Ярослав Мудрый. Князь Ростовский, Новгородский и Киевский

Ярослава осаждают тяжелые мысли. Куда он бежит и к чему прибежит? В Киев ему дорога закрыта. Святополк не остановится перед новым братоубийством. Болеслав тоже не питает к нему дружеских чувств. Не ограничившись совращением Святополка к измене, Болеслав предполагает вступить в брак с Предславой, дочерью Владимира, любимой сестрой Ярослава, однако предусмотрительный Владимир, успевший проклясть брак Святополка с дочерью Болеслава, не желает получить столь бесчестного, столь коварного претендента на киевский стол и наотрез отказывает польскому великому князю в руке своей дочери.

Польский великий князь принимает отказ как кровное оскорбление и намеревается мстить, а месть отцу, как известно, распространяется так же на сына.

Бежать на юг – значит подставить грудь свою под удар меча, а то и ножа.

Ярослав и мчится на север, в стены Великого Новгорода, но как встретят его горожане, получив печальную весть о гибели братьев, мужей, сыновей, как встретят князя, у которого не осталось дружины, который без дружины не нужен никому на Русской земле?

Он готовится к тому, что его встретят заслуженной бранью и позорным изгнанием.

Едва появившись в городе, усталый и запыленный, он объявляет посаднику, тысяцкому и сотнику, что без промедления отправляется за море к тестю с тяжкой вестью о пленении дочери его Ингигерды, и повелевает готовить в поход его княжескую ладью.

К его изумлению, Константин, сын Добрыни, новгородский посадник, приходит в негодование, отдает приказ иссечь и сжечь все княжеские ладьи и только что не отчитывает потерявшего голову князя.

На сторону посадника становятся новгородцы, в течение двух лет уже потерявшие в битвах на стороне Ярослава не менее полутора тысяч мужчин.

Негодование новгородцев нетрудно понять. Они уже связаны с Ярославом общей борьбой. Им понятно, что Святополк станет мстить за разгром, который именно новгородцы учинили под Любечем, и ещё хорошо, если только удвоит или утроит дань, которую они давали Владимиру, а может остановить хлеб, который Великий Новгород получает с Днепра. От Болеслава, известного пролитой кровью окрестных славян, возмечтавшего создать великое Польское государства, которое включило бы в себя и Русскую землю, им тоже следует ждать только огня и меча. Им ничего не остается, как исполчиться, изготовиться отразить соединенное нашествие поляков и киевлян.

Однако народное ополчение, и без того малосильное против окованных рыцарей, ничего не стоит без князя, и они говорят:

– И ещё хотим биться с Святополком и Болеславом.

Желание понятное, но одного желания мало. На этот раз Великий Новгород не может выставить ополчение, достаточное для обороны, не то что для нападения, даже приняв в него смердов близлежащих селений, чудь, корелу и весь. Великому Новгороду опять варяги нужны.

И новое вече решает нанять варягов не менее тысячи, и по Великому Новгороду идут огнищане и старосты и собирают деньги на общее дело, по четыре куны с ремесленников и прочего люда, по десять гривен со старост, по восемнадцать гривен с торговых людей.

Набирают изрядную сумму, однако осторожные новгородцы не доверяют её Ярославу: мало ли что, человек слаб, чего доброго, побитый, растерянный, чуть не убитый несчастьем, возьмет да сбежит.

Нет, новгородцы удерживают его под благовидным предлогом и за море к королю Олаву отправляют посадника с доверенными людьми, и долго ли коротко ли – они возвращаются с войском варягом, с которым Великому Новгороду киевляне не страшны, даже с поляками.

Только пока варится вся эта каша, пока негодуют, решают, собирают, отправляются и возвращаются, Болеслав и Святополк собственной глупостью сами губят себя.

Болеслав, вступив в Киев этаким покорителем мира с щербатым мечом, обращает Предславу в наложницы, поляков расселяет на прокормление в окрестные русские города, а немцев, венгров и печенегов легкомысленно отправляет домой, поскольку наемникам необходимо платить, исправно и в установленный срок, а он не жалеет платить.

Болеслав пирует, торжествуя победу, отправляет к Ярославу посла с предложением обменять его мачеху и сестер, попавших в полон, на его дочь, жену Святополка, отправляет, возомнив себя вершителем судеб, послов к греческим царям Василию и Константину и германскому императору Генриху, давно воюющим в Южной Италии, с предложением их помирить, Святополк пьянствует как всегда, поляки бесчинствуют по городам по уже приобретенной привычке, которая не доведет их до добра.

Последствия беспутства в сочетании с глупостью не заставляют себя долго ждать. В окрестных городках начинают потихоньку резать ненавистных поляков. Говорят, что и сам Святополк, то ли спьяну, то ли не вынеся заслуженного презрения со стороны Болеслава, посылает из-под руки своих слуг, которые шепчут то тут, то там:

– Избивайте поляков, сколько ни есть их по городам.

Болеслав, более сообразительный, чем Святополк, скоро догадывается, что на этот раз ему не удастся учредить великое Польское государство вплоть до Киева на восточной границе. Его воинство тает, немцев, венгров и печенегов нет под рукой, того гляди возмущенные киевляне голову оторвут. Пора уходить.

