Химера

– Спасибо, Лахлан! Мне напомнило это наш медовый месяц. Помнишь, как мы любили бывать в Пещере мелодий? Чтобы попасть в нее, мы долго шли по узкой тропе, протоптанной в камнях, усеивающих берег острова, и я уставала, а ты целовал мои ноги и гладил их, жалея, пока…

Алва замолчала, красноречиво вздохнув. Лахлан не верил своим ушам и даже глазам. Ему казалось, что это сон. Или что Алву подменили во время ее путешествия. Она не была такой нежной с ним даже в первые дни супружества. Они тогда действительно довольно часто летали в Шотландию, возле берегов которой находился остров Стаффа, а на нем – Uamh-Binn, что в переводе с древнего гэльского языка означает «Пещера мелодий». В этой пещере морские волны, мерно бьющиеся о шестигранные базальтовые колонны, и ветер, проникающий в овальное отверстие в базальтовой скале, создавали фантастическое ощущение, что играет невидимый орган. Музыка, рожденная самой природой, была прекрасной и возбуждающей. Они с Алвой любили заниматься сексом в потаенных уголках Пещеры мелодий, рискуя быть застигнутыми врасплох многочисленными туристами, посещающими остров в хорошую погоду. Но постепенно эти поездки становились все режи, а потом и вовсе прекратились, а вместе с ними из их отношений с Алвой исчезло что-то очень важное. Их секс превратился в исполнение супружеского долга, стал скучным и пресным. И, надо признать, чрезвычайно редким.

Лахлан тоже вздохнул. И Алва поняла, что можно брать быка за рога. Или, как сказал бы негодник Филипп, за яйца. Но она сомневалась, что те были у ее слабовольного мужа.

– Лахлан, – прошептала она мечтательно, – мне пришла в голову замечательная идея. А почему бы нам не тряхнуть стариной?

– О чем ты, Алва? – с тупым недоумением посмотрел на нее Лахлан.

Алва едва сдержалась, чтобы не залепить ему пощечину. Но вместо этого она сказала:

– Мы уже сегодня вечером можем оказаться в Пещере мелодий. На самолете до Лондона, затем в Эдинбург, автобус, паром, катер – и вот он, остров Стаффа, наша Пещера мелодий. Все как в былые времена.

И она многозначительно произнеса:

– Абсолютно все, мой милый!

Лахлан был ошеломлен. Несмотря на все измены жены и унижения, которым она его постоянно подвергала, он любил Алву. Однажды он даже пытался покончить жизнь самоубийством из-за нее. Но попытка не удалась. Пришлось купить новую люстру в его спальне, когда старая разбилась, упав с крюка в потолке, потому что не выдержала тяжести его тела. Лахлан тогда долго страдал – от ран на шее и намного более болезненной в душе. Пожалуй, душевная рана не затянулась до сих пор, и порой кровоточила. Но если то, что предлагала ему Алва, было правдой, то все его мучения были не напрасны. Вероятно, она все-таки оценила его многолетнюю самоотверженность, и поняла, что он достоин ее любви. Такое случается в жизни. Лахлан это знал, потому что часто смотрел по телевизору снятые людьми многосерийные сериалы. Разумеется, когда был уверен, что никто об этом не узнает, и в первую очередь – Алва, которой это дало бы только лишний повод высмеять его и унизить.

Лахлан не мог отказаться. Но, по обыкновению, он был нерешителен.

– Но как, Алва? – спросил он. – Мы не заказали заранее билетов, никого не предупредили. А вдруг…

– В этом-то вся и прелесть, – заговорщески подмигнула ему Алва. – Мы убежим от всех и никому ничего не скажем. Никто не будет знать, где мы. И мы забудем обо всех и обо всем. Всего на один день, милый! Неужели ты не можешь себе этого позволить? Ведь ты же член Совета тринадцати! Один из самых могущественных духов на планете. Если уж ты не можешь себе этого позволить, то кто?

Алва безудержно льстила мужу. А чтобы лишить его остатков воли, как будто бы случайно опустила свою руку ему на бедро. Это сработало. Лахлан, почувствовав прилив крови в низу живота, забыл обо всех возражениях.

– Ты права, Алва, – решительно заявил он. – Как обычно, во всем права! А я болван, что еще пытаюсь с тобой спорить. Летим! Ты не помнишь, когда рейс в Лондон?

– Если мы выйдем через час, то успеваем, – ответила она.

– А ты сможешь так быстро собраться? – удивился Лахлан.

– Но ведь мы же собрались тряхнуть стариной, – укоризненно улыбнулась Алва. – Я даже чемодан брать с собой не буду. Полечу налегке.

Чемодан Алве был действительно не нужен. Она не собиралась никуда лететь. Но Лахлан не должен был заподозрить этого. Поэтому она добавила:

– Возьму только сумку.

И Лахлан перестал беспокоиться, что его жена будет испытывать какие-то неудобства во время этой прогулки.

– Иди и прими душ, а я пока вызову такси, – сказала Алва.

– Может быть, мы примем душ вместе? – воодушевленный разговором, осмелился предложить Лахлан. – Как в старые добрые времена.

Но Алва погрозила ему пальчиком с ярко-красным ноготком:

– Десерт только после главного блюда! Поспеши, а то мы не успеем.

И радостно улыбающийся Лахлан почти выбежал из ее спальни.

Алва встала, подошла к окну, отодвинула тяжелую портьеру и посмотрела на улицу. Напротив гостиницы стояло желтое такси. Эльфийка знала, что за его рулем находится Филипп. Они договорились об этом заранее, еще в Novotel Paris Gare de Lyon Hotel, перед тем, как расстаться. Любовные ласки, которыми Алва разнежила рарога, убедили его лучше всяких других доводов все-таки помочь ей убить мужа. Получив его согласие, Алва даже начала немного презирать Филиппа. Он ничем не отличался от других мужчин, которыми она могла с легкостью управлять, пользуясь своим роскошным телом и навыками в искусстве любви.

Когда Лахлан вышел из душа, где умылся и тщательно побрил уши, чтобы ничем не отличаться от людей, Алва была уже одета. Для вечерней прогулки она выбрала модный этой осенью вязаный комбинезон Chloe черно-белого цвета, который выгодно подчеркивал ее соблазнительные пышные формы. Как и обещала, она взяла с собой большую кожаную сумку, на дно которой аккуратно положила син-гунто, который упорно считала настоящим самурайским мечом.

– Ты восхитительно выглядишь, Алва, – произнес, пожирая ее глазами, Лахлан. Он протянул руку. – Позволь мне тебе помочь!

Алва заколебалась, но все-таки отдала ему сумку.

– Будь осторожен с ней, если тебе дорога твоя жизнь, – сказала она, силясь улыбнуться, чтобы муж принял ее слова за шутку.

– О, в этот вечер она мне дорога как никогда, – радостно заявил Лахлан.

И они вышли из номера. Когда они дошли до лифта, Алва внезапно воскликнула:

– Я забыла свои перчатки! А по вечерам уже так холодно. Лахлан, дорогой, ты не мог бы вернуться в номер и принести их?

– Разумеется, – ответил Лахлан.

– А я спущусь вниз и подожду тебя на улице, – благодарно улыбнулась она. – Не задерживайся! Да, и отдай мне сумку. В ней моя косметика. Я пока попудрю носик, чтобы не скучать, ожидая тебя.

В ее планы не входило, чтобы их видели выходящими из гостиницы вместе. А также, чтобы Лахлан ненароком заглянул в сумку и увидел самурайский меч. Алве было бы затруднительно объяснить мужу раньше времени, зачем меч ей понадобился.

Выйдя из гостиницы, она подошла к такси, открыла дверцу и села рядом с водителем. Сумку поставила себе под ноги.

– Все в порядке? – спросил Филипп, не поворачивая головы. Он был в кепке и больших темных очках.

В любое другое время Алва посмеялась бы над его видом, словно пародирующим персонаж из плохих шпионских фильмов. Но сейчас она была слишком взволнованна, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

– Все идет по нашему плану, – ответила она, невольно понижая голос, словно их могли подслушать. – Он ни о чем не подозревает.

– Ты доставила ему удовольствие напоследок? – ревниво спросил рарог.

– Еще какое, – хихикнула Алва. – Позволила ему пощекотать мои пяточки. По-моему, он кончил. Я заметила пятно на его брюках, когда он вставал. А я-то думала, что он импотент.

Она заметила выходящего из дверей гостиницы Лахлана. Он не увидел Алву и начал беспокойно озираться. В руках он держал женские перчатки.

– Подъезжай к нему, – велела эльфийка. – И молчи, как убитый. И даже не думай ни о чем. Будем надеяться, что он не признает в тебе рарога. Иначе может что-то заподозрить. Он не такой дурак, каким кажется с виду, поверь мне.

– Я же говорил, что мне не надо было…

– Молчи и рули, – перебила его Алва. – Да осторожнее. Не хватало нам в кого-нибудь врезаться.

Автомобильное движение перед гостиницей было очень оживленным. Ловко лавируя между машинами, такси проехало несколько метров и остановилось напротив Лахлана.

– Садись, милый, – проворковала Алва, приоткрыв окно. – И побыстрее! Мы опаздываем.

Лахлан сел на заднее сиденье. Он мог видеть только спину Филиппа. Но он смотрел только на Алву, и не замечал ничего вокруг.