Человэльф

– Я и не думал вас оскорблять, адмирал Сибатор, – уже более миролюбивым тоном сказал Борис. – Прошу меня извинить, если что-то в моих словах показалось вам обидным. Я действительно раздражен. Но не потому, что устал, а потому что смертельно напуган. Мне дорога моя жизнь. Мне кажется, что я только начинаю жить и понимать, как она прекрасна и удивительна. И расставаться с ней по чьей-то прихоти я не хотел бы.

Катриона покраснела от смущения. Она поняла, что имел в виду Борис, говоря, что только начинает жить. И она втайне порадовалась, что было темно, и никто не видит краску на ее лице.

– Хорошо, я тебя прощаю, – милостиво заявил млит. – А что насчет покушений на твою жизнь… Подробно изложи все в докладной записке на имя премьер-министра Эльфландии Лахлана. И передай через Катриону. Думаю, все необходимые меры для твоей защиты будут предприняты. В самое ближайшее время.

– Хорошо, адмирал, – ответил Борис. – Благодарю за понимание и поддержку.

– Как говорят у вас, людей, долг платежом красен, – сказал млит. – Ты мне тоже можешь помочь. Собственно говоря, именно поэтому я здесь.

– Вот как? – удивился Борис. – Но чем я-то могу помочь вам?

– Давай присядем вот на этот камень, и я все объясню, – предложил млит. – А ты, прекрасная Катриона, можешь пока пройти в дом и привести себя в порядок. Мне кажется, тебе это не помешает. И не забудь избавиться от своего арбалета. А то мои сорвиголовы могут принять его за настоящее оружие и выстрелить в тебя первыми. Они храбрые воины, но медленно соображают. Зато реакция у них отличная. Я лично отбирал их для этой операции.

– И что это за операция, адмирал Сибатор? – спросила Катриона. Еще секунду назад ей больше всего на свете хотелось принять горячий душ, но слова млита настолько заинтересовали и даже насторожили ее, что она сразу же забыла об этом. – Если военные планируют провести ее на территории Эльфландии, мне необходимо знать об этом и немедленно доложить премьер-министру. Если ты не забыл, то я…

– Помню, помню – полномочный представитель посольства суверенного государства Эльфландия, – закончил за нее млит, с явным презрением произнося последние слова. – А, следовательно, ты не можешь не знать о распоряжении эльбста Роналда – и, кстати, по просьбе вашего же премьер-министра, – изловить неуловимого «Летучего Голландца», который терроризирует местные воды. Два моих фрегата уже не первый год бороздят море в районе архипелага Внешние Гибриды. И пока безрезультатно. «Летучий Голландец» неуловим, словно он бесплотный дух. Однако кровавые следы, которые он оставляет за собой, говорят, что это не так. Морские торговые суда продолжают гибнуть. Мы находим их обломки. Судя по всему, их топят, причем самым примитивным способом – орудийным залпом под ватерлинию.

– А если это подводная лодка? – спросил Борис. – Подплывает незаметно под водой – и бац! – выпускает торпеды в цель. Я читал книги о Второй мировой войне. Тогда такое случалось часто.

– Ты явно далек от военного дела, молодой человек, – снисходительно ответил млит. – Для подводной лодки Внешние Гибриды слишком мелкий аквариум. Субмарина не смогла бы даже выставить перископ. И ободрала бы свое днище о дно. Мы бы вычислили ее в два счета. Нет, здесь злодействует другая посудина. Но главный вопрос не этот, а зачем и кому это надо?

– Возможно, что кто-то пытается спровоцировать конфликт между Эльфландией и…, – Катриона, бросив быстрый взгляд на Бориса, закончила фразу явно не так, как собиралась: – И всем остальным миром.

– Именно так думает премьер-министр Лахлан, – подтвердил млит. – Поэтому мы здесь, разумеется, по приказу эльбста Роналда. Но мои фрегаты не могут патрулировать здесь вечно. Так мы сами превратимся в «летучих голландцев»!

И млит раскатисто рассмеялся над собственной шуткой.

– Поэтому я и придумал свой гениальный как по простоте, так и по замыслу, план, – внезапно оборвав смех, сказал он, с неприкрытой гордостью глядя на Катриону, словно ожидая от нее похвалы. – Мы даже успели обсудить его с предыдущим главным смотрителем маяка. И он счел его удачным и выполнимым. Еще бы! Как же его звали, этого человека? Кажется, это был француз…

– Габриель, – произнес женский голос за их спиной. – Его звали Габриель Клеман.

Это была Скотти. Никто не видел, когда она подошла и как долго слушала их разговор. Она была в своем неизменном чепце и с неизменной приветливой улыбкой на лице.

– Он был хороший человек, – продолжала она. – Добрый, веселый, любил петь и танцевать. Любвеобильный, как все французы.

– И кого же он мог здесь любить? – с усмешкой спросил млит, презрительно глядя на старуху. – Уж не тебя ли?

– Он любил жизнь, во всех ее проявлениях, – не обиделась Скотти. – Поэтому часто выходил по ночам из дома, бродил по острову, забирался на вершину холма. Любовался на восходы и закаты, на море, когда оно штормило, и когда был полный штиль…

– Она так говорит, как будто сама была влюблена в этого француза, – громким шепотом, который был слышен, вероятно, на другом краю острова, сказал млит на ухо Катрионе. – Сколько ей веков, этой престарелой прелестнице?

