Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии)

– Понимаю, – действительно понял я.

– Теперь уматывай. Завтра в час. Запиши мой номер. Выйдешь из здания – сделаешь дозвон, – здесь не ловит.

Я записал номер режиссёра и умотал.

Выйдя на улицу, я взглянул на часы, двадцать часов десять минут. После искусственного света гримёрной, перед глазами плыли какие-то круги. Я набрал номер режиссёра.

– Поль ты? – раздалось на том конце.

– Да, дядя Паша.

– Поль, подумай об актрисах для копирования.

– Да, дядя Паша, – режиссёр положил трубку.

Чёрт возьми, как же я буду покупать всё по списку? Косметику-то ещё ладно, но то, что надо мерить на себя! Мне необходима женщина, женщина, которой я могу доверять. Муся… Я залез в записную книжку телефона, намереваясь позвонить Мусе, чтобы попросить её составить мне компанию в завтрашнем утреннем походе по магазинам. Я уже было нажал на нужный контакт, как телефон зазвонил, номер был неизвестен.

– Алло, да, – сказал я.

– Поль, улым, это дядя Радик, – от голоса Раисыча, учитывая сложившиеся обстоятельства, мои яйца сжались от животного страха.

– Да, Радик Раисович, что-то ваш номер у меня не определился, – мой голос заметно дрожал.

– Так я со своего номера, улым, не мог целый час до тебя дозвониться, – уж подумал, что ты обиделся на меня за что-то.

«Обижаться – удел Бога и маленьких детей», – вспомнил я фразу из «Мотылька».

– Ну что вы, Радик Раисович, просто я был в таком месте, в котором телефон не ловит, – мне хотелось бросить телефон на тротуар и бежать, бежать куда глаза глядят. – Что, Радик Раисович, какое-то поручение для меня есть, – я никогда не мог держать себя в руках при испуге, всегда или заискивал или необоснованно грубил, сейчас я заискивал.

– Нет-нет, улым, просто так звоню, – узнать как дела, никуда не собираешься уезжать?

Какого чёрта он меня об этом спрашивает?! И что я должен ему ответить? Включить дурака?

– То есть как уезжать, Радик Раисович? У меня отпуск только в сентябре, – типа я не понимаю, как такое вообще можно спрашивать, ведь в понедельник на работу.

– А, ну конечно, улым, а я и забыл… Ну давай, ала бирса, до понедельника.

– До свидания, Радик Раисович, до понедельника, – он повесил трубку.

Я весь взмок. Что значит: «ала бирса, до понедельника», как это, мать твою, прикажешь понимать?! Этот урод хотел прощупать меня, – не знаю ли я что-либо об их планах касательно моей ликвидации. Самое паршивое, что я не знаю, – выдал я себя своим волнением или нет?! Недооценивать этого засранца было бы глупо. Я запрыгнул в машину и сорвался в сторону дома. Через минуту я вспомнил, что хотел позвонить Машке. Я остановился, нашёл её номер телефона на «Яблоке» и набрал его на дешёвенькой Нокии, с которой несколько часов назад звонил Коле Стасову.

– Алллло, здравствуйте, – она всегда говорила «здравствуйте», когда видела незнакомый номер.

– Мусь, привет это я, мне необходима твоя помощь, это очень важно. Давай, прям сейчас увидимся. Ты где? Ага… Угу, буду через десять минут.

Время двадцать два часа тридцать минут, я лежу на диване в своей комнате, Кеша сидит у меня на груди и рвёт мою домашнюю футболку, а Сашка орёт в клетке. Я успел купить бритву за семнадцать тысяч и всю необходимую косметику, включая духи. Ещё я купил тени для век или для глаз, хотя их в списке не было. Я рассказал Мусе часть сложившейся ситуацию и часть того, как я собираюсь из неё выпутаться; завтра я заеду за Мусей в половину одиннадцатого и мы поедем в торговый центр – докупать оставшиеся вещи. Я с трудом поднялся с дивана. Поменял воду попкам, подсыпал корма. Решил испробовать новую бритву, – такой дорогой у меня никогда не было – всегда брился самыми дешёвыми станками, потому что волосы на лице толком расти начали относительно недавно. Я умыл лицо горячей водой с мылом, дважды, затем холодной, протёр льдом (скоро у меня не будет возможности блюсти гигиену лица с таким тщанием), приложил на несколько секунд полотенце; распаковал бритву, – выглядела она добротно, весила прилично; не читая инструкции, я включил прибор. Индикатор аккумулятора показывал необходимость подзарядки.

