Во имя порядка: у истоков Союза

– У меня ведь была жена – Селена, и дети – дочь Антира и синок Милион. Селена умерла от когтей заблудших, а детей сожрало красное безумие. Мои… дети… просто сошли с ума… а потом…

– Сигизмунд, – шершаво произнесла девушка.

– Простите… Селена отправилась в город с подругами. Мы даже не знали, что заблудшие могут ошиваться у Арка. Представьте – кучка нежити у стен города… но они там оказались. Прямо на дороге, – Гросс поднял ладони. – Я до сих пор вижу её кровь на своих руках. Я слишком поздно успел с мужиками. Почти их всех разорвали.

– А дети?

– После смерти Селены они странно себя повели – стали общаться с кем-то невидимым… я думал, это они так переживают утрату матери. Потом в их глазах будто зажегся огонь, и они стали бредить. Слишком поздно я понял, что это болезнь, о которой все шептались, – Сигизмунд поднялся и неуверенной походкой подошёл к окну; подставив лицо ночной прохладе он освежился и завