Химера

– Я уже поняла, – сказала женщина. – Ты скажи только – надолго? И куда? Если можешь.

– Надолго. Куда – пока еще не знаю. Альф позвонит тебе и Альбу, когда придет время.

– А оно придет? – недоверчиво спросила Евгения.

Фергюс только пожал плечами. Он и сам этого не знал.

– Спасибо, что не обманываешь меня, – сказала женщина, не дождавшись ответа. – И я тоже не буду. Знаешь, мне отец когда-то рассказывал о громовой плеши. Это зона высокого напряжения, которая образуется в том месте, куда попадает молния. И она способна существовать несколько минут. Если человек попадет в нее, он может погибнуть. Вот и я сейчас чувствую нечто подобное. Вроде бы молния в меня не ударила, но я нахожусь в этой громовой плеши. И не знаю, что со мной произойдет.

– Не забывай, что у тебя есть Альб, – хмурясь, сказал Фергюс. Ему был неприятен этот разговор.

– Именно он и спас меня от прямого попадания молнии, – ответила Евгения. – Мой сын послужил мне громоотводом. Могла ли я думать об этом? А ведь еще вчера я полагала, что это я должна его защищать. Вот уж воистину, не поднимешься в горы – не узнаешь высоты неба.

Послышались быстрые шаги по лестнице, и вошли мальчики, держась за руки. Альф был грустен, глаза Альба выглядели покрасневшими. Вероятно, он плакал.

– Простились? – спросила Евгения.

– Да, – кивнул Альб. – Альф обещал мне часто звонить.

– Альф, ты не возражаешь, если я на время отдам смартфон, который ты мне подарил, Альбу? – спросила Евгения. – Пока я не куплю ему собственный. Тогда ты точно будешь знать его номер.

– Конечно, не возражаю, – ответил мальчик. И нерешительно спросил: – А вам, Женя, я могу звонить? Хотя бы иногда.

– Я буду счастлива, – улыбнулась женщина, вытирая слезы. – В любое время. Мальчик ты мой дорогой!

Она обняла Альфа и расцеловала его. Мальчик смущенно взглянул на деда. Но тот одобрительно кивнул. И Альф тоже поцеловал ее в щеку. А затем протянул руку Альбу. Они простились, как взрослые, без поцелуев, объятий и слез. Хотя, Фергюс видел, обоим этого очень хотелось.

За воротами послышался шум подъехавшего автомобиля.

– Это такси, вероятно, – сухо сказал Фергюс. – Я заказал до аэропорта на этот час.

Он не стал никого целовать или обнимать. Пожал руку Альбу и Евгении, и то лишь потому, что они протянули свои. И вышел, ни разу не оглянувшись.

Всю дорогу до аэропорта Альф смотрел в окно. Но Фергюс подозревал, что внук не рассматривает пейзаж, а просто не хочет с ним разговаривать.

Фергюс знал, что поступает правильно. И верил, что когда Альф вырастет, он поймет это. И простит его.

Это было единственное, что эльфа утешало сейчас.

Глава 4

Международный аэропорт Владивостока поразил Алву своей пустынностью. Казалось, если громко крикнуть, то из-под высоких сводов облицованного стеклом здания отзовется эхо.

– И это те самые ворота в Азию, о которых нам прожужжали все уши в полете? – презрительно скривила она губы. – Может быть, русские через них и выйдут. Но если попробуют войти азиаты, то они просто передавят друг друга в давке, пытаясь протиснуться через эту калиточку. В России хотя бы приблизительно представляют себе, сколько народа проживает в одном только соседнем Китае?

– А зачем китайцам Владивосток? – ухмыльнулся Филипп. – Они его уже давно обжили, как и Сан-Франциско, откуда мы только что прилетели. Когда дело дойдет до настоящей драки, то захватывать Россию они начнут сразу с Москвы.

– Я бы не пожалела денег, чтобы купить билет на это шоу, – хмыкнула Алва. – И обязательно в первый ряд.

– Это не всегда безопасно,– возразил Филипп. – Вспомни атомный гриб над Хиросимой и Нагасаки. Тоже было на что посмотреть. Но мало кто из зрителей смог выжить.

– Послушай, а если однажды люди начнут перебрасываться ядерными ракетами, как теннисными мячиками, по всей планете? – Зрачки в глазах Алвы расширились. Эта мысль впервые пришла ей в голову. И ужаснула ее. – Что будет с нами?

– Наверное, то же самое, что с Фергюсом, когда мы нагоним его, – предположил Филипп. – Кстати, я до сих пор теряюсь в догадках, что с ним тогда произойдет. Ты мне так и не сказала этого.

Алва нахмурилась.

– Когда придет время, я скажу. Вернее, прикажу. И ты выполнишь мой приказ. Слепо и беспрекословно.

– Разумеется, – согласился рарог. Могло показаться, что он хорошо знает, какой приказ отдаст эльфийка. И, главное, этот приказ был ему по душе.

Они вышли из терминала аэропорта и направились к стоянке такси.

– Ты не забыл адрес? – спросила Алва, расположившись на заднем кресле автомобиля.

– Я помню его наизусть, как La Marseillaise, – ответил Филипп, садясь рядом с ней и кладя руку ей на колено. – Если хочешь, проверь.

– Валяй, – кивнула она, сбрасывая его руку. – Сладкое на десерт.

Филипп прикусил губу, чтобы не рассмеяться, и громко запел:

Allons enfants de la Patrie,

Le jour de gloire est arrive!

Contre nous de la tyrannie,

L'еtendard sanglant est leve…

– Это что еще такое? – возмутилась Алва.

– La Marseillaise, – пояснил Филипп, изобразив удивление. – Ipsissima verba. Слово в слово.

И, с достоинством поклонившись, он потребовал:

– Nunc plaudite! Теперь аплодируйте!

– Ах, ты!… – замахнулась на него Алва. – Шут гороховый!

– Веселый у вас муж, – обернувшись, с одобрением сказал водитель такси, мужчина лет сорока. Несмотря на возраст, он был совершенно без волос, и солнечные зайчики весело скакали по его лысине. – Так куда едем? Я ни слова не понял.

– В Сад-город, – грубо ответил Филипп. Его разозлили слова о муже. – Дорогу знаешь или показать?

– Знаю, – обиженно буркнул таксист.

– Тогда не отводи от нее глаз, – потребовал Филипп. – И не вздумай подсматривать.

И, не дожидаясь, пока водитель отвернется, он запустил руку Алве под юбку. Она вздрогнула, но не запротестовала. Откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, отдаваясь наслаждению, которое ей доставляли прикосновения Филиппа, и временами глубоко вздыхая. Потом вздохи перешли в тихие сладострастные стоны. И завершились громким, почти звериным рычанием.