Ярослав Мудрый. Князь Ростовский, Новгородский и Киевский

И опять – дорога открыта, иди в Киев, бери его, теперь уж истинно хоть голыми руками, садись на отеческий стол да княжь в свое удовольствие. Так нет. Мстислав в самом деле истинный витязь и свято блюдет семейное право, которое считает единственно приемлемым и справедливым. Он возвращается в Чернигов, заштатный городишко в сравнении с Великим Новгородом или Киевом, празднует, конечно, победу, тоже как истинный витязь и посылает брату сказать:

– Садись в своем Киеве – ты старший брат. А мне пусть будет эта сторона Днепра.

И в самом деле остается в Чернигове.

Неизвестно, верит или не верит Ярослав своему победоносному брату. Известно только, что он его опасается. И странно было бы не опасаться: у него опять ни денег, ни воинов нет.

Он отправляет в Киев посадника, а сам из осторожности остается в Великом Новгороде и принимается за дела, которые ближе его сердцу, чем битвы.

Он творит, как говорится, суд и расправу. Граждане Великого Новгорода приносят ему жалобы на Константина, сына Добрыни, которого Ярослав оставлял править суд и расправу вместо себя. Похоже, Константин Добрынич слишком занесся лестным доверием князя, возможно, слишком о себе возомнил, поскольку по отцу состоит с Ярославом в близком родстве, стало быть, самоуправствует и взятки берет, которые на Руси именуются мздой. Ярослав находит жалобы справедливыми, отстраняет от должности впавшего в грех Константина и отправляет в Ростов Великий, может быть, тоже на должность посадника, впрочем, говорят, что в качестве ссыльного, а ещё говорят, что три года спустя повелевает его там удавить, в чем Ярослав не имеет нужды.

Он возводит новый княжеский двор возле Торга, который новгородцы тут же прозывают Ярославовым дворищем, и название пристает к нему на века, сколько впоследствии не сменялось самых разных князей в этом дворе.

Здесь он поселяется с любимой женой.

Здесь родится у него сын Изяслав.

Здесь он копит дани и пошлины, за что многие его считают скупым, наконец вновь набирает дружину и под её охраной возвращается в Киев, видимо, ожидая, что Мстислав только и ждет, чтобы вновь напасть на него.

Мстислав и не думает нападать. Вскоре братья мирно встречаются в чистом поле у Городца на том берегу Днепра против Киева.

«И разделили по Днепру Русскую землю: Ярослав взял эту сторону, а Мстислав ту. И начали жить мирно и в братолюбии, и затихли усобица и мятеж, и была тишина великая в стране».

Глава шестая

1

Соседи тоже оставляют Русскую землю в покое, на время, естественно, уж слишком заняты сами собой.

Болеслав Храбрый наконец возлагает на свою бедовую голову корону польского короля. Венец его желаний достигнут, и он умирает, позволительно думать, счастливым.

Польский стол достается его сыну Мечиславу 11, человеку слабому, не способному продолжить дело отца, но обидчивому и крайне тщеславному.

Начинает он тем, что, страшась покушения на свою жизнь, изгоняет своего брата Оттона. Оттон мыкается туда и сюда, умоляя всюду о помощи против вероломного братца. Немцам и чехам не до него. Руку помощи протягивают венгры, своеобразной, сугубо европейской помощи надо сказать. Используя помощь брату против брата как своего рода отпущения грехов, они не смещают короля Мечислава, не дают Оттону престол, зато отхватывают у Польши часть Моравии и землю несамостоятельных, слабосильных словаков.

Тут разыгрываются аппетиты у чехов. Чешский князь Брячислав, сын Олдриха, тоже в свое время изгнавшего своего старшего брата, отнимает у поляков другую половину Моравии, потом первую половину отнимает у венгров и воссоединяет Моравию с доставшейся ему по наследству Богемией.

Мечислав бестолково мечется туда и сюда, а Польское королевство уплывает из его слабых рук, как вода. Не успевает он помахать зазубренным мечом отца своего Болеслава, как земля лужичей переходит во владение немцам. Брату Оттону, помаявшись, принеся покаяние, отдает половину Польского королевства.

Оттону этого мало. Оттон изгоняет Мечислава, как тот изгнал совсем недавно его и правит жестоко, добиваясь от подданных беспрекословного повиновения.

Подданные объявляют Оттона тираном. Используя мнение народное вроде щита, собственные слуги убивают его. Возвращается Мечислав.

