникъ Рафаэль. Онъ былъ безъ м?ста, отказавшись отъ должности своей на мыз?. Явился для сообщенiя, что Ферминъ въ Гибралтар?, и въ одинъ, изъ ближайшихъ дней у?детъ моремъ въ Южную Америку.

– Также и тебя, – сказалъ съ грустью старикъ, – укусила проклятая зм?я, отравляющая вс?хъ насъ.

Юноша былъ грустенъ и упалъ духомъ. Говоря со старикомъ у дверей хижины, онъ посматривалъ туда съ н?которымъ безпокойствомъ, словно боялся появленiя Марiи де-ла-Лусъ. Во время б?гства съ нимъ въ горы Ферминъ разсказалъ ему все… все.

– Ахъ, крестный, какой это былъ ударъ для меня! Мн? кажется, что я умру отъ него… И не быть въ состоянiи отомстить! Этотъ безстыжiй ушелъ изъ жизни, и я не пронзилъ его кинжаломъ! He им?ть возможность воскреситъ его, чтобы снова его убить!.. Какъ часто этотъ воръ, должно быть, см?ялся надо мной, водя меня одураченнымъ, такъ что я ничего объ этомъ не зналъ!

Бол?е всего приводило въ отчаянiе Рафаэля то, что онъ былъ на служб? у этого челов?ка. Какое см?шное положенiе! Онъ плакалъ оттого, что не его рука отомстила Луису.

Теперь онъ уже не желаетъ работать. Для чего? Займется онъ опять кнтрабандой. Женщины?… на короткое время, а потомъ ихъ надо бить, какъ похотливыхъ и бездушныхъ животныхъ… Его желанiе – объявить войну полмiру – богатымъ, т?мъ, которые управляютъ, т?мъ, которые внушаютъ страхъ своими ружьями и кто причиной того, что б?дныхъ топчутъ власть имущiе. Теперь, когда несчастный людъ Хереса обезум?лъ отъ ужаса, и работаетъ въ пол?, не поднимая глазъ съ земли, тюрьма передолнена и многiе, желавшiе прежде перевернуть все вверхъ дномъ, ходятъ къ об?дн?, чтобы изб?гнуть подозр?нiя и пресл?дованiй – теперь его очередь. Богатые увидять, какого они пробудили зв?ря т?мъ, что одинъ изъ ихъ среды разрушилъ его мечты.

Контрабандой онъ займется только для поддержанiя своего существованiя. Но немного погодя, когда начнется жатва, онъ будетъ сжигатъ с?довалы, мызы и отравлять скотъ на пастбищахъ. Т?, что сидя въ тюрьм?, ждутъ моментъ казни, Хуанонъ, Маестрико и другiе, несчастные, присужденные къ смерти, будутъ им?тъ мстителя.

Если найдутся люди, достаточно мужественные, чтобы присоединиться къ нему, у нихъ составится конный отрядъ. Для чего-нибудъ онъ знаетъ вдоль и поперекъ горы. Пустъ готовятся богатые. Дурныхъ онъ будетъ убивать, а съ добрыхъ будетъ брать выкупъ, отдавая его б?дному люду.

Онъ возбуждался, изливая свой гн?въ въ этихъ угрозахъ. О томъ, чтобы сд?латься разбойникомъ, онъ говорилъ съ энтузiазмомъ, чувствуемымъ съ д?тства деревенскими удальцами къ искателямъ приключенiй на большихъ дорогахъ. По его мн?нiю, всякiй оскорбленный челов?къ могъ искать отомщенiя, лишь сд?лавшись грабителемъ на большихъ дорогахъ.

– Меня убьютъ, – продолжалъ онъ, – но раньше ч?мъ меня убьютъ, я покончу съ полъ-городомъ.

И старикъ, разд?лявшiй взгляды юноши, одобрительно кивалъ головой. Онъ хорошо придумалъ. Еслибъ сеньоръ Ферминъ былъ молодъ и силенъ, у Рафаэля оказался бы въ его банд? лишнiй товарищъ.

Рафаэль уже не приходилъ больше. Онъ изб?галъ того, чтобы дьяволъ не свелъ его лицомъ къ лицу съ Марiей де-ла-Лусъ. Увидавъ ее, онъ былъ бы способенъ убить ее или же расплакаться какъ ребенокъ.

