Винный склад

– Nooobis…obis.

Приказчикъ шелъ теперь вверхъ по холму, направляясь съ своими людьми къ эспланад?. Виноградари построились зд?сь группами, вокругъ цистерны, надъ которой поднимался большой жел?зный обручъ, украшенный крестомъ. Когда священникъ прибылъ съ окружавшими его, Дюпонъ освободился отъ св?чи, чтобы взятъ у поденщика, на обязанности котораго лежало смотр?ть за часовней, иссопъ и сосудъ со святой водой. Онъ будеть служить дьячкомъ своему ученому другу. Руки его дрожали отъ волненiя когда онъ бралъ священные предметы.

Приказчикъ и многiе изъ виноградарей, догадываясь, что насталъ самый торжественный моментъ церемонiи, непом?рно открывали глаза, над?ясь увид?ть что-нибудъ необычайное.

Между т?мъ, священникъ перелистывалъ страницы своей княги, не встр?чая молитвы, подходящей къ случаю. Требникъ былъ самый полный, а церковъ охватываетъ молитвой вс? моменты жизни челов?ка: им?ется молитва для родильницъ, для воды, св?чей, новыхъ домовъ, для только что отстроенныхъ барокъ, для постели супруговъ, Для отправляющихся въ путешествiе, для хл?ба, яицъ и всякаго рода съ?стныхъ припасовъ. Наконецъ, отецъ Урисабалъ нашелъ въ требник? то, что искалъ: Benedictio super fruges et vineas.

И Дюпонъ чувствовалъ н?которую гордость при мысли, что церковь снабжена латинской молитвой для виноградниковъ, какъ бы предвидя, что черезъ долгiе в?ка въ Херес? окажется служитель Божiй, великiй винод?лъ, которому понадобится эта молитва.

– Adjutorium nostrum in nomine Domine, – сказалъ священникъ, глядя во вс? глаза на своего богача св?щеносца, rотовый тотчасъ подсказать ему требуемый отв?тъ.

– Quifecit coelum et terram, – провозгласилъ не колеблясь Дюпонъ, вспомнивъ заботливо выученные имъ слова.

Еще на два молитвенные призыва священника он? далъ, какъ сл?довало, отв?тъ и тогда iезуитъ принялся медленно читать Oremus, прося покровительства Божьяго для виноградниковъ и защиты для созр?ванiя виноградныхъ гроздьевъ.

– Per Christum Dominem nostrum, – окончилъ молитву iезуитъ.

– Amen, – отв?чалъ Дюпонъ съ взволнованнымъ лицомъ, д?лая усилiе, чтобы слезы не брызнули у него изъ глазъ.

Отецъ Урисабалъ взялъ иссопъ, омочилъ его въ святой вод? и приподнялся, какъ бы для того, чтобы лучше доминировать надъ пространствомъ виноградника, которое онъ охватывадъ взгжядомъ съ эспланады.

– Asperges… – и бормоча сквозь зубы конецъ молитвеннаго обращенiя, онъ окропилъ святой водой пространство, лежащее впереди него.

– Asperges… Asperges… – и онъ кропилъ направо и нал?во.

Зат?мъ, снявъ съ себя рясу и улыбаясь сеньорамъ съ удовлетвореннымъ чувствомъ того, что считаетъ свой трудъ удачно конченнымъ, онъ направился къ часовн?, сопровождаемый дьячкомъ, который снова несъ иссопъ и чашу со святой водой.

– Кончилось? – флегматично спросилъ приказчика старикъ-виноградарь съ суровымъ лицомъ.

– Да, кончилось.

– Такъ что ничего больше не будетъ говорить отецъ священникъ?

– Думаю что ничего.

– Хорошо… И мы можемъ идти?

Сеньоръ Ферминъ, поговоривъ съ дономъ-Пабло, обернулся къ группе работниковъ, хлопая въ ладоши. Пусть себ? улетаютъ! Торжество кончилось для нихъ. Они могутъ идти слушать другую об?дню, вид?ться со своими женами; но къ ночи пускай вс? возвратятся на виноградникъ, чтобы пораньше утромъ приступить къ работ?.

– Возьмите съ собой восковыя св?чи, – добавилъ приказчикъ, – хозяинъ даритъ ихъ вамъ, чтобы ваши семьи сохраняли ихъ, какь воспоминанiе.

Работники стали дефилировать передъ Дюпономъ съ потушенными св?чами въ рукахъ.

– Весьма благодарны, – говорили н?которые изъ нихъ, поднося руку къ шляп?.

И тонъ ихъ голоса былъ такой, что окружавшiе Дюпона не знали, не обидится ли онъ.

Однако донъ-Пабло все еще находился подъ влiянiемъ волнующихъ его впечатл?нiй. Въ господскомъ дом? началисъ приготовленiя къ банкету, но онъ не будетъ въ состоянiи ?сть. Какой великiй день, друзья моя!.. Что за чудное зр?лище! И глядя на сонмы работниковъ, двигавшихся по винограднику, онъ давалъ своему восторгу свободный выходъ.

Вотъ образчик того, ч?мъ должно было бы быть общество, – господа и слуги, богатые и б?дные, соединенные вс? въ Бог?, любящiе другъ друга по-христiански, сохраняя каждый свое положенiе и ту часть благосостоянiя, которымъ Господу было угодно од?лить его.

Виноградари шли посп?шно, н?которые б?жали, чтобы оказаться впереди товарищей и раньше другихъ прибыть въ городъ. Еще наканун? вечеромъ ихъ семьи ждали ихъ въ Херес?. Поденщики провели всю нед?лю, мечтая о суббот?, о возвращенiи домой, чтобы почувствовать тепло семьи посл? шести дней общей скученности.

Это было единственное ут?шенiе б?дняковъ, печальный отдыхъ посл? трудовой нед?ли, а у нихъ украли ночь и утро. Имъ оставалось всего лишь н?сколько часовъ: когда стемн?етъ они должны вернуться въ Марчамало.

Выйдя изъ влад?нiй Дюпона и увид?въ себя на большой дорог?, у людей развязался языкъ. Они остановились на минуту, чтобы устремитъ взглядъ на высоту холма, гд? вырисовывалисъ фигуры дона-Пабло и служащихъ конторы, казавшихся теперь крохотными всл?дствiе большаго разстоянiя.

Самые юные изъ виноградарей смотр?ли съ презр?нiемъ на подаренную имъ св?чу и прислоняя ее къ животу, двигали ею съ цинизмомъ, поворачивая ее вверхъ, къ холму.

– Вотъ теб?!.. воть теб?!..

Старики же разражались глухими угрозами:

– Чтобъ тебя кинжаломъ въ бокъ, ханжа-мучитель! хотъ бы тебя задушили, грабитель!..

И Дюпонъ, съ высоты охватывавшiй взоромъ полнымъ слезъ свои влад?нiя и сотни своихъ работниковъ, остановившихся на дорог?, чтобы, какъ онъ думалъ еще разъ поклониться ему, д?лился впечатл?нiями со своими союзниками.

– Великiй день, друзья мои! Трогательное зр?лище! Мiръ, дабы въ немъ все шло хорошо, долженъ быть организованъ сообразно со здравыми традицiями… Вотъ такъ, какъ его торговая фирма!..

V

Въ одну субботу вечеромъ Ферминъ Монтенегро, выходя изъ конторы, встр?тилъ дона-Фернандо Сальватьерру.

Маэстро направлялся за городъ для продолжительвюй прогулки. Большую часть дня онъ занимался переводами съ англiйскаго языка, или же писалъ статьи для идейныхъ журналовъ – занятiе, приносившее ему необходимое для него питанiе хл?бомъ и сыромъ и позволявшее ему, кром? того, помогать еще и товарищу, въ домик? котораго онъ жилъ, и другимъ товарищамъ не мен?е б?днымъ, которые осаждали его, часто прося поддержки во имя солидарности.

Единственное его удовольствiе посл? дневной работы была продолжительная прогулка, длившаяся въ теченiе н?сколькихъ часовъ, до наступленiя ночи, почти что ц?лое путешествiе, причемъ онъ неожиданно появлялся на мызахъ, отстоявшихъ отъ города на разстоянiи многихъ миль.

Друзья изб?гали сопровождать въ его экскурсiяхъ этого неутшимаго ходока, который считалъ ходьбу наибол?е д?йствительнымъ изъ вс?хъ л?карствъ, и говорилъ о Кант?, ставя въ прим?ръ ежедневныя четырехчасовыя прогулки философа, благодаря которымъ онъ и достигъ глубокой старости.

Зная, что у Фермина н?тъ неотложныхъ занятiй, Сальватьерра пригласилъ его пройтись съ нимъ. Онъ шелъ по направленiю въ равнинамъ Каулина. Дорога въ Марчамало нравилась ему больше и онъ былъ ув?ренъ вътомъ, что старый товарищъ приказчикъ встр?титъ его съ открытыми объятiями; но знал о чувствахъ, питаемыхъ къ нему Дюпономъ, онъ не желалъ быть причиной какихъ-либо непрiятностей для своего друга.

– И ты также, юноша, – продолжалъ донъ-Фернандо, – подвергаешься опасности выслушать пропов?дь, если Дюпонъ узнаеть, что ты гулялъ со мной.

Ферминъ пожалъ плечами. Онъ привыкъ къ порывамъ гн?ва своего принципала и оченъ скоро посл? того, какъ услышитъ его негодующую р?чъ, забываетъ ее. Кром? того, онъ уже давно не бес?довалъ съ дономъ-Фернандо и прогулка съ нимъ въ этотъ прекрасный весеннiй вечеръ доставитъ ему большое удовольствiе.

Выйдя изъ города и пройдя вдоль оградъ маленькихъ виноградниковъ съ ихъ дачками, окруженными деревьями, они увид?ли раскинувшуюся передъ ихъ глазами, словно зеленую степь, равнину Каулина. Нигд? ни одного дерева, ни единаго зданiя.

Равнина тянулась до самыхъ горъ, затушеванныхъ разстоянiемъ и прикрывающихъ горизонтъ, тянулась пустынная, невозд?ланная, съ однообразной торжественостью запущенной земли. Почва заросла густой чащей вереска, а весна отт?няла темную его зеленъ б?лыми и красными цв?тами. Лопухъ и чертополохъ, дикiя и антипатичныя растенiя пустырей, громоздили по краямъ дороги колючiя и задирчивыя свои произрастанiя. Ихъ прямые и колеблющiеся стебли съ б?лыми помпонами и гроздьями зам?няли собой деревья въ этой плоской и монотонной безпред?льности, не прерываемой нич?мъ волнистымъ. Разбросанныя на далекихъ разстоянiяхъ, едва выд?лялисъ, словно черныя бородавки, хижины и сторожки пастуховъ, сд?ланныя изъ в?токъ и столь низенькихъ, что они казались жилищами пресмыкающихся. Махая крыльями, уносились вяхири въ высь радостнаго вечерняго неба. Золотыми каймами окружались облака, отражавшiя заходящее оолнце.

Нескончаемая проволока тянулась почти въ уровень земли отъ столба къ столбу, обозначая границы равншы, разд?ленной на громадныя доли. И въ этихъ отгороженныхъ пространствахъ, которыя нельзя было охватить взоромъ, двигались медленными шагами быки или же стояли неподвижно, умаленные разстоянiемъ, точно упавшiе изъ игрушечнаго ящика. Бубенчики на шеяхъ животныхъ вливали трепетъ въ дальнiе отзвуки вечерняго безмолвiя, придавая меланхолическую нотку мертвому ландшафту.

– Посмотри, Ферминъ, – сказалъ иронически Сальватьерра, – вотъ она, веселая Андалузiя… плодородная Андалузiя!..

Сотни тысячъ людей, – жертвы поденщины, – подвергаются мукамъ голода, не им?я земли для ея обработки, а вся земля въ окрестностяхъ цивилизованнаго города сберегается для животныхъ. И это не мирные быки, мясо которыхъ идетъ въ пищу челов?ку; на этой равнин? господствуютъ лютыя животныя, которымъ предстоитъ являться въ циркахъ и свир?пость которыхъ собственники быковъ развиваютъ, стараясъ увеличить ее.

Въ безконечной равнин? отлично бы пом?сталось ц?лыхъ четыре села и могли бы пропитываться сотни семействъ; но земля эта принадлежала быкамъ, лютостъ которыхъ поддерживалась челов?комъ для забавы праздныхъ людей, придавая къ тому же еще своей промышленности патрiотическiй характеръ.

– Есть люди, – продолжалъ Сальватьерра, – мечтающiе оросить эти равнины водой, которая теперь теряется въ горахъ, и водворить на собственной земл? всю орду несчастныхъ, обманывающихъ голодъ свой харчами поденщины. И это-то мечтаютъ добиться среди существующаго строя!.. А многiе изъ нихъ называютъ еще меня мечтателемъ! Богатый им?етъ мызы и виноградники и ему нуженъ голодъ, этотъ его союзникъ, чтобы онъ доставлялъ ему рабовъ поденщины. Торговецъ быковъ, въ свою очередь, нуждается въ большомъ количеств? невозд?ланной земли для вырощенiя на ней дикихъ животныхъ, такъ какъ ему платятъ не за мясо, а смотря по степени ихъ свир?пости. И могучiе, влад?ющiе денъгами, заинтересованы въ томъ, чтобы все шло по-старому, и такъ оно и будетъ!..