Изгнание не идет Мечиславу на пользу. Сломленный многими неудачами, он впадает в ничтожество и тем заканчивает свои несносные дни, что признает себя вассалом германского императора, угробив на неопределенное время золотые мечты о создании великого Польского государства от Эльбы до Киева.

Не многим лучше складывается судьба Священной Римской империи германской нации. Генриху 11 наследует сын его Конрад 11, недалеко ушедший от польского короля Мечислава.

Не успевают гробницу покойного накрыть мраморной крышкой, как поднимаются жители Павии, объявляют себя независимыми от немецких свиней, изгоняют немцев и сжигают ненавистный им дворец императора. Понимая, что от жадных немцев так легко не отделаешься, они обращаются за помощью к французскому королю и предлагают ему корону Италии.

Французский кроль и рад бы попользоваться неожиданно свалившимся ему в руки добром, да и во Франции его положение шатко, того гляди и его собственная корона слетит с его головы, поскольку его подданные ему не покорны, а тут придется тащиться в Италию и там биться с далеко не слабыми немцами, покорно благодарю, и он вежливо отклоняет эту слишком для него непосильную честь.

Вместо него в Италию соглашаются отправиться, предвкушая добычу, герцог аквитанский Вильгельм и граф шампанский Одо.

Конраду ничего не остается, как созывать вассалов, нанимать солдат и быстрым шагом отправляться в Италию.

В Италии его даже ждут. В Констанц, где он делает остановку, к нему прибывают посланцы римских прелатов и обещают помочь против французов, молитвами и деньгами прежде всего.

Конрад деньги принимает, за молитвы благодарит и подступает к Павии и, не найдя ничего поумней, грозит провозгласившим независимость гражданам отомстить за разрушенный королевский. Не на тех, как говорится, напал. Граждане Павии садятся в осаду и держатся стойко.

Конраду приходится отступить. Он занимает Милан. Архиепископ миланский коронует его короной неизвестно откуда взявшегося лангобардского короля, поскольку лангобардов давно и след простыл.

Все-таки, окрыленный этим успехом, Конрад понемногу прибирает к рукам Северную Италию, вместе с Павией, потом Среднюю и является в Рим. Римский папа, лицезрея закованных в латы захватчиков, благословляет поработителя и возлагает на его голову корону императора Священной Римской империи.

Из Италии его отзывают претензии собственных вассалов на независимость и претензии польского короля, слабосильного, зато по-польски тщеславного. Вассалов он понемногу утихомиривает, польский король не только отказывается от своих неразумных претензий, но и сам становится немецким вассалом.

И Бог с ними, пусть себе. Главное пока что, занятые собственной смутой и склокой, они оставляют в покое Русскую землю.

Не до Русской земли и Восточной Римской империи. В один год с Болеславом Храбрым умирает Василий 11 Болгаробойца, нелюбимый народом, изувер и аскет, во имя торжества православия в греческой форме истребивший около половины болгар.

Ему наследует его младший брат Константин, семидесятилетний гуляка, покорный самым низким страстям, с ранней юности разделивший свою жизнь между пьянством, обжорством, игрой и наложницами. Он целые дни проводит за едой и питьем, но ради игры в кости и шашки может не есть целый день. Он с удовольствием транжирит казну, накопленную скупостью брата Василия, и осыпает золотом своих приближенных, которых подбирает из евнухов.

Где-то на востоке, на юге и севере сражаются его армии, болгары поднимают восстание, он знать об этом ничего не желает. Он жестоко карает всех, кто тревожит его. Он много казнит без всякой причины, ещё больше несчастных его повелением лишаются зрения: им выжигают глаза. Восточная Римская империя стремительно разлагается под бременем его расточительства и нежелания ударить хотя бы палец о палец, но это ему безразлично.

Только перед смертью, которую он столько лет приближает вином и обжорством, он вдруг спохватывается, что кому-то обязан оставить корону, а оставлять её некому.

У него три дочери, все старые девы. Старшую он отпускает в монахини. Средняя не желает выходить замуж. Выйти замуж и принести потомство согласна только младшая Зоя, высокая ростом, с речью гладкой и сжатой, но не красивая, почему ей до сих пор не находится подходящего жениха.

Поисками жениха Константину приходит в голову заняться только на смертном одре. Он не задумывается об уме и талантах своего будущего преемника, и потому, что не ценит ни ума, ни таланта, и потому, что не разбирается в них.

