Третья планета от солнца

Дядька удовлетворённо покивал:

– А ещё против кого?

– Ну, эта-а? Зверя можно ей бить.

– Добре, – зевнул Богучар. – Ладно, подремлю пойду чуток, а ты тетиву учись… – не досказав, вновь зевнул, похлопав ладонью по губам и выдав тягучее: «а-а-а-а», – ушёл в опочивальню.

– Ступай, супруг, на ложе пуховое, – уколола острым, как бронебойная стрела, язычком, мужа. – Пусть отдыхает, без него спокойнее, – села перед окном на лавку, поправив юбки, и тоже зевнула, монотонно застучав пряслицем-грузиком, надетым на тупой конец веретена, чтоб ровнее крутилось, и стала прясть тонкую льняную нить.

Зевнув: «Во заразился», – Доброслав взял лук, и, уперев конец в пол, согнул его, набросив петлю на другую сторону. Довольный, перехватил за центр с прикреплённым для удобства, и чтоб плотно лежал в ладони, шершавым куском кожи, поднял в вытянутой руке, зажмурил глаз и оттянул к уху тетиву, подумав: «Бажен точно когда-нибудь ухо на тетиву намотает», – засмеялся, представив эту картину, и отпустил туго натянутую жилу, тут же больно щёлкнувшую по левому кулаку: «Ух, ты, зараза», – перехватив лук в другую руку, подул на зудящую кожу с красной полосой, и нацепил на ладонь рукавицу. Вновь натянул до упора и отпустил тетиву, хлёстко щёлкнувшую в этот раз по коже рукавицы.

Утром следующего дня Богучар, облившись из кадки ледяной водой, которую велел натаскать из колодца подневольному отроку, плотоядно, как подумалось Доброславу, улыбаясь, окатил его из деревянного ведра и велел для сугрева бегать по двору, поставив затем у высокого досчатого забора, крепящегося к глубоко врытым в землю столбам: «Мой дом – моя крепость», – любил повторять Богучар.

– Благана, – заорал он, и, увидев высунувшую нос из двери жену, приказал: – Принеси, женщина, лук с тупыми стрелами, что намедни в поте лица заготовил.

– Тьфу ты, ёрш окаянный, веретено моё, ступай, возьми, – громко хлопнула дверью, дабы выказать мужу своё недовольство.

– Эх, и наглая баба, – отчего-то довольно произнёс старший княжеский гридь. – И на хрен мне её веретено? – сам пошёл в горницу за луком, бурча на ходу, что легче тупого древлянина уму-разуму научить, чем жену-поляночку.

Когда вышел обратно, над забором показалась, привлечённая галдежом и ором голова Медведя, слава Перуну, не настоящего, а вятского сотника, следом и его любопытного сынка Клёна.

– Сосед, – забасил вятич, – ты не с печенегами сцепился?

А сынок его, глядя сверху вниз на товарища, по мнению Доброслава, ехидно поинтересовался:

– Тебя дядька чего, с лука стрелять собрался?

К его удивлению, именно так и оказалось.

С сорока шагов, постепенно сокращая расстояние, Богучар стал стрелять в племяша из лука, представляя на его месте, видимо, строптивую жену, ибо стрелы сыпались одна за другой, и отбить их не представлялось возможности.

«Теперь вся грудь в синяках будет», – затужил отрок.

– Богучар, – заинтересовался экзекуцией вятич, – бьёмся об заклад, что в меня не попадёшь.

– Чего-о? Корчагу пива выставишь ежели проиграешь?

– А то! – шементом сиганул через забор вятич, а следом и дерзкий сынуля.

– Во! – показал товарищу кулак Доброслав.

– Себе возьми, – ответил тот.

– Отойди, шкет, в сторону, – встал на место отрока вятич.

На этот раз он был не в медвежьей шкуре, а холщовых портах и рубахе.

– Метче целься, – согласно древнему ритуалу стал прикалываться над противником, чтоб тот злился и мазал.

– Лови и готовь пивко, – с тридцати шагов стал поливать насмешника стрелами Богучар, и, к его изумлению, вятич, как медведь лапами, отбивал все его стрелы.

– Не, погоди, давай с двадцати шагов, – потрясённо произнёс гридень.

– Да хоть с десяти, – хохотнул Медведь. – Но корчажку готовь.

Так оно и оказалось.

Для знакомства пригласили и «медведицу», звали которую Дарина.

Красивая женщина с длинной чёрной, уложенной круг головы косой и румянцем во всю щёку, весьма глянулась Богучару, но он тут же скромно кашлянул в кулак, встретившись взглядом с женой.

« Вот что значит на природе жила, – позавидовала румянцу соседки Благана. – А тут сидишь в городе безвылазно, кругом пыль и грязь, отчего щёки бледные, и хочется кого-нибудь ободрать ногтями, – глянула на мужа. – Лучше заставлю его лесной терем под Киевом возвести для отдыха, чтоб цвет лица омолодить на природе».

Познакомившись и угостившись, гостья внесла предложение:

– Люди вы хорошие – у меня глаз на добрых людей, – улыбнулась она, поочерёдно глянув на хозяина и хозяйку дома. – Но некоторые мужья рычат, желая показать себя храбрыми медведями, – Подмигнув, улыбнулась на этот раз одной Благане.

– Но-но, – не слишком уверенно осадил супругу Медведь.

– Не взнуздал ещё, – огорошила его жена. – Я что хотела сказать, Благана, давай заставим мужей проход в заборе сделать, а после пусть калитку навесят. Это не дело, столько вокруг обходить, когда можно напрямик.

Благане задумка соседки понравилась.

– А что, супружники, не хотите ли топорами помахать? А то всё мечами да мечами.

– Мы и секирами могём, – молодецки выпятил грудь Богучар.

«Доершишься, муженёк, – прыснула Благана. – Научу ночью верности.

Разохотившись, и чтоб показать жёнам силушку богатырскую, два верзилы, без помощи детей, чем весьма удивили отроков, применив плотницкое мастерство, аккуратно прорубили забор и навесили сколоченную до этого калитку. Затем, разъерепенившись, принесли из сарая огромный столб, сами выкопали яму, и установили его.

Весь следующий день Доброслав с Клёном метали в столб ножи, топорики и копья.

Руки у ребят ломили, но настрой был боевой.

– Покажи воинское искусство, Богучар, – вроде бы даже надменно улыбнулся Медведь, протягивая старшему гридю два метательных топора.

И тут же они, брошенные с обеих рук, торчали в столбе в пядь[6 - Пядь – мера длинны 17, 78 см. Расстояние между разведёнными в стороны большим и указательным пальцами.] друг от друга.

– Молодец, – похвалил соседа и друга, в свою очередь, метнув топор в столб, и тут же другой, всадив их в дерево на расстоянии пальца один от другого.

– Силён. Можешь ни только в лесу за белками с ножом гоняться, – в лёгкую съязвил, почесав затылок, Богучар, в надежде выкинуть какой-нибудь сногсшибательный фортель, дабы уесть вятича.

Тот, посмеиваясь, глядел на него.

– Покажи удаль молодецкую, сразись со мной на мечах, – не придумав ничего лучшего, предложил вятичу гридь.

– А давай посражаемся. Клён, принеси-ка мой меч кладенец, – ухмыльнулся вятич, с удовольствием оглядев вышедших на крыльцо женщин.