Время отъ времени къ сеньору Фермину заходила какая-нибудь старая цыганка или отставной солдатъ изъ т?хъ, которые въ кофейняхъ и казино продаютъ небольшой свой запасъ табаку.

– Д?душка, это вотъ вамъ… отъ Рафаэля.

To были деньги, посылаемые контрабандистомъ и которыя старикъ молча передавалъ дочери. Рафаэль не приходилъ никогда. Время отъ времени онъ появлялся по вечерамъ въ Херес?, и этого было достаточно, чтобы Чиво и другiе спутники покойнаго Дюпона скрывались по домамъ у себя, изб?гая доказываться въ тавернахъ и кофейняхъ, пос?щаемыхъ контрабандистомъ. Этотъ челов?кть питалъ къ нимъ ненависть за прежнюю ихъ друiжбу съ сеньорито. He то, чтобы они боялись его. Они были храбрецы, да только цивилизованные, и не желаютъ нарыватъся на ссору съ дикаремъ, который по нед?лямъ сидитъ въ горахъ вм?ст? съ волками.

Сеньоръ Ферминъ давалъ проходить времени, нечувствительный къ тому, что его окружало, или къ тому, что говорилосъ около него.

Однажды, печальное молчанiе города вывело его на н?сколько часовъ изъ его полной безучастности. Казнь гарротой[14 - Испанская казнь – жел?зный ошейникъ, сдавливаемый ч?мъ-то врод? Архимедова винта.] им?ла соверщиться надъ пятью челов?ками, за вторженiе въ Хересъ. Процессъ былъ веденъ посп?шно, кара исполнялась безотлагателъно, чтобы благомыслящiе люди успокоилисъ бы.

Вступленiе въ городъ мятежныхъ работниковъ съ теченiемъ времени приняло разм?ры революцiи, полной ужасовъ. Страхъ заставлялъ молчать. Т? самые, которые вид?ли забастовщиковъ, безъ всякой враждебной демонстрацiи, проходившихъ мимо домовъ богатыхъ, молчаливо соглашались на неслыханный судебный приговоръ.

Разсказывали о двухъ убитыхъ въ ту ночь, соединяя пьянаго сеньорита съ несчастнымъ писцомъ. Фермина Монтенегро разыскивали за смертоубiйство, его процессъ велся отд?льно; но общество ничего не потеряло, преувеличивая событiя и приписывая одно лишнее убiйство революцiонерамъ.

Многiе были приговорены къ заключенiю въ тюрьм?. Судъ присуждалъ къ заточенiю съ ужасающею щедростью несчастныхъ крестьянъ, которые, казалось, съ изумленiемъ спрашивали себя, что они такое сд?лали въ ту ночь? Изъ числа приговоренныхъ къ смерти, двое были убiйцами юнаго писца; остальные трое шли на казнь въ качеств? людей «опасныхъ» – за разговоры и угрозы, за то, что они были твердо ув?рены и въ своемъ прав? на долю счастiя въ мiр?.

Многiе съ злорадствомъ подмигивали, узнавъ, что Мадриленьо, зачинщикъ вторженiя въ городъ, – приговоренъ лишь къ н?сколькимъ годамъ заключенiя въ тюрьм?. Хуанонъ и его товарищъ де-Требухена покорно ждали смертной своей казни. Они уже не хот?ли живть, жизнь опротив?ла имъ посл? горькихъ разочарованiй знаменитой ночи. Маэстрико съ изумленiемъ открывалъ искреннiе д?тскiе глаза, какъ бы отказываясь в?рить въ людскую злобу. Его жизнь была имъ нужна, потому что онъ опасный чело?къ, потому что онъ увлекался утопiей, что знанiя меньшинства должны перейти къ безконечной масс? несчастныхъ, какъ орудiе спасенiя. И будучи поэтомъ, не подозр?вая этого, его духъ, заключенный въ грубой оболочк?, пылалъ огнемъ в?ры, утишая муки посл?днихъ его минутъ надеждой, что позади нихъ придутъ другiе, проталкиваясь, какъ онъ говорилъ, и эти другiе кончатъ т?мъ, что все сметутъ силой своей многочисленности, подобно тому какъ изъ водяныхъ капель составляется наводненiе. Ихъ убиваютъ теперь потому, что ихъ еще мало. Когда-нибудь ихъ окажется столько, что сильные устануть убивать, ужаснувшись необъятностью своей кровавой задачи, кончатъ т?мъ, что впадутъ въ унынiе, признавъ себя поб?жденными.

Сеньоръ Ферминъ изъ этой казни ощутилъ лишь только безмолвiе города, который казался пристыженнымъ; страхъ, охватившiй б?дныхъ; трусливую покорность, съ которой они говорили о господахъ.

Черезъ н?сколько дней онъ совершенно забылъ это происшествiе. До него дошло письмо, написанное его сыномъ, его Ферминомъ. Находился онъ въ Буеносъ-Айрес? и писалъ отцу, высказывая ув?ренность относительно своей будущности. Первое время н?сколько тяжело, но при труд? и выдержк? въ этой стран?, почти нав?рняка достигается поб?да, и онъ не мало не сомн?вался въ томъ, что двинется впередъ.

Съ того времени сеньоръ Ферминъ нашелъ себ? занятiе и стряхнулъ маразмъ, въ который его повергло горе. Онъ писалъ сыну и ждалъ оть него отв?та. Какъ онъ жилъ далеко!.. Еслибъ было возможно по?хать туда.

Въ другой день его взволновало новое происшествiе. Сидя на солнц? у дверей своей хижины, онъ увид?лъ т?нь челов?ка, стоявшаго яеподвижно подл? него. Поднявъ голову, онъ вскрикнулъ:

– Донъ-Фернандо!

Это было его божество, добрый Сальватьерра, но состарившiйся, печальный, съ потухшими глазами, гляд?вшихъ изъ-за стеколъ голубыхъ его очковъ, точно вс? несчастiя и преступленiя Хереса угнетали его.

Его выпустили, оставивъ на свобод?, зная, безъ сомн?нiя, что теперь онъ не отыщетъ нигд? угла, гд? бы могъ свить себ? гн?здо, и слова его прозвучатъ безъ отзвука въ молчанiи террора.

Когда онъ явился въ Хересъ, его прежнiе друзья изб?гали его, не желая компрометировать себя. Другiе же смотр?ли на него съ ненавистью, точно онъ изъ вынужденнаго своего изгнанiя былъ отв?тственъ за все случившееся.

Но сеньоръ Ферминъ, старый его товарищъ, не принадлежалъ къ этому числу. Увидавъ его, онъ поднялся, бросился въ его объятiя, съ дрожью сильныхъ людей, которые не могутъ плакать.

– Ахъ, донъ-Фернандо!.. донъ-Фернандо!..

Сальватьерра сталъ ут?шать его. Онъ все зналъ. Побольше мужества. И онъ жертва общественнаго разложенiя, противъ котораго донъ-Фернандо металъ громы со вс?мъ пыломъ аскета. Еще онъ можетъ начать новую жизяь, окруженный всей своей семьей. Мiръ великъ. Гд? его сынъ устроитъ себ? гн?здо, туда и онъ можетъ по?хать къ нему.

И Сальватьерра н?сколько дней подъ рядъ приходилъ къ своему старому товарищу. Зат?мъ онъ у?халъ. Одни говорили, что онъ въ Кадикс?, другiе – въ Севиль?, скитаясь по той андалузской земл?, гд? съ воспомианiями ея героизма и великодушiя лежали останки его матери – единственнаго существа, любовь котораго усладила ему жизнь.

Онъ не могъ оставатъся въ Херес?. Власть имущiе смотр?ли на него косо, точно готовы кинуться на него; б?дные изб?гали его.

Прошелъ еще м?сяцъ. Однажды вечеромъ, Марiя де-ла-Лусъ, стоя у дверей своей хижины, чуть было не упала въ обморокъ. Ноги у нея дрожали, въ ушахъ звен?ло; вся ея кровь, казалось, хлынула ей въ лицо горячей волной, и потомъ отхлынула, оставивъ его покрытымъ зеленоватой бл?дностью. Рафаэль стоялъ передъ ней, укутанный въ плащъ, точно поджидая ее. Она хот?ла б?жать, скрыться въ самый отдаленный уголокъ своей хижины.

– Марiя де-ла-Лу!.. Марикилья!..

Это былъ тотъ же н?жный и умоляiощiй голосъ, какъ во времена ихъ свиданiй у р?шетчатаго окна, и не зная какимъ образомъ, она вернулась назадъ, робко приближаясь, устремивъ глаза, полные слезъ на бывшаго своего жениха.

И онъ тоже былъ полонъ грусти. Печальная серьезность, какъ бы придавала ему н?которое изящество, утончая суровую вн?шность челов?ка борьбы.