Катриона не ответила, с укоризной взглянув на него. А Скотти как будто не услышала. И, вздохнув, закончила:

– Это его и сгубило. Однажды он вышел из дома и уже не вернулся. Он поднялся на вершину скалы, начался дождь, он поскользнулся на мокром камне и упал вниз. Умер почти сразу. Почти не мучился.

Борис удивленно посмотрел на нее, но промолчал.

– Скотти, ты хотела нам что-то сказать? – мягко спросила Катриона. У нее на глазах заблестели слезы. Она подумала, что в этот вечер мог погибнуть и Борис. И она бы тоже вспоминала его с теплотой, как Скотти Габриеля Клемана. А, может быть, и нет. Потому что до этого вечера Борис был для нее абсолютно незнакомым человеком. Как все изменилось в один вечер! Вся ее будущая жизнь, возможно…

– Я хотела сказать, что ужин готов, – ответила Скотти. – И я приготовила для вас ванну. Мне кажется, тебе она не помешает, Катриона. И новому главному смотрителю маяка тоже.

– Надеюсь, они будут плескаться не в одной ванне, а? – громоподобно захохотал млит. – В целях экономии горячей воды.

Он был так доволен своей шуткой, что смеялся еще долго после того, как Катриона ушла вместе со Скотти, бросив на него негодующий взгляд. А затем так же внезапно замолчал и обернулся к Борису, который все это время продолжал сидеть на другом краю камня и рассматривал его, как диковинного зверя в зоопарке. Его поражала редкостная бесцеремонность адмирала.

– Адмирал, мне действительно хотелось бы умыться и переменить одежду, – сказал Борис. – Так что буду вам очень обязан…

– Не жалоби меня, – перебил Бориса млит, опустив свою могучую длань на его плечо. И Борис невольно пригнулся под этой тяжестью. – Лучше скажи мне вот что – у тебя шашни с Катрионой?

– А вам не кажется, что это не ваше дело? – возмутился Борис. – И уберите свою руку!

– Руку я уберу, а взамен дам тебе совет, – пророкотал млит. – Держись от Катрионы подальше. Было время, мой фрегат пытался заполучить этот приз. А потом мне сказали, по большому секрету, что сам эльбст Роналд заинтересовался этой куколкой. И я предпочел спустить свои паруса. Последуй моему примеру, человек. И, может быть, минуя все рифы, благополучно дойдешь до порта назначения.

– А кто он такой, этот ваш эльбст Роналд?

– Ты не знаешь, кто это? – искренне поразился млит.

– Впервые слышу.

– Впрочем, это не удивительно. Никто из людей еще не пережил встречи с ним.

– Он что-то вроде рарога?

– Что-то вроде того. Только в тысячу раз страшнее и опаснее.

Они помолчали.

– А теперь о деле, – заговорил млит. – Как ты понял, я уже давно охочусь за «Летучим Голландцем»…

– Кораблем-призраком? А разве он существует?

– Не перебивай меня, а то мы не закончим до утра, – недовольно буркнул млит. – Или, как говорите вы, люди, до второго пришествия. Кстати, а что вы под этим подразумеваете? Мне всегда хотелось узнать.

– Долго и нудно объяснять, – отговорился Борис. – Как-нибудь при случае.

– Хорошо, – согласился млит. – Возвращаюсь к «Летучему Голландцу». Он неуловим. И не потому, что он призрак или не существует, как думаешь ты. А потому, что этот корабль опережает мои фрегаты на несколько ходов. Сдается мне, его кто-то информирует о местонахождении и передвижении моей эскадры. Мне сообщают, что видели его там-то и там-то, я бросаюсь в тот район, но его уже и след простыл. В лучшем случае, мы находим обломки судов, которые он успел потопить. То есть, я хотел сказать – в худшем случае… Ну, в общем, ничего хорошего мы там не находим, ты меня понимаешь. Суда гибнут, люди считают Внешние Гебриды чем-то вроде нового Бермудского треугольника и обходят его стороной, торговля хиреет, мы несем убытки. Причем как материальные, так и репутационные. Цитирую дословно эльбста Роналда, сам я вовек бы до такого не додумался. Но звучит красиво, а потому я заучил наизусть. А главное – страдает наша гордость. Чтобы какой-то призрак так над нами измывался, и при этом оставался безнаказанным?! Эльбст Роналд рвет и мечет. Он грозит сгноить меня здесь, если я не изловлю этот проклятый корабль-призрак. Теперь понимаешь ситуацию?

– Ситуацию понимаю. Не понимаю, чем я могу помочь.

– Не ты, а маяк. Его ведь не случайно здесь поставили, просто чтобы эльфам насолить, как они думают. Места эти очень опасные для судов. Кабельтов влево, кабельтов вправо – и пропало, напоролся на подводный риф или скалу. Как я понимаю, поэтому на маяке по ночам используют так называемые sector lights, по-вашему – секторные огни. Они позволяют определить, с какой стороны судно подходит к маяку. Ведь так?

– Святая истинная правда, – подтвердил Борис. – Белый, красный и зеленый огни. Белый обозначает безопасный для прохода судна сектор. Красный, port – левую от него область для приближающихся судов. Зеленый, starboard – правую.

Млит выслушал его без интереса и спросил как бы между прочим:

– А если их поменять местами?

– Как это – поменять местами? – не понял Борис. – Это невозможно.