Винный склад

Ферминъ заговорилъ о недавней связи Луиса съ Маркезитой. Наконецъ дружба довела ихъ до той развязки, которой, повидимому, оба желали изб?жатъ. Она уже бросила грубаго торговца свиней. Опять привлекалъ ее, какъ она говорила, «привилегированный классъ», и она нагло выставляла на показъ новую свою связь живя въ дом? Дюпона, и проводя время вм?ст? съ нимъ въ шумныхъ празднествахъ. Ихъ любовь казалась имъ монотонной и безвкусной, если они не приправляли ее пьянствомъ и скандалами, которые взволновали бы лицем?рную тишину города.

– Два безумца соединились, – продолжалъ Ферминъ. – Когда-нибудь, посл? одного изъ своихъ кутежей, они поссорятмя; и прольется кровь; но пока оба считаютъ себя счастливыми и парадирують своимъ счастьемъ съ изумительной наглостъю. Я думаю, что бол?е всего ихъ забавляетъ негодованiе дона-Пабло и его семьи.

Монтенегро разсказалъ посл?днiя приключенiя этихъ влюбленныхъ, встревожившихъ городъ. Хересъ казался имъ слишкомъ т?снымъ для ихъ счастья, и они отправлялись иа мызы и въ ближайшiя отъ города м?стечки, добираясь до Кадикса, со всей свитой п?вцовъ и головор?зовъ, всегда сопровождавшихъ Луиса Дюпона. За н?сколько дней передъ т?мъ они отпраздновали въ Санлукар? де-Баррамеда шумный пиръ, въ конц? котораго Маркезита и ея любовникъ, напоивъ папскаго камерарiя, окарнали ему всю голову ножницами. Сеньоры въ Сiгculo Caballisto весело хохотали, комментируя подвиги этой парочки. У донъ-Луиса н?тъ соперника въ кутежахъ! И что за удалая женщина Маркезита!..

И двое любовниковъ, проводившiе время въ безпрерывномъ пьянств?, которое, едва оно улетучивалось, возобновлялось снова, точно они боялись потерять иллюзiю увидавъ другъ друга безъ обманнаго веселiя вина, устр?млялисъ съ м?ста на м?сто, какъ ураганъ скандала, среди рукоплесканiй молодежи и негодованiя семей.

Сальватьерра слушалъ своего ученика съ ироническими жестами. Луисъ Дюпонъ интересовалъ его. Это былъ яркiй экземпляръ праздной молодежи, влад?телей всей страны.

He усп?ли еще Сальватьерра и Ферминъ дойти до первыхъ домовъ Хереса, какъ экипажъ Дюпона, мчавшiйся съ головокружительной быстротой несшихся безумнымъ б?гомъ лошадей, уже очутился въ Матансуэл?.

Дворовыя собаки неистово залаяли, услыхавъ все бол?е приближавшiйся лошадиный топотъ, сопровождаемый криками, бренчанiемъ гитары и протяжнымъ, заунывнымъ п?нiемъ.

– Къ намъ ?детъ хозяинъ, – сказалъ Сарандилья. – Это не можеть бытъ никто, кром? него.

И позвавъ надсмотрщика, они оба вышли къ воротамъ, чтобы при св?т? луны увид?ть въ?здъ шумнаго экипажа.

Однимъ прыжкомъ соскочила съ козелъ грацiозная Маркезита, и понемногу была выгружена изъ экипажа и вся свита Луиса. Сеньорито передалъ вожжи Сарандиль?, предварительно снабдивъ его разными указанiями, какъ лучше присмотр?ть за лошадьми.

Рафаэль выступилъ впередъ, снявъ шляпу.

– Это ты, милый челов?къ? – сказала Маркезита очень развязно. – Ты съ каждымъ днемъ хорош?ешь… He им?й я желанiя не доставлять непрiятности Марiи де-ла-Лусъ… мы съ тобой въ одинъ прекрасный день провели бы вотъ этого…

Но этотъ, или иными словаий, Луисъ, см?ялся надъ безстыдствомъ своей двоюродной сестры, и ни мало не оскорбился молчаливымъ сравненiемъ, которое, повидимому, д?лали глаза Лолы, окинувъ взглядомъ его изношенное т?ло веселаго жуира и кр?пкое сложенiе надзирателя на мыз?.

Сеньорито сталъ д?лать смотръ своей свит?. Никто не потерялся по дорог?, вс? оказались на лицо: Моньотьесо, – изв?стная п?вица и ея сестра, ихъ сеньоръ отецъ, ветеранъ классическихъ танцевъ, подъ каблуками котораго грем?ли половицы вс?хъ кафешантановъ Испанiи, трое протеже Луиса, серьезные, съ сдвинутыми бровями, упирающiеся въ бокъ рукой, опустивъ глаза, словно они не см?ли взглянуть другъ на друга чтобы не вселить страха другъ въ друга; и въ заключенiе полнолицый челов?къ съ густой бородой и бакенбардами, державшiй подъ мышкой гитару.

– Вотъ взгляни, – сказалъ сеньорито своему надсмотрщику, указывая на гитариста. – Это сеньоръ Пакорро, или иначе «Орелъ», первый музыкантъ въ мiр? и мой другъ.

А такъ какъ надсмотрщикъ остался стоять, удивленно разсматривая это необычайное существо, имя котораго онъ никогда не слышалъ, музыкантъ церемонно поклонился ему, какъ св?тскiй франть, хорошо знакомый съ общепринятыми формулами.

– Ц?лую вашу руку…

И не добавивъ бол?е ни слова, онъ вошелъ въ домъ всл?дъ за остальными прi?зжими, предводительствуемыми Маркезитой.

Жена Сарандильи и Рафаэль съ помощью прi?зжихъ привели въ порядокъ комнаты хозяевъ. Два чадящiе кинкета осв?тили большую залу съ выб?ленными ст?нами, украшенными н?сколькими хромолитографiями святыхъ. Гости Луиса, л?ниво согнувъ спины, вытащили изъ корзинъ и ящиковъ привезенные въ экипаж? съ?стане припасы.

Столъ покрылся бутылками, наполненными прозрачной влагой, одн? коричневаго, другiя золотистаго цв?та. Жена Сарандильи направилась въ кухню, сопровождаемая вс?ми прi?хавшими женщинами, въ то время какъ сеньорито разспрашивалъ надсмотрщика относительно поденщиковъ.

Пока никого изъ нихъ не было на мыз?. Въ виду того, что день былъ субботнiй, полевые работники ушли домой въ горы. Оставались лишь только цыгане и толпа д?вушекъ, пришедшихъ полоть, дов?ренныя надзору ихъ manijeros[7 - Манихеросъ – н?что врод? десятника, руководствующiй изв?стнымъ числомъ поденщиковъ.].

Хозяинъ выслушалъ эти сообщенiя съ довольнымъ видомъ. Ему было не по душ? развлекаться на глазахъ у поденщиковъ, – людей завистливыхъ, жестокосердыхъ, б?сившихся, глядя на чужое веселье и распространявщихъ потомъ самые невозможные слухи. Онъ любилъ веселиться у себя на мыз? во всю ширь. Разв? онъ не хозяинъ?.. И перескакивая отъ одной мысли къ другой съ несвязной быстротой, онъ напустился на сопровождавшихъ его. Что д?лаютъ они тутъ разс?вшись, не выпивая, не разговаривая, точно бодрствуя надъ какимъ-нибудъ мертвымъ т?ломъ?

– Посмотримъ, каково искусство этихъ золотыхъ ручекъ, маэстро, – сказалъ онъ музыканту, который съ гитарой на кол?няхъ и глазами, устремленными въ потолокъ, тихонько перебиралъ струны.

Маэстро Орелъ, посл? того, какъ онъ н?сколько разъ прокашлялся, заигралъ бурные аккорды. Одинъ изъ свитскихъ дона Луиса раскупорилъ бутылки, розлилъ вино по стаканамъ и сталъ разноситъ присутствующимъ хрустальные бокалы, наполненные золотистой жидкостью и ув?нчанные б?лой п?ной.

Женщины, привлеченныя звуками гатары, приб?жали изъ кухни.

– Иди сюда, Моньотьесо, – крикнулъ сеньорито.

И п?вица посл?шила зап?ть сильнымъ и пронзительнымъ голосомъ, который грем?лъ по зал?, вызывая смятенiе на всей мыз?.

Почтенный отецъ Моньотьесо, въ качеств? челов?ка, знавшаго свои обязанности, вывелъ, не ожидая приглашенiя, другую свою дочь на середину залы и принялся танцовать съ нею.

Рафаэль благоразумно удалился посл? того, какъ выпилъ два бокала вина. Онъ не хот?лъ, чтобы присутствiе его было пом?хой празднеству. Кром? того, онъ р?шилъ сд?лать осмотръ мыз?, прежде ч?мъ на землю спустится ночь, опасаясь, чтобы хозяину не вздумалось бы, руководясь пьянымъ капризомъ, заглянуть повсюду.

Ha двор? онъ наткнулся на Алкапаррона, который, привлеченный шумомъ празднества, искалъ удобнаго случая, чтобы со своей навязчивостью паразита, пробраться въ залъ. Надсмотрщикъ погрозилъ ему палочными ударами, если онъ тотчасъ же не вернется въ людскую.

– Уходи, безд?лъникъ, эти сеньоры ни мало не желаютъ им?ть д?ло съ цыганомъ.

Алкапарронъ удалился со смиренiемъ на лиц?, но р?шилъ опять вернутъся, лишь только исчезнетъ изъ виду Сеньоръ Рафаэлъ, который вошелъ въ конюшню, чтобы посмотр?ть, хорошо ли прибраны лошади хозяина.

Когда часъ спустя Рафаэль вернулся въ залъ, гд? шелъ кутежъ, онъ увид?лъ на стол? множество пустыхъ бутылокъ.

Бывшiе же въ зал? казались съ виду такими же, какъ и раньше, точно вино было ими вылито на полъ: только лишь музыкантъ громче игралъ на гитар?, a остальные хлопали неистово въ ладоши и въ то же время кричали, чтобы подбодритъ стараго танцора. Почтенный отецъ об?ихъ Моньотьесо, открывъ черный и беззубый ротъ и издавая визгливые звуки, двигалъ своими костлявыми бедрами, вбирая въ себя животь, чтобы съ еще большею рельефностью выставитъ противоположную ему часть т?ла. Родныя его дочери выражали громкимъ хохотомъ свое восхищенiе передъ этими его выходками, позорящими старость его.

– Оле, великол?пно!

Старикъ продолжалъ плясатъ, изображая изъ себя женскую каррикатуру среди непристойныхъ подбадриваiнiй Маркезиты.

«San Patrisio[8 - Св. Патрицiй.]!

«Que la puerta se sale del quisio[9 - Пусть дверь сойдетъ съ петель.]!

И расп?вая это онъ двигался такимъ образомъ, что казался близкимъ къ тому, чтобы заставить выйти изъ естественныхъ ея пред?ловъ частъ спины, въ то время какъ мужчины бросали къ ногамъ его свои шляпы, восхищенные гнусной этой пляской, безчестiя женскаго пола.

Когда танцовщикъ с?лъ, весь въ поту, прося стаканъ вина въ награду за свой трудъ, въ зал? водворрлось продолжительное молчанiе.

– Зд?сь недостаетъ женщинъ…

Это сказалъ Чиво, посл? того, какъ отплюнулся, съ торжественной серьезностью храбреца, скупого на слова. Маркезита запротестовала.

– А мы, кто же мы такiя, глупая твоя харя?

– В?рно, в?рно; кто же мы такiя?… – присоединились въ ней, какъ эхо, об? Моньотьесо.

Чиво удостоилъ объясниться. Онъ не желалъ обид?ть присутствующихъ сеньоръ, а хот?лъ лишь сказать, что для веселаго кутежа нужно большее число женскаго персонала.

Сеньорито поднялся, принявъ р?шенiе. Женскiй персоналъ?… Онъ им?етъ его; въ Матансуэл? всего вдоволь. И захвативъ бутылку вина, онъ вел?лтъ Рафаэлю провести его въ людскую.

– Ho, Сеньорито, что вы собираетесь д?лать, милость ваша?

Луисъ принудилъ надсмотрщика, несмотря на его протесты, идти впередъ, и вс? посл?довали за нимъ.

Когда веселая компанiя вошла въ людскую, она застала ее почти пустой. Ночь была весенняя и манихеросы, и арреадоръ[11 - Арреадоръ – вожатый вьючныхъ животныхъ.] сид?ли на полу около дверей, устремивъ глаза въ поле, безмолвно син?вшее подъ св?томъ луны. Женщины спали въ углахъ, или же, составляя группы, въ глубокомъ молчанiи слушали сказки о в?дьмахъ и разсказы о чудесахъ святыхъ.

– Хозяинъ! – опов?стилъ надсмотрщикъ, входя въ людскую.