Спустя полчаса на меня снова накатил смертный страх. Я достал бутылку с дырочкой и фольгу, пошёл на кухню. Мама с Ратмиром уехали на дачу на все выходные. Я, как следует, пыхнул. Набрал Тони. Его я не собирался грузить треволнениями моей жизни, не потому что не доверял, нет, – Тони я бы доверил даже продолжить собственный род, – просто многие знания – многие печали, а в данном случае – ещё и многие опасности. «Алло, Тони, может, увидимся, что-то сна ни в одном глазу». Мы договорились выйти через пятнадцать минут. Я заварил ещё одну бройлерную плюшку. Меня накрыла волшебная волна. «Вы меня решили упечь, чёртовы у… убб… ублюдки… А вот хрен вам всем в задницу, а не «упечь» меня, Поля… Павловича… Гончарова…», – бормотал я в тумане. Я положил голову на столешницу, совершенно не чувствуя жесткости поверхности. Мне приснился мини-сон: «Весь мир знает, что есть некое существо, то ли насекомое, то ли пресмыкающееся, то ли мелкий грызун, величиной с мышь и чем-то её напоминающее. Учёные не могут его изучить, так как никто не мог удержать его в течение сколько-нибудь продолжительного времени, не известен ни пол данного экземпляра, ни возраст. Его многие-многие видели, но никто не смог запечатлеть, ни на фото, ни на видео. Многие и многие говорили, что видели его на расстоянии вытянутой руки и, даже держали его; общеизвестно, что это животное ускользает из любых клеток. Считается большой удачей наблюдать его, а уж подержать в руках – тем паче! Были люди, которые при контакте пытались его уничтожить, но, компетентные товарищи утверждают, что уничтожить тварь доступными человечеству средствами, – всё равно, что пытаться расколоть бриллиант варёной сарделькой. Многие и многие… Многие и многие… И вот, расхлябанной походкой по весенней распутице в одном из городов нашей необъятной страны иду я, слушаю в наушниках Би-Би Кинга… Ступаю по доскам, кем-то предусмотрительно постеленным поверх слякоти и проклинаю сегодняшний день. А навстречу мне парочка влюблённых россиян, а в руках у девушки, кто бы вы думали, – да, это существо, – ну точно как мышь, только без хвоста. Они проходят мимо меня и, я, на всякий случай, завидую им чёрной завистью. Но что такое: существо вырывается из рук девушки и бежит по весенней грязи прямо ко мне, прыгает мне в руки, и я чувствую себя счастливчиком. Я глажу чёртову крысу и не знаю, что с ней делать дальше. А эта тварь начинает кривляться у меня в руках, всячески извивается и, я уже не пойму, – нравится мне эта «ни пойми что» или отвращает. Маленькие чёрные глазки устремлены прямо мне в душу. Я решаю посадить тварь в непонятно откуда взявшуюся у меня клетку. Сажаю, но не проходит и десяти минут, как тварь сбегает. Теперь моя жизнь, как и жизнь всех, кто имел контакт с этим существом, подчинена одной идее – снова завладеть треклятой «хренотенью». Проходит какое-то время, я от людей узнаю, что единственная возможность вновь изловить уникальную тварь – воспользоваться машиной времени и вернуться в том момент, когда первый и единственный раз повстречался с Ним. Что может быт проще; я прыгаю в агрегат и вот я уже снова иду по весенней грязи, а навстречу мне снова идёт парочка россиян, в руках у девушки Оно. Я уже знаю, что существо вот-вот выпрыгнет из чужих рук и устремиться ко мне. Так и происходит, – я вижу скорбь на лице девушки, а Оно устремляется ко мне. Вот оно, в моих руках, тяжёленькое, шёрстка как у мышки, глазки умненькие. Теперь-то я хрен тебя упущу. Сажаю Его в клетку, и… оно ускользает в ту же секунду, что и в прошлый раз! Чёрт! Проходит какое- то время, уже полмира в скорби и под гнётом своей идеи Fix. В какой-то момент, мозг каждого человека на Земле одновременно, как удар тока, пронизывает одна и та же мысль относительно этого существа. Какая? Вы слышали? А вам рассказали? Передайте соседям и друзьям! Расскажите коллегам по работе. Тихо-тихо, не кричите так… Да держите же себя в руках. Да-да, вы не ошиблись, – он – то самое… Да-да, никаких сомнений, учёные подтвердили… И как мы раньше-то об этом не догадались?! Это же ОЧЕВИДНО! Эта вертлявая хрень, это пресмыкающееся, которое никто не смог удержать, да-да, он – наш БОГ!»

«Girl, You'll Be a Woman Soon…» Звонок телефона меня разбудил или просто сон подошёл к концу. На проводе был Тони. «Ты выходишь или как?»

«Да-да, я просто…» Сколько я проспал, пять минут? Время пять минут двенадцатого. Какое сегодня число? Четвёртое августа. Две тысячи двенадцатого года. Ого! Вон оно как! Я налил тёплой воды в чашку и пошёл в ванную, выдавил немного зубной пасты в рот, размазал языком по зубам, затем дважды прополоскал тёплой водой, – освежил дыхание. Потом прополоскал рот холодной водой и немного попил. Потом взял из холодильника «Визин», – отбелил белки глаз. Вернулся в комнату, спрятал бутылку с дырочкой, открыл шкаф – взял сумку, вышел из квартиры.

Около подъезда меня дожидался Тони, он нервно курил, – он терпеть не мог, когда я говорил, что уже выхожу, а выходил гораздо позже; я это знал и он знал, что я это знаю, но я ничего с собой поделать не мог, и Тони знал, что я ничего с собой поделать не могу.

– Найдётся время на небольшую вылазку в город? С меня шаверма с голубем и чай. А? Соглашайся, – я очень хотел, чтобы Тони поехал со мной.

Видимо, Тони понял, что для меня это важно.

– Поехали, – сказал Тони.

И мы поехали. Тёмное время суток – идеальное условие для того, что я задумал. А задумал я – кое-что проверить. Для начала мы поехали в сторону посёлка «Мирный». Через двадцать минут, выезжая из посёлка, следуя по односторонней дороге вдоль самого дальнего от центра города из трёх озёр, я остановил машину и, под предлогом того, что мне надо в мужские кусты, увидел то, что надеялся увидеть. Дальше мы направились в сторону ближайшего к центру города озера из трёх озёр, – тут мне даже не пришлось притормаживать, поскольку я разглядел всё, что хотел, в свете фар. Теперь через улицу Вишневского и мост «Миллениум» на другой берег реки Казанки, – в кебабную на улице Мусина. Моя голова немного полегчала и я включил музыку.

«Aussi facile qu'elle est tender

Tu sais ce sont parfois les mots tres simples

Les plus difficiles entendre

Laisse-toi guider au bord des mots

Et regarde au bout de tes pas

Le gouffre profond o sont jetes

Toutes ces phrases qu'on ne dit pas

Tous nos silences je les…»

Звуки мелодичной песни одной из моих любимейших певиц заполнили пространство автомобиля.

Около кебабной, как всегда, было полно таксистов и другого люда. Кое-как припарковавшись, мы зашли и заняли очередь. У меня начинался приступ лютого голода.

Через десять минут, предварительно набив рот шавермой, я обратился к Тони: «У меня к тебе просьба, давай сейчас съездим – заберём Калину и подгоним её к ГАИ на Модельной улице». «Зачем?», – Тони тоже наяривал шаверму. «Хочу снять её с учёта». «Продаёшь?». «Ага», – я проглотил последний кусок и запил уже остывшим чаем. Расслабленные от еды, мы решили взять в ближайшем круглосуточном магазине по бутылке безалкогольного пива и посидеть с этим пивом на остановке автобуса рядом с кебабной. Купив пиво и, не обнаружив свободного места на остановке, мы уселись прямо на бордюре около припаркованной машины. Вечер субботы был вечером субботы. Толпы молодых и не очень людей – группами и поодиночке – но, непременно в подпитии, проходили перед нашими глазами. Вот группка школьниц, одетых как проститутки; вот школьники-мальчишки, идут, матерясь, как завсегдатаи ночлежек; вот кавказцы; азиаты; просто местное хулиганьё; вот, пожалуйста, дамы в возрасте, пытающиеся запрыгнуть в символический вагон, в котором только что отъехали школьницы. Я видел, как Тони наблюдает за согражданами. Наконец он заговорил.

– Мы с тобой, конечно, можем считать себя лучше этих людей, но, подумав немного, становится ясно, что слово «лучше» и даже слово «умнее» не отражают сути вопроса…

– Что? – я со смешным звуком отлип губами от бутылки.

– Ха-ха! Я говорю, что каждый человек относительно каждого другого человека не находится на одной линии и, даже, на одной плоскости и даже, возможно, в одной системе координат. Вот что я хочу сказать.

Я сделал вид, что интересуюсь этикеткой пива Антона.

– Ты себе тоже безалкогольное взял? – шучу я по поводу философской волны, накрывшей Тони.

Я, конечно же, прекрасно понял, что хотел сказать Антон и мне были близки его выводы. Вечер был поистине прекрасен; именно о таких вечерах грезишь, когда вспоминаешь о лете.

Меня обуяла жажда деятельности, ибо только мои быстрые и слаженные действия могли сократить до минимума вероятность моего низведения.