Храни меня на вираже

– Он иностранец, а иностранцы любят комфорт, – возразила Серафима.

– В первую очередь он мужик! Очень простой, адекватный, без понтов и звёздной болезни. В конце концов, кто лучше его знает?!

– Ты, конечно, – горячо заверила его Серафима. – Но вдруг ему наша квартира не понравится?

– Понравится.

– Ладно, тогда я – на кухню.

– Вот это правильно! – мечтательно произнёс Тарас. – От твоих фирменных пирожков я бы не отказался.

Она знала: когда она завтра придёт из клиники, гость уже будет дома. Уходя, утром она приготовила всё необходимое, сервировала стол, рассказала и показала Тарасу, что и где лежит в холодильнике.

– Мы что, беспомощные?! Еду не разогреем? – рассмеялся Остапенко и поцеловал её в лоб. – Иди, занимайся своими зверюшками. Мы с Натаном справимся.

О том, что у гостя может быть аллергия на шерсть или неприязнь к собакам, Тарас даже не подумал. Только по приезде из аэропорта у подъезда он вдруг вспомнил о Волчке.

– Стоп! Натан, забыл тебе сказать, что у нас собака, – признался он и приготовился исправлять свою оплошность. – Если ты против, то мы всё переиграем…

– Не надо ничего переигрывать, у меня самого дома две бельгийские овчарки: Тиль и Гретта. Тервюрен и босерон.

– Да? Ты не рассказывал. Ладно, тогда идём знакомиться, – выдохнул хозяин.

Тарас вошёл в квартиру первым, следом за ним переступил порог Меро. Волчок был тут как тут: вертелся и подпрыгивал, показывая всем видом, как он соскучился по своим людям.

– Ладно, будет, будет, – потрепал собаку по загривку Тарас. – Симу дождёшься? Она с тобой погуляет.

Натан присел на корточки перед Волчком, улыбнулся и протянул ладонь, чтобы пёс обнюхал её.

– Привет! Ты не будешь против, если я немного у вас поживу?

Пёс явно был не против, он даже разрешил незнакомцу запустить пальцы в густую шерсть холки и погладить серые бока. Потом и вовсе лёг на спину и подставил пузо: «Чешите!» За обедом он покинул Тараса и улёгся у ног Натана.

– Ого! – удивился Остапенко. – Не знал, что ты такой дипломат.

– Он умничка. Воспитан, но не излишне выдрессирован: всё понимает и без команды. Твой пёс?

– Моей девушки.

Ещё минут двадцать они пили чай спокойно, потом вдруг пёс вскочил, на секунду замер и пулей бросился к двери.

– О! Сима, – пояснил Тарас и пошёл открывать. – Она только в лифт заходит, а он её уже чует.

Справившись с ласковым натиском пушистого урагана, Серафима выпрямилась. Рядом с Тарасом стоял молодой мужчина чуть ниже его, сухощавый, подтянутый и с нескрываемым интересом глядящий на неё голубыми глазами.

– Натан Меро… – назвала она его имя и улыбнулась.

– Собственной персоной, – утвердительно произнёс гость и наклонил голову. – А вы, я полагаю, Серафима?

– Да. Мне очень приятно, что вы согласились к нам приехать, – просто ответила она.

Гость не ответил и не отвёл глаза, продолжая пристальным взглядом изучать девушку. Отчего-то её сердце сильно застучало в груди. Глаза их гостя передавали огромную внутреннюю силу и грусть и завораживали. Она с трудом смогла оторваться и смутилась от затянувшегося взгляда. «Что же так колотится сердце?! Хорошо, что рядом Волчок…»

Серафима тут же обратилась к собаке:

– Ты ещё не гулял?

Волчок всем своим видом показывал, что давно ждёт и безумно рад прогулке.

– Тогда отнеси мою сумку в комнату и захвати поводок.

Пёс осторожно взял сумку в зубы за ручки и скрылся с ней. Быстро вернувшись обратно, достал из-под вешалки поводок и сел с ним у двери.

– Мы идём гулять, – объявила она, надевая ошейник на своего любимца. – Через полчасика вернёмся.

В парке было многолюдно: чудесный июльский вечер, казалось, выгнал из душных квартир полгорода. Волчок натягивал поводок, желая поздороваться с каждой встречной собакой. Новицкая пребывала в глубокой задумчивости, силилась разгадать загадку: откуда у неё такая странная реакция на бельгийского гонщика – волнение, смущение и… притяжение.

Остаток дня прошёл спокойно. Серафима хлопотала по дому, они общались, мужчины говорили на свои любимые темы. Правда, за вечерним чаем она наотрез отказалась слушать их профессиональные разговоры и заставила Меро рассказать о Бельгии, Франции и вообще о жизни и быте в Европе. Больше прямо в глаза Натану она не смотрела, только мельком, невзначай. Однако, как любая женщина, очень хорошо чувствовала его постоянный взгляд на себе.

Засыпая, Тарас спросил её:

– Как тебе Натан?

Вопрос застал Серафиму врасплох, она почувствовала, как кровь приливает к щекам. Нахлынувшая горячая волна пришла и исчезла.

– Он довольно милый, общительный и простой, – ответила она и положила голову ему на руку.

– А что я говорил?! – тоном победителя произнёс Тарас и отключился.

Рано утром, после ванны, умывшись, расчесав длинные каштановые волосы, в домашнем халате Серафима шла на кухню напечь блинчиков. Обычно её в коридоре встречал Волчок, но сейчас его не было.

«Странно», – подумала она и толкнула дверь.

Шорох когтей по полу и силуэт собаки заставил её от неожиданности вздрогнуть. Это резко поднялся с пола и кинулся к хозяйке Волчок.

– Привет, негодник! Кто тебя на кухню пустил? Что ты здесь делаешь? – уже ласково тормошила она собаку.

– Я пустил, – признался Меро. – Он мне позирует. А ему сюда нельзя?

Только сейчас Серафима заметила их гостя. Натан сидел за столом, уже сам сделал себе чай. Перед ним лежал лист бумаги, довольно пухлая папка и несколько карандашей. Краем глаза Новицкая разглядела из-под руки мастерский карандашный набросок.

– Извини, я привык рано вставать, – вдруг перешёл он на «ты».

– Ты рисуешь? – спросила она, тоже отбросив выканье. – Можно посмотреть?

– Так, увлекаюсь в свободное время, – ответил он и пододвинул неоконченный рисунок.

Серафима осторожно взяла его работу. Волчок как живой смотрел на неё с листа.