Человэльф

– Посещение пациентки запрещено, – сказала она. – Вы нарушаете!

– Но это моя мать! – Катриона встала, готовая защищаться и нападать. – И вы не смеете ее здесь держать! Я забираю ее отсюда немедленно!

– Этот вопрос, рыбонька, вы должны решить с лечащим врачом, а не со мной, – равнодушно ответила Жаклин. – Как выйдете из палаты, то по коридору налево, затем по лестнице вниз на первый этаж. Когда договоритесь с ним, то милости прошу! А до тех пор…

И Жаклин указала своим толстым коротким пальцем на дверь. Катриона хотела что-то возразить, но Борис удержал ее.

– Мы договоримся с врачом, – сказал он. – А вы пока приготовьте ее к выписке. Соберите ее вещи. Оденьте. Это не затруднит вас?

– Разумеется, нет, но как только я получу распоряжение врача, – не уступила своей позиции Жаклин. Ее палец продолжал висеть в воздухе. Катриона глубоко вдохнула, едва преодолевая искушение схватить этот жирный палец и с хрустом переломить его, как ветку дерева. Но Борис улыбнулся ей, и она смирилась.

– Мама, мы скоро вернемся, – ласково сказала Катриона. – Жди нас. Пойдем, Борис!

Они вышли в коридор. Следом за ними, переваливаясь, как разжиревшая утка, и шумно дыша, из палаты вывалилась Жаклин.

– Пойдемте, я вас провожу, – предложила она, снова улыбаясь. – А то заблудитесь в наших коридорах.

– Не нравится мне ее улыбка, – шепнула Катриона Борису на ухо. – Да и сама она тоже.

Борис ответил ей понимающим взглядом и жестом показал, что он испытывает подобные же чувства.

Следом за Жаклин они спустились по лестнице на первый этаж. Жаклин провела их в конец коридора и остановилась перед дверью, на которой не было никакой таблички. Дверь выглядела бесстыдно обнаженной и не внушала доверия. Почти так же, как и Жаклин. Но времени на раздумья и сомнения им не дали.

– Подождите здесь, – сказала Жаклин бархатным голосом. – Я приглашу доктора Кюдери. Он лечащий врач вашей мамы. Или кем она там вам приходится.

Они вошли, дверь за ними закрылась, послышался металлический звук ключа, проворачиваемого в замке. Борис подергал за ручку и убедился, что их заперли.

– Если мы сломаем замок, нам не удастся найти общего языка с врачом, – сказал он. – Это осложнит выписку.

– Ждем пять минут, а потом выходим, – ответила Катриона. Она с тревогой оглядывалась. Комната, в которую их привели, была узкой, без мебели и окон. В ней находились только две накрытые белыми простынями каталки на колесиках, на которых в больницах перевозят лежачих больных или умерших. – И поверь, меня не смогут удержать ни их замки, ни их гнев. Не для того мы проделали такой путь и избежали столько опасностей, чтобы тратить время в этой комнате.

– Не злись, – попросил ее Борис. – Это вредно для нашего Человэльфа!

Катриона улыбнулась и поцеловала его.

За дверью не было слышно никаких шагов. Но внезапно ключ в замке снова заскрежетал, дверь распахнулась, и они увидели, что на пороге встал Грайогэйр, а за ним еще несколько мрачных теней. Катриона вскрикнула. Борис вышел вперед, заслонив ее своим плечом.

– Только без глупостей, – предупредил Грайогэйр. – Нас слишком много, а вас все равно никто не услышит. Начнете кричать или оказывать сопротивление – мне придется утихомирить вас силой, а это очень неприятно. Катриона, ты-то должна это понимать! Останови его!

Грайогэйр сказал это, потому что Борис, подняв кулаки, бросился на него. Но вдруг его сердце пронзила резкая боль, и он с громким стоном упал на пол. Скорчившись, он лежал в позе эмбриона и не мог даже пошевелиться. Катриона нагнулась над ним. Воспользовавшись этим, Грайогэйр шагнул вперед, и дотронулся до ее шеи. Девушка без звука упала на пол рядом с Борисом.

– Подобрать, положить на каталки и загрузить в микроавтобус, – отдал приказ Грайогэйр. – Автомобиль подогнать к черному входу.

Тени, стоявшие за его спиной, метнулись к телам на полу. Вскоре Борис и Катриона лежали на каталках, накрытые с головой простынями, словно это были трупы. Их быстро провезли по безлюдному коридору, погрузили в микроавтобус с тонированными стеклами, который на фоне белого здания клиники походил на зловещего черного ворона.