Из всех своих приближенных он избирает Романа, человека родовитого и высокого ранга, с внушительным голосом, царственной внешностью и ростом героя. В глазах Константина у Романа только один небольшой недостаток: Роман давно женат и в жену свою влюблен до сих пор.

Это не преграда для Константина, привыкшего направо и налево ослеплять и казнить ни за что ни про что. Он посылает сказать счастливым супругам, что Романа ждет ослепление, если его жена сию минуту не уйдет в монастырь. Любящая жена постригается, любящий муж женится на великовозрастной Зое и становится императором спустя всего несколько дней.

Роман обуреваем тщеславием. Он помышляет основать новую династию, дав потомство от Зои, которой минуло пятьдесят, разгромить всех варваров, на западе, востоке и севере, поощрить ученых и обеспечить расцвет всех наук.

Он действительно собирает ученых, однако не тех, кто вперяет свой взор в изучение бытия, но только тех, кто пытается с высоты философии совместить целомудрие и зачатие, деву и плод. Он действительно от беседы со своими философами тотчас переходит к военным наука, в которых не идет дальше мечей и щитов, поножей и панцирей.

Своей первой жертвой он избирает восточную Сирию. Для её покорения он полагает достаточным собрать громадное войско и в самом деле пополняет ряды собственной армии и призывает союзников. Полководцы отговаривают его, намекая, что численность солдат далеко не всегда приводит к победе, что к победе большей частью приводит умение, но Роман остается непоколебим и повелевает заранее подготовить венки, которые намеревается возложить на головы победителей.

Роман все-таки выступает в поход и в двух дневных переходах от столицы восточной Сирии становится лагерем. Ему достается благоразумия отправить на разведку отряд. Отряду надлежит всего лишь установить место, где находится враг, и вернуться назад. Вместо этого своей изумительной трусостью отряд губит всё громадное войско:

«Когда он выступил из Антиохии, на холмах неожиданно показался отряд варварских воинов, засевших в засаде по обе стороны дороги. Вооруженные как попало, без доспехов, эти смельчаки боевыми криками и внезапным появлением навели ужас, оглушили наших воинов конским топотом и произвели впечатление огромных полчищ, ибо не двигались сомкнутым строем, а беспорядочно скакали отдельными группами. Они внушили такой страх, внесли такую сумятицу в ряды и так сломали волю людей, что все, в каком были виде, так и помчались, ни о ком и ни о чем больше не помышляя. Верховые повернули и пустили вскачь коней, остальные, не теряя времени, чтобы оседлать лошадей, отдавали их первому попавшемуся, а сами, кто как мог, искали спасения в беспорядочном бегстве или скитаниях. Случившееся превзошло все ожидания: те, кто благодаря своей воинской выучке и боевым порядкам покорили всю землю и, казалось, были неуязвимы для любых варварских полчищ, не выдержали одного вида врагов, были как громом оглушены и до глубины души напуганы их криками и пустились в бегство, будто понесли сокрушительное поражение. Первыми поддались панике телохранители императора, которые бросили самодержца и понеслись без оглядки. И если бы какой-то человек не подсадил его на коня, не подал узду и не велел удирать, может быть, и попал бы в руки врагов тот, кто надеялся потрясти всю земную твердь. Более того, если бы в тот день Бог не сдержал натиска варваров и не внушил им благоразумия в удаче, ничто не спасло бы от гибели ромейского воинства, и прежде всего самого самодержца…»

Всё вываливается из рук императора, почти самозваного: варвары не покоряются, науки не процветают, наследники не являются. К его явному замешательству престарелая Зоя пускается в открытый разврат, точно пытается наверстать столько лет своей утомительной девственности. Роман, от глупости или растерянности, делает вид, что в его спальне всё как нельзя более благополучно, не умея предвидеть своей печальной судьбы.

В самом деле, в конце концов ненасытная Зоя избирает Бывшего менялу из Пафлагона, не смущаясь его низким происхождением, и приближает к себе его брата, несчастного евнуха. Эта преступная троица составляет заговор против императора и супруга. Роман, как уже стало традицией, умирает от яда, а бесстыдная Зоя, после погребения не вытерпев и трех дней, выходит замуж за Михаила, который становится императором неожиданно для себя самого.

Правда, сластолюбивую Зою ждет разочарование и в браке с простолюдином. У Михаила 1V обнаруживается падучая. Впав в отчаяние, отдавшись на произвол угрызениям совести, иногда посещающих и убийц, он призывает самых искусных врачей, лечится водами, посещает гробницы знаменитых святых и щедро одаривает монастыри.