Химера

– Почему была? – возразил эльф. – Родители не отказываются от своих детей, какие бы глупости те не совершали. Не думаешь ли ты…

– Они умерли, – голос Евгении дрогнул, но она справилась с эмоциями и не заплакала. – Моя эмиграция, пусть даже под благовидным предлогом замужества, казалась им катастрофой – не моей, а их собственной жизни. Сначала у папы случился обширный инфаркт. После его смерти у мамы обнаружилось онкологическое заболевание. Я думаю, что это от горя. Она сгорела за три месяца. Я даже не смогла прилететь на их похороны. Мой бывший муж не отпустил меня. Сказал, что это слишком дорогое удовольствие. Представляешь, Фергюс? Так и сказал – удовольствие.

И все-таки Евгения заплакала, произнеся это слово. После того, как Фергюс вернул ей сына, она снова научилась плакать.

В аэропорту они взяли такси.

– В Сад-город, – сказала Евгения водителю.

– Да хоть на край света, красавица, – ответил тот, с восхищением глядя на женщину. Это был мужчина лет шестидесяти, но еще крепкий, широкоплечий и высокий, напоминающий древнерусского богатыря, занесенного невесть каким ветром в чужое ему время.

Машина тронулась с места. Таксист, глядя в зеркальце над лобовым стеклом, произнес:

– Я знаю, город будет, я знаю, саду цвесть, когда такие люди в стране советской есть…

Фергюс с подозрением взглянул на него.

– Это вы о чем? – спросил он, нахмурившись.

– Это не я, это поэт Владимир Маяковский, – ответил водитель. – Он смотрел в будущее.

– А вы лучше смотрите на дорогу, – отрезал Фергюс. – А то при таком сумбурном движении нам не избежать беды.

– Сорок лет за рулем, и ни одного дорожно-транспортного происшествия, – с гордостью заявил водитель. – А вы напрасно ревнуете, молодой человек. Я восхищаюсь вашей женой искренне и совершенно бескорыстно, как иконой в церкви. Необыкновенной красоты женщина! Настоящая мадонна с младенцами. Да вы сами посмотрите.

Фергюс оглянулся. Озябнув на сыром приморском ветре, мальчики прижались к Евгении, пытаясь согреться. А она обхватила каждого руками, словно заботливая наседка, оберегающая цыплят.

Фергюс невольно улыбнулся, увидев эту картину. Ободренная его улыбкой, Евгения спросила о том, о чем уже давно хотела узнать, но ее всегда останавливало непонятное, и прежде неведомое, стеснение.

– Вы погостите у нас с Альфом, Фергюс?

Эльф кивнул. Альф завопил от радости. Ему не менее громко вторил Альб, как они условились называть Альберта с его согласия. Евгения рассмеялась, зажав уши.

– Я как раз хотел поговорить об этом с тобой, Женя, – сказал Фергюс, когда шум немного утих. – Не мог бы Альф задержаться у вас в гостях на некоторое время? Мне надо закончить кое-какие дела.

– Ты мог бы и не спрашивать об этом, – с укоризной заметила Евгения. Потом с легкой тревогой спросила: – А ты надолго?

Эльф понял ее правильно. Евгению беспокоило не то, что Альф задержится у нее в доме, а то, что ему, Фергюсу, может угрожать опасность. Евгения догадалась об этом так же просто, как если бы прочитала мысли эльфа.

– Я постараюсь вернуться как можно быстрее, – неопределенно ответил он.

И Евгения уже ни о чем его не спрашивала.

Когда они, свернув с трассы, ведущей во Владивосток, подъехали к дому, окруженному высоким металлическим забором, Фергюс, выходя из такси, тихо сказал водителю:

– Не уезжайте. Я выйду через полчаса. Мне нужно в центр города.

Тот понимающе кивнул и заглушил двигатель.

Дом был двухэтажный, с видом на море из каждой комнаты. Их было три, не считая кухни и столовой. Это был небольшой и очень уютный дом.

– У меня будет отдельная комната? – робко спросил Альб.

– Да, – заверила его Евгения. – И ты можешь даже закрываться на ключ, если тебе захочется побыть в одиночестве.

– А можно, я буду приходить к тебе ночью? Если мне вдруг станет страшно одному в комнате? – сказал Альб и после короткой паузы добавил, также с вопросительной интонацией, как будто сомневался в этом: – Мама?

– Конечно, Альб, – беспомощно оглянувшись на Фергюса, словно прося у него защиты, произнесла женщина. У нее на глаза навернулись слезы. Не сдержавшись, она прошептала: – Бедный мой мальчик! Что он сделал с тобой!

– И Альф тоже? – спросил Альб. – Ночью?

– И Альф тоже, – заверила его Евгения. – В этом доме, мальчики, вы можете делать все, что захотите. Потому что это ваш дом. Запомните это хорошенечко. А теперь бегите и исследуйте территорию вокруг дома. Это самая настоящая terra incognita.

– Тогда я буду Христофор Колумб, – заявил Альб. – Он открыл Америку.

– А я – капитаном Джеймсом Куком, первооткрывателем Австралии, – радостно подхватил Альф.

– А я – английской и испанской королевой в одном лице, если позволите, – сказала, смеясь, Евгения. – Вперед, мои храбрые капитаны-сорвиголовы, открывайте новые земли для вашей королевы-матери! Попутного ветра вам в паруса и семь футов под килем вашим бригантинам!

Мальчишки убежали. Женщина подошла к Фергюсу. Тот стоял у окна, задумчиво глядя на море, покрытое белыми барашками волн.

– Не печалься, Фергюс, – сказала она ласково. – Альфу будет здесь хорошо.

– Я не сомневаюсь в этом, Женя, – ответил эльф. – Как говорят твои мудрые китайцы, светлый человек не делает темных дел. А ты очень светлый человек. Несмотря на темные мысли, которые тебя иногда посещают.

– Ты хорошо знаешь об этом, правда? – тихо спросила она. – Я ведь давно поняла, что ты читаешь мои мысли, Фергюс.

– Только иногда, – возразил он, виновато опустив голову.

– Я не укоряю тебя, – сказала она с улыбкой. – Я сама тому виной. Все время думаю о том, что самый лучший завтрашний день не вернет вчерашнего дня. А это не правильно.

– Женя, прежде чем я уйду, пообещай мне кое-что, – попросил Фергюс.

– Все, что ты захочешь, – ответила она. – При условии, что я смогу это выполнить.

– Сможешь, – заверил он.

– Тогда обещаю.

– Но ведь ты даже не знаешь, о чем я тебя попрошу.

– Но я знаю тебя, Фергюс. Ты не попросишь меня ни о чем дурном. Светлый человек не делает темных дел.

– Я не человек, – сказал он.

– А я, к сожалению, не эльфийка, – произнесла она. – Иначе у нас с тобой все было бы по-другому. Ведь так, Фергюс?

– Не знаю, – честно ответил он.