Грайогэйр протянул толстую пачку банкнот Жаклин, которая стояла за дверью.

– Ты честно заработала свои деньги, пышечка моя, – сказал он, ласково похлопав медсестру по мягкому, как желе, заду. – Только не вздумай потратить их все на жратву.

Жаклин, торопливо пряча деньги в карман халата, глянула на него злыми глазками, но промолчала.

Через несколько минут автомобиль с неслышно работающим мотором выехал с территории клиники, никем не замеченный.

Жаклин вошла в палату Арлайн через полчаса. Привычным движением оправила кровать, подала ей стакан с водой и горсть таблеток. Арлайн безропотно проглотила таблетки, запила их водой. Протягивая стакан обратно, спросила:

– А почему так долго не идет Катриона? Она обещала вернуться и забрать меня.

– Какая Катриона? – с удивлением взглянула на нее Жаклин. – Здесь никого не было. Вам все привиделось.

Стакан выпал из внезапно ослабевших рук Арлайн. Чувствуя непомерную усталость, она откинулась на подушку. Ее мысли путались. Она уже не была уверена, приходила Катриона, или ей действительно только померещилось. Однажды Катриона уже обещала вернуться тем же вечером, и не пришла. Это не могло повториться, как дежавю. Значит, это действительно был всего лишь призрак ее дочери.

– Галлюциногенный синдром, – прошептала Арлайн. И у нее на глазах выступили слезы. – Слуховой, зрительный и…

Внезапно она закричала, громко, с надрывом:

– Доктор Кюдери!

Тело Арлайн выгнулось дугой, словно она лежала на раскаленных углях. На губах выступила кровавая пена от прокушенных губ. У нее начался нервный припадок. Медсестра Жаклин навалилась на нее всем своим огромным телом, вжала в кровать, закрыла рот жирной потной ладонью. Арлайн сотрясло еще несколько конвульсий, и тело ее безвольно обмякло. Жаклин встала, оправила свой халат и одеяло, под которым лежала Арлайн, мертвенно бледная, худенькая и такая прозрачная, словно она сама была призраком. В палату быстро вошел доктор Кюдери.

– Мне показалось, что отсюда раздавались крики, – сказал он, взглядом нетерпеливо требуя ответа.

– У нашей милочки был эпилептический припадок, – ответила Жаклин. – Ситуация ухудшается, док…

– У вас много других пациентов, Жаклин, – перебил ее доктор Кюдери. – Займитесь ими. А я останусь здесь какое-то время. Понаблюдаю за ней.

– Как скажете, – равнодушно ответила Жаклин. И вышла, шумно пыхтя.

Доктор Кюдери придвинул стул к кровати, сел на него, не сводя глаз с тонкого, словно освещенного изнутри какой-то неземной одухотворенностью, лица Арлайн. Ее бескровная рука лежала поверх одеяла. Он взял ее, поднес к своим губам, словно пытаясь согреть или желая поцеловать.

– Ты сходишь с ума, Жермон Кюдери, – прошептал он. – Ты понимаешь это?

Но в палате не было никого, кто мог бы подтвердить или опровергнуть этот страшный диагноз.

Глава 14

Эльбст Роналд благосклонно смотрел на Фергюса.

– Ты оправдал мои надежды, – сказал он. – Теперь осталось решить, как мы поступим с изменниками.

– Разве их не будут судить? – спросил Фергюс. – Мне припоминается, что речь шла об этом.

Они сидели вдвоем за большим столом в пустом конференц-зале. Эльбст никогда не приглашал Фергюса в свои личные покои, как многих других членов Совета ХIII. Всем своим видом и поведением Фергюс не допускал даже намека на какие-то другие, кроме официальных, отношения между ними. Роналд никогда и не пытался предлагать их, не желая получить высказанный надменным тоном отказ, в котором он был уверен.

– Не было бы разумнее, чтобы с ними покончили еще до суда? – спросил, словно размышляя вслух, эльбст. – Кто знает, что они могут сказать на суде.

– С каких это пор Совет тринадцати стал опасаться чьих-то слов? – голос эльфа был абсолютно лишен эмоций. – Тем более, если они произнесены изменниками.

– Слова словам рознь. Есть слова покаяния, а есть и обличения. Почему мы должны их выслушивать?