Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии)

Мстислав ковырялся в I-pad’е, подключившись к местному Wi-Fi, и балагурил. Про паспорт ни о чём не спрашивал, наверное, ждал, что я сам расскажу, но я не касался этой темы. Об отце мы тоже не разговаривали, но можно представить, что проницательный папик догадывается о том, что один из его сыновей влип по самые кисточки ушей.

– Ну, всё, рванули, к Мусе, – сказал я. – Давай мне бит, чувак, мы сегодня празднуем!

Мы заглянули в алкогольные ряды и купили бутылку текилы, а также лаймы и замороженную пиццу. На парковке торгового центра Мсти заметил, что передний бампер моей новой машины разбит.

– У тебя и на старой машине точно так же было! – сказал он.

– Ага, это рок!

– Этот бампер тоже от мороза треснул? Ха-ха!

– Ага! Ох уж эти знаменитые казанские августовские морозы! – со смехом сказал я.

Мы сели и пристегнулись. Мсти был воодушевлён.

– Дай-ка своё «яблоко», – я наберу Эн, – поздороваюсь, – сказал Мсти.

Я дал трубку.

– Какой код? – спросил Мсти.

– Двенадцать ноль восемь.

Мсти сосредоточился на звуках в трубке.

– Алло! Да, это я. Ну что? Теперь ты согласна заняться сексом?

Я совершил бросок к своему телефону, но Мсти удалось увернуться.

– Какого чёрта ты делаешь, козёл, – зашипел я.

– Держи, – кинул мне в руки трубку Мсти. – Я пошутил.

– Ах ты, негодяй! – выдохнул я с облегчением. – Я ж поверил.

Мсти предложил:

– Включи что-нибудь заводное, типа: «Моя Москва – здесь решают вопросы…»

– Я знаю круче: «Моя Казань – здесь решаются споры, моя Казань – здесь чак-чака горы!.. Йоу!..» Нет! Врубаю классику! – я покрутил свой старенький I-pod и отыскал, что хотел.

Машина наполнилась чудесными звуками нашей с Мсти любимой питерской группы:

«Тема, тема – это реальная тема.

Меня поддостала вся ваша система.

Какой-то мрак всё разложено по полкам.

Бороться с этим0 бесполезно, нету толка».

Мы синхронно поводили головами в такт музыке.

«Можно выть волком, да и то не долго,

Я почти один, а паразитов вон сколько.

Всё так гладко, что становится гадко,

Правда, слова – анархия мать порядка».

– Е-ху! Чувак, давно не слушал «Кирпичей», – перекрикнул магнитофон Мсти.

«У тебя всё так мило, всё так благополучно

Иди ты на… мне с тобой скучно.

Тебе здесь не место, мне с тобой тесно,

Мы не вместе – это песня про тесто».

К куплету:

«Меня не подомнёт ваша сраная машина.

Я живу жизнью простого гражданина.

Моя жизнь проста и иногда скучна,

Во всяческих трудах протекает она»,

– мы подъехали к дому Муси.

– Сейчас познакомишься с моим другом Машей, – сказал я.

– Ага, а Маша познакомиться с твоим братом Мстиславом, – сказал Мсти.

– Ты прям экстрасенс!

*****

Обстановка с первых секунд стала замечательная. После первой плюшки я так воодушевился, что начал отличать ремесло от искусства. Мы ходили гоголями вокруг Маши, я – Николаем Васильевичем, Мсти – птицей. Орали, пели, матерились, смеялись, слушали музыку, катались по полу. Подключились новой игрушкой Мсти к Машиному Wi-Fi и смеялись над картинками со страницы в контакте Мсти. Я, будучи обкуренным до полусмерти, подавился воздухом, а Мсти, обкуренный до полужизни, едва не реинкарнировался в кофемолку. Маша с высоты своего нарко-опыта, снисходительно смотрела на нас и на себя (!) с высоты мотылька, порхая вокруг люстры. В какой-то момент я изобразил из себя строгого человека, взял из рук Мсти планшет, поковырялся в нём и изрёк: «Надеюсь, молодой человек, вы будете использовать эту электронно-вычислительную машину для самообразования. Вот смотрите: это – клитор», – с этими сломами я развернул планшет к зрителям. Мсти так смеялся, что его едва не вырвало.

Спустя какое-то время. Последние пять минут мы беседовали о птицах, в частности о моих «попках».

– Я же не Николай Дроздов, и не Дрозд Николаев; я действительно не знаю, что у них на уме, – резюмировал я.

– Ооох, надо бы завязывать с этой штукой… Дурная привычка, – рассуждала Муся о своём.