И он уходит, как перетрусивший волк, отягощенный добычей, увозя с собой Предславу и ещё другую сестру Святополка и Ярослава, бояр Ярослава, вчерашних предводителей разбитой дружины, казну Ярослава и множество пленников, которых ждут невольничьи рынки, уж заодно объявив своей собственностью старинные русские Червенские города.

«И пришел в свою землю. Святополк же стал княжить в Киеве…», себе на беду.

Хороший подарок получает Ярослав от глупого брата и кичливого зятя. Киев меняется местами с Великим Новгородом с удивительной быстротой. Ещё вчера Киев был могуч чужой силой, а Великий Новгород беззащитен и слаб. Теперь Великий Новгород могуч, впрочем, тоже более силой варягов, чем собственным ополчением, а Киев беззащитен и слаб.

Ярославу грех не воспользоваться таким положением. Ещё вчера настроенный только на оборону, он вновь обретает воинский дух и стремительно сплавляется с варягами и новгородцами к Киеву.

Весть о походе летит впереди. Святополк, неожиданно протрезвев, оглядывается вокруг и не находит ни поляков, ни венгров, ни немцев, ни вчерашних сторонников, певших славу ему. Братоубийца, ничтожество, вечный трус, вечный беглец, он так ловко распорядился отпущенным счастьем и временем, что нынче весь Киев против него.

«И бежал Святополк к печенегам…»

Бежит в жажде мести, молит о помощи и ведет на Русскую землю врага.

Вновь ощутив свою силу, Ярослав без промедления выводит из Киева своих варягов и новгородцем и немногих из киевлян, которые примкнули к нему. Им требуется всего два дня пути, чтобы достигнуть южной украйны. Они останавливаются на берегу Альты, на месте зверского убийства Бориса, по странному совпадению или по воле пристрастного монаха-летописца, которому очень хочется, чтобы именно на этом месте свершилось возмездие.

Вечером видят костры печенегов на том берегу. Черная южная ночь скрывает будущее поле сражения. Мертвая тишина разделяет врагов. Только кузнечики трещат в высокой по пояс траве.

Долго ночь меркнет.
Заря свет уронила,
мгла поля покрыла.
Щекот соловьиный уснул,
говор галок пробудился.
Русичи великие
поля червлеными щитами перегородили,
ища себе чести,
а князю – славы.

На рассвете в пятницу Ярослав выходит на место, где погубили Бориса, поднимает руки к небу и молит о помощи:

– Кровь брата моего вопиет к Тебе, Владыка! Отомсти за кровь праведника сего, как отомстил ты за кровь Авеля, возложив на Каина стенание и трепет, так возложи и на этого!

И обращается к воинам:

– Братья мои! Хоть и отошли вы телом отсюда, но молитвой помогите мне против врага моего – убийцы и подлеца!

Тогда бросается русская конница на половецкую конницу, «и была сеча жестокая, какой не бывало ещё на Руси».

Дважды сшибаются русичи с половцами, бьются на смерть и отступают друг от друга в изнеможении, не в силах ни победить, ни признать поражение.

В третий раз бросаются полки Ярослава с той яростью, свойственной русским, когда не находится силы, которая их могла бы остановить, когда выбит меч и сломалось копье, врага хватают за горло и душат и валят и побеждают его.

И бежит в ужасе половецкая конница, оставляя тела в высокой траве, бросая кибитки. И воины Ярослава рубят без пощады бегущих, и берут добычу, и впереди себя гонят полон.

«А Святополк бежал. И когда бежал он, напал на него бес, и расслабли все члены его, и не мог он сидеть на коне, и несли его на носилках. И бежавшие с ним принесли его к Берестью. Он же говорил: «Бегите со мной, гонятся за нами». Отроки же его посылали посмотреть: «Гонится ли кто за нами?» И не было никого, кто бы гнался за ними, и дальше бежали с ним. Он же лежал немощен и, привставая, говорил: «Вот уже гонятся, ой, гонятся, бегите». Не мог он вытерпеть на одном месте и пробежал он через Польскую землю, гонимый Божиим гневом, и прибежал в пустынное место между Польшей и Чехией, и там бедственно окончил жизнь свою. Праведный суд постиг его, неправедного, и после смерти принял он муки окаянного: посланная на него кара безжалостно предала его смерти. И по отшествии от сего света, связанный, вечно терпит муки. Есть могила его в том пустынном месте и до сего дня. Исходит из неё смрад ужасен. Всё это Бог явил в поучение князьям русским, чтобы если ещё раз совершат такое же, уже слышав обо всем этом, то такую же казнь примут и даже ещё большую той, потому что совершат такое злое убийство, уже зная обо всем этом…»

3

И Ярославу приходит время размыслить о битвах, которые пришлось ему вести, против воли, в течение пяти лет.

Человек мира и книжник, склонный к уединению, он не хотел ни с кем воевать. Воевали против него. Не призванный к битве, он все-таки победил и занял отеческий стол, двадцати восьми лет, который занимать не хотел.

Но разве он победил?

Глупец все поражения валит на плечи других, а победы приписывает только себе. Мудрый углубляется в причины и следствия и приближается к истине.

Ярослав не может не понимать, что победу вынесли на своих плечах новгородцы, которые и в его поражении не отреклись от него и продолжали давать ему воинов из своих поредевших рядов.