Винный склад

Сальватьерра см?ялся, вспоминая то, что онъ слышалъ о прогресс? своей родины. На мызахъ встр?чались кой-гд? землед?льческiя орудiя нов?йшихъ образцовъ, и газеты, подкупленныя богатыми, расточали похвалы великой иницiатив? своихъ покровителей, рад?ющихъ о польз? землед?льческаго прогресса. Ложь, все ложь. Земля обрабатывается хуже, ч?мъ во времена мавровъ. Удобренiя остаются нев?домыми; о нихъ говорять презрительно, какъ о нововведенiяхъ, противныхъ добрымъ, старымъ традицiямъ. На иитенсивность обработки земли въ другихъ странахъ смотрятъ какъ на бредъ. Пашутъ на библейскiй ладъ, предоставляя земл? производить по ея капризу, возм?щая плохiе урожаи большимъ протяженiемъ пом?стiй и крохотной платой поденщикамъ. Въ Испанiи единственно введены только изобр?тенiя механическаго прогресса, и то лишь въ качеств? боевого орудiя противъ врага, противъ работника. На мызахъ не найти другихъ современныхъ машинъ, кром? молотилокъ. Это – тяжелая артиллерiя крупной собственности. Молотьба по старой систем?, – съ кобылами, ходившими кругомъ по гумну, – продолжалась ц?лые м?сяцы и поденщики пользовались этимъ временемъ, чтобы просить какого-нибудь облегченiя, угрожая забастовкой, отдававшей жатву на произволъ суровости погоды. Молотилка, въ дв? нед?ли осуществлявшая работу двухъ м?сяцевъ, давала хозяину ув?ренность воспользоваться вполн? своей жатвой. Кром? того, она давала сбереженiе рабочихъ рукъ и была равносильна мщенiю противъ мятежныхъ и недовольныхъ, пресл?довавшихъ порядочныхъ людей своими обложенiями. И въ Circulo Caballero[5 - Собранiе на?здниковъ.] крупные пом?щики говорили о прогресс? страны и о землед?льческихъ орудiяхъ, служившихъ только для того, чтобы собрать и обезпечить жатву, а не для того, чтобы обс?менитъ и улучшить поля, выставляя лицем?рно эту военную хитрость въ вид? безкорыстнаго прогресса.

Крупная собственность была причиной оскуд?нiя страны, которую она держала въ уничиженiи подъ грубымъ своимъ гнетомъ. Городъ сохранялъ еще свою физiономiю римской эпохи и былъ окруженъ многими и многими милями пустынныхъ равнинъ, безъ признака селъ или деревенъ, безъ иныхъ скопленiй жизни, какъ только мызы, съ ихъ поденщиками, этими наемниками нужды, которыхъ немедленно же зам?няли другими, лишь только силы ихъ ослаб?вали подъ бременемъ старости или утомленiя, бол?е несчастные, ч?мъ древнiе рабы, знавшiе по крайней м?р?, что хл?бъ и кровъ обезпечены имъ до ихъ смерти.

Жизнь сосредоточивалась вся въ город?, какъ будто война опустошала поля, и лишь за городскими ст?нами жизнь считалась безопасной. Старинный латифундъ господской земли привлекалъ орды, когда этого требовали полевыя работы. По окончанiи ихъ, безконечныя пустынныя м?ста окутывались словно безмолвiемъ смерти и толпы поденщиковъ удалялись въ свои горныя села, чтобы издали проклинать угнетающiй ихъ городъ. Другiе нищенствовали въ немъ, видя вблизи богатство хозяевъ, ихъ грубое чванство, зарождавшее въ душахъ б?дняковъ желанiе истребленiя.

Сальватьерра замедлялъ шагъ, чтобъ оглянуться назадъ, и посмотр?ть на городъ, вырисовавшiй свои б?лые дома и деревья садовъ своихъ на розово-золотомъ неб? заходящаго солнца.

– Ахъ, Хересъ! Хересъ!.. – воскликнулъ революцiонеръ. – Городъ миллiонеровъ, окруженный безконечной ордой нищихъ!.. Удивительно, что ты еще стоишь зд?сь, такой б?лый и красивый, см?ясь надъ всякой нищетой – и тебя еще не пожралъ огонь!..

Равнина въ окрестностяхъ города, им?вшая протяженiе чуть ли не ц?лой губернiи, принадлежала восьмидесяти пом?щикамъ. И въ остальной чаети Андалузiи все обстояло совершенно также. Многiе отпрыски древнихъ родовъ сохранили еще феодальныя свои влад?нiя, им?нiя громадныхъ разм?ровъ, прiобр?тенныя ихъ предками только т?мъ, что они съ копьемъ въ рукахъ налетали галопомъ на мавровъ, убивая ихъ. Другiя же большiя пом?стья принадлежали скущикамъ нацiональныхъ земель, или же политическимъ агитаторамъ, которые за оказанныя ими во время выборовъ услуги получили въ даръ отъ государства общественные холмы и земли, на которыхъ обитало множество людей. Въ н?которыхъ горныхъ м?стностяхъ встр?чались заброшенныя села съ разрушающимися домами, точно зд?сь прошла страшная эпидемiя. Поселяне б?жали, отыскивая вдали порабощенiе поденщины, такъ какъ они вид?ли превратившимися въ пастбище влiятельнаго богача общественныя земли, дававшiя хл?бъ ихъ семьямъ.

И этотъ гнетъ собственности, безм?рный и варварскiй, былъ все-таки еще сносный въ н?уоторыхъ у?здахъ Андалузiи, такъ какъ зд?сь хозяева не находились на лицо, а жили въ Мадрид? на доходы, высылаемые имъ администраторами и арендаторами, довольствуясь производительностью им?нiй, въ которыхъ они никогда не бывали и которыя по большому своему протяженiю приносили значительный и разнообразный доходъ.

Но въ Херес? богатый стоялъ ежечасно надъ б?днымъ, давая ему чувствовать свою власть. Онъ представлялъ собой грубаго кентавра, тщеславившагося своей силой, искавшаго боя, пьян?вшаго отъ него и наслаждавшагося гн?вомъ голоднаго, вызывая его на битву, чтобы укротить его, какъ дикую лошадь, когда ее ведутъ подковывать.

– Зд?шнiй богачъ еще бол?е грубый, ч?мъ его рабочiй, – говорилъ Сальватьерра. – Его см?лая и импульсивная животностъ вноситъ еще бол?е мучительности въ нужду.

Богатство больше на виду зд?сь, ч?мъ въ другихъ м?стностяхъ Андалузiи. Хозяева вiиноградниковъ, собственники бодегъ, экспортеры винъ съ ихъ громадными состоянiями и чванливымъ мотовствомъ вливаютъ много горечи въ б?дноту несчастныхъ.

– Т?, которые даютъ челов?ку два реала за работу ц?лаго дня, – продолжалъ революцiонеръ, – платятъ до пятидесяти тысячъ реаловъ за рысака. Я вид?лъ жилище поденщиковъ и вид?лъ многiя конюшни Хереса, гд? стоятъ лошади, не приносящiя пользы, а лишь служащiя для того, чтобъ льстить тщеславiю своихъ хозяевъ. Пов?рь мн?, Ферминъ, зд?сь, у насъ, есть тысячи разумныхъ существъ, которыя, ложась спать съ ноющими костями на мызныя цыновки, желали бы проснуться превращенными въ лошадей.

Онъ не безусловно ненавидитъ крупную собственность. Это облегченiе въ будущемъ для пользованiя земли, – великодушная мечта, осуществленiе которой часто уже кажется ему близкимъ. Ч?мъ ограниченн?е число земельныхъ собственниковъ, т?мъ легче будетъ разр?шена задача и меньше взволнуютъ жалобы т?хъ, которыхъ лишатъ ихъ собственности.

Ho это разр?шенiе вопроса еще далеко, а между т?мъ онъ не можетъ не негодовать на все возрастающую нужду и нравственное уничтоженiе рабовъ земли. Онъ изумленъ сл?потой людей счастливыхъ, ц?пляющихся за прошлое. Отдавъ землепашцамъ влад?нiе землей маленькими частицами, какъ въ другихъ м?стностяхъ Испанiи, они на ц?лые в?ка остановили бы революцiю въ деревн?. Мелкiй землевлад?лецъ, который любитъ свой участокъ земди, словно это продолженiе его семьи, относится сурово и враждебно ко всякому революцiонному новшеству и даже бол?е сурово и враждебно, ч?мъ настоящiй богачъ. Всякую новую мысль онъ считаетъ опасностью для своего благосостоянiя и свир?по отталкиваетъ ее.

Передачей этамъ людямъ влад?нiя землей былъ бы удаленъ моментъ верховной справедливости, о которомъ мечтаетъ Сальватьерра. Но хотя это и такъ, его душа благотворителя ут?шаласъ бы мыслью о временномъ облегченiи нужды. Въ пустынныхъ м?стностяхъ возникли бы села, исчезли бы уединенныя мызы съ ихъ ужаснымъ видомъ казармъ или тюремъ, и стада вернулись бы въ горы, предоставивъ равнины людямъ для пропитанiя ихъ.

Но Ферминъ, слушая своего учителя, отрицательно качалъ головой.

– Все останется по-старому, – сказалъ онъ. – Богатые ни мало ни заботятся о будущемъ и не считають нужнымъ принимать какiя-либо предосторожности чтобъ замедлить его появленiе. Глаза у нихъ на темени и если они что-либо видятъ, то лишь сзади. Пока управляютъ страной люди ихъ сословiя, им?ющiе къ своимъ услугамъ ружья, оплачиваемыя вс?ми нами, они см?ются надъ мятежомъ снизу. Къ тому же, они хорошо знаютъ людей.

– Ты в?рно сказалъ, – отв?тилъ Сальватьерра, – они знаютъ людей и не боятся ихъ.

Революцiонеръ вспомнилъ Maestrico, того молодого парня, котораго онъ вид?лъ съ усилiемъ пишущаго при св?т? огарка въ людской въ Матансуэл?. Быть можетъ эта невинная душа, съ искренней своей в?рой понимала лучше будущностъ, ч?мъ онъ въ своемъ негодованiи, стремящемся въ немедленному уничтоженiю вс?хъ золъ. Самое важное создать новыхъ людей, прежде ч?мъ заняться упраздненiемъ дряхлаго мiра. И вспомнивъ о толп?, несчастной и безвольной, онъ заговорилъ съ н?которой грустью.

– Тщетно производились революцiи у насъ, въ нашей стран?. Душа народа осталасъ та же, какъ и во времена господской власти. Въ затаенной глубин? ея хранится смиренiе раба.

Эта страна, страна винод?лiя; и Сальватьерра съ воздержанностью трезвенника проклиналъ влiянiе на населенiе алкоголическаго яда, передающееся изъ рода въ родъ. Бодега, – современная феодальная кр?пость, которая держитъ массы въ уничиженiи и рабств?. Неистовства, преступленiя, радости, влюбленность, все – продуктъ вина, словно этотъ народъ, который учится пить, едва отнимутъ ребенка отъ груди матери и считаетъ часы дня по числу выпитыхъ стакановъ вина, лишенъ страстей и привязанностей, и неспособенъ д?йствовать и чувствовать по собственному почину, нуждаясь для вс?хъ своихъ поступковъ въ возбужденiи винной влагой.

Сальватьерра говорилъ о вин? какъ о незримой и всемогущей личности, вм?шивающейся во вс? д?йствiя этихъ автоматовъ, влiяя на ихъ ограниченный умъ, подталкивая ихъ къ унынiю, такъ же какъ и къ безпорядочному веселiю.

Интеллигенты, которые могли бы бытъ вождями массы, проявляютъ въ молодости великодушныя стремленiя, но едва они вступятъ въ возраастъ, какъ уже становятся жертвами м?стной эпидемiи, превращаясь въ изв?стныхъ manzanilleros[6 - Манцанильо – дерево съ ядовитыми пдодами.], мозгъ которыхъ не можетъ функцiонировать иначе, какъ подъ влiянiемъ алкоголическаго возбужденiя. А въ цв?тущiе года зр?лости они уже являются дряхлыми, съ дрожащими руками, чуть ли не паралитиками, съ красными глазами, померкнувшимъ зр?нiемъ и съ затемн?ннымъ мышленiемъ, какъ будто алкоголь окутываетъ облаками ихъ мозгъ.

Но, – веселыя жертвы этого рабства, – они еще восхваляютъ вино, какъ самое в?рное средство для укр?пленiя жизненныхъ функцiй.

Рабы нужды не могутъ наслаждатъся этимъ удовольствiемъ богатыхъ; но завидуютъ ему, мечтая объ опьян?нiи, какъ о величайшемъ счастiи. Въ моменты гн?ва и протеста толпы, достаточно подсунутъ ей бочки вина, чтобы вс? улыбались и вид?ли бы нищету свою позолоченной и св?тлой сквозь стаканы, наполненные золотою влагой.

– Вино! – воскликнулъ Сальватьерра, – это самый величайшiй врагъ зд?шней страны: оно убиваетъ энергiю, создаетъ обманчивыя надежды, прекращаетъ раньше времени жизнь; оно уничтожаетъ все, даже и любовь.

Ферминъ улыбался, слушая своего учителя.

– He тажъ уже это страшно, донъ-Фернандо!.. Т?мъ не мен?е, я признаю, что вино одно изъ нашихъ золъ. Можно см?ло сказатъ, что любовь къ вину у насъ въ крови. Я самъ не утаю порока своего. Стаканъ вина, поднесенный друзьями, доставляетъ мн? удовольствiе… Это м?стная наша бол?знь.

Революцiонеръ, увлеченный мятежнымъ теченiемъ своихъ мыслей, забылъ о вин?, чтобы наброситься на другого врага, – на смиренiе передъ несправедливостью и христiанскую кротость б?дняковъ.

– Эти люди терпятъ и молчать, Ферминъ, потому что ученiе, унасл?дованное ими отъ предковъ, сильн?е ихъ гн?ва,

Сальватьерра волновался, возвышая голосъ въ безмолвiи сумерекъ. Солнце скрылось, осв?тивъ городъ точно отблескомъ отъ пожара. Co стороны горъ на неб? фiолетоваго цв?та выступила первая зв?зда, предв?стница ночи. Революцiонеръ устремилъ на нее взглядъ, какъ будто она-то и была то небесное св?тило, которому суждено вести къ бол?е широкимъ горизонтамъ толпу плача и страданiй, та зв?зда справедливости которая, бл?дная и колеблющдяся, осв?щала медленный походъ мятежниковъ, но она разрастется и превратится въ солнце, лишь только мятежники приблизятся къ ней, взявъ штурмомъ высоты, разрушивъ привилегiи, уничтоживъ боговъ.

Великiя мечты поэзiи вставали въ ум? Сальватьерра и онъ говорилъ о нихъ со своимъ спутникомъ дрожащимъ и глухимъ голосомъ ясновидящаго пророка.

– Однажды древнiй мiръ былъ потрясенъ до самыхъ своихъ основъ. Деревья стонали въ л?сахъ, шумя листвой, словно могильныя плакальщицы, угрюмый в?теръ покрывалъ зыбью озера и лазурную, св?тлую поверхность классическаго моря, ласкавшаго въ теченiе в?ковъ греческiя прибрежья подъ звуки дiалоговъ поэтовъ и философовъ. Плачъ о смерти раздался въ пространств?, доносясъ до слуха вс?хъ людей «Великiй Панъ умеръ!..» Сирены погрузилисъ навсегда въ хрустальныя глубины, рспуганныя нимфы б?жали въ н?дра земли, чтобы никогда больше не возвратиться, и б?лые храмы, точно мраморные гимны, восп?вавшiе веселiе жизни подъ золотыми потоками солнечныхъ лучей, покрылись мракомъ, исчезая въ величественномъ молчанiи развалинъ. «Христосъ родился», провозгласилъ тотъ же голосъ. И мiръ осл?пъ для всего вн?шняго, сосредоточивъ свои взоры только на душ?, и возненавид?лъ матерiю какъ низкiй гр?хъ.

Отрекаясь отъ природы, люди искали въ лишенiяхъ, въ обожествленiи страданiя л?карства отъ своихъ золъ, искали столь сильно желаемое ими братство, в?ря, что надежда небеснаго рая и милосердiе на земл? окажется достаточнымъ для счастiя христiанъ.

И вотъ, тотъ же плачъ, возв?щавшiй о смерти великаго бога Природы, черезъ промежутокъ долгихъ в?ковъ снова прозвучалъ: «Христосъ умеръ!.. Христосъ умеръ!..»

– Да, – продолжалъ революцiонеръ, – всякая душа слышить этотъ возгласъ въ минуты отчаянiя. Тщетно праздничный звонъ колоколовъ ежегодно говоритъ намъ о томъ, что Христосъ воскресъ!.. Рабъ, котораго Христосъ искупилъ, теперь – трудящiйся на жалованiи, обладающiй правомъ умереть съ голоду безъ того куска хл?ба и кувшина воды, которые предшественникъ его въ Рим? находилъ въ рабочемъ дом? для невольниковъ. Торговцы, изгнанные изъ Іерусалимскаго храма, считаютъ теперь свое вступленiе въ рай уже обезпеченнымъ и являются опорой всякаго рода доброд?телей. Богатые и привилегированные говорятъ о царствiи небесномъ, какъ о новомъ удовольствiи, въ придачу къ т?мъ, которыми они пользуются на земл?. Христiанскiе народы истребляютъ другъ друга, не ради капризовъ и ненависти своихъ вождей, но изъ-за мен?е конкретной вещи, изъ-за обаянiя колыхающагося лоскута, отъ цв?та, котораго они теряютъ разсудокъ. Хладнокровно убиваютъ одинъ другого люди, никогда не вид?вшiе другъ друга, оставившiе позади себя ниву, им?ющую быть обработанной, и покинутую семью, – братья по страданiю на каторг? труда, безъ иного различiя, какъ только языка и расы.

Въ зимнiя ночи огромная толпа нищеты бродитъ по городскимъ улицамъ, безъ хл?ба и крова, точно по пустын?. Д?ти плачуть отъ холода, пряча руки свои подъ мышки, женщины, охрипшiя отъ вина, скрываются, точно дикiе зв?ри, подъ выступами воротъ, бродяги, не им?ющiе хл?ба, смотрятъ на балконы ярко осв?щенныхъ дворцовъ, или сл?дятъ за разъ?здомъ счастливцевть, укутанныхъ въ м?ха и развалившихся въ своихъ каретахъ, возвращаясь съ пировъ богатства. И голосъ, быть можетъ все тотъ же, повторяетъ въ ихъ звенящихъ оть слабости ушахъ:

– He над?йтесъ ни на что. Христосъ умеръ!

Безработный, возвращаясь въ свой холодный вертепъ, гд? его ждетъ вопрошающiй взглядъ исхудалой его жены, бросается какъ уставшее животное на полъ посл? безумной б?готни ц?лаго дня въ поискахъ работы для утоленiя голода его семъи. – «Хл?ба, хл?ба» – просятъ у него малютки, над?ясь найти хл?бъ подъ изношенной его блузой. И б?дный отецъ слышитъ тотъ же голосъ, словно плачъ, разрушающiй всякую надежду:

– Христосъ умеръ!

Также и полевой поденщикъ, который, питается всякими отбросами, и онъ пот?я на солнц?, чувствуя, что готовъ задохнутъся, когда на мгновенiе останавливается въ своемъ труд?, чтобы вздохнутъ въ этой атмосфер? раскаленной печи, – думаетъ про себя: Гд? же оно, это братство, провозглашенное Іисусомъ?…

И работникъ, од?тый въ мундиръ, принужденный во имя вещей, которыхъ онъ не знаетъ, убивать другихъ людей, не сд?лавшихъ ему никакого зла и проводитъ дни и ночи во рву, окруженный вс?ми ужасами современной войны, сражаясь съ незримымъ изъ-за далекаго разстоянiя врагомъ, видя, какъ тысячи подобныхъ ему людей падаютъ убитыми и ранеными подъ градомъ пуль и осколками бомбъ, и онъ также думаетъ съ трепетомъ скрываемаго ужаса: «Христосъ умеръ, Христосъ умеръ!..»

Но люди начинаютъ вновь свое шествiе къ братству, въ идеалу Христа, хотя и отрицая смиренiе и презирая милостыню, какъ вещь унизительную и безполезную. Пусть каждый получитъ свое, безъ позорящихъ уступокъ, безъ пробуждающихъ ненависть привилегiй. Истинное братство – соцiальная справеддивость.

Сальватьерра умолкъ, и такъ какъ становилось темно, повернулъ обратно по уже пройденному имъ пути.

Хересъ, какъ большое черное пятно, переломлялъ линiи своихъ башенъ и крышъ на фон? посл?дняго сiянiя сумерекъ, въ то время какъ внизу мракъ его пронизывался красными зв?здами уличныхъ фонарей.

Двое мужчинъ увид?ли какъ ихъ т?нь, выд?лялась на б?лой поверхности дороги. Луна восходила за ихъ плечами, поднимаясь на горизонт?.

Еще далеко отъ города они услышали громкiй звонъ бубенчиковъ, заставлявшiй сворачивать въ сторону двуколки, медленно, съ глухимъ скрипомъ колесъ, возвращавшiяся съ мызъ.

Сальватьерра и его ученикъ, укрывшись въ канав?, вид?ли, какъ пронеслась мимо нихъ четверка горячихъ лошадей въ упряжи съ болышими помпонами и звонкимъ рядомъ бубенчиковъ. Они везли экипажъ, наполненный множествомъ людей, которые вс? кричали, п?ли, хлопали въ ладоши, оглашая дорогу: своимъ неистовымъ веселiемъ и распространяя скандалъ кутежа на мертвыя равнины, казавшiяся еще бол?е печальными при св?т? луны.

Экипажъ промчался какъ молнiя среди облаковъ пыли, но Фернандо усп?лъ разгляд?тъ того, кто правилъ лошадьми. Это былъ Луисъ Дюпонъ, гордо возс?давшiй на козлахъ и подгонявшiй крикомъ и кнутомъ четверку лошадей, б?жавшихъ, закусивъ удила. Женщина, сид?вшая рядомъ съ нимъ, тоже кричала, подстревая лошадей къ безумному б?гу. Это была Маркезита. Монтенегро показалось, что она его узнала, такъ какъ, промчавшись мимо него въ экипаж?, она махнула ему рукой среди облака пыли, крикнувъ что-то, чего онъ не могъ разобрать.

– Вотъ эти ?дуть кутить, донъ-Фернандо, – сказалъ юноша, когда тишина возстановилась на большой дорог?. – Имъ въ город? т?сно, и такъ какъ завтра воскресенье, они, повидимому, желаютъ провести его въ Матансуэл?, во все свое широкое удовольствiе.

Сальватьерра, услыхавъ названiе мызы, вспомнилъ о товарищ? своемъ, хозяин? маленькаго постоялаго дворика делъ-Грахо, того больного, который жаждалъ его прi?зда, какъ самаго ц?лительнаго для себя л?карства. Сальватьерра не вид?лъ несчастнаго съ того дня, когда буря принудила его искать уб?жища въ Матансуэл?, но онъ часто думалъ о больномъ, нам?реваясь снова пос?титъ его въ ближайшую нед?лю. Онъ продлитъ одну изъ дальнихъ своихъ прогулокъ и дойдетъ до этой хижины, гд? его ждали, какъ ждутъ ут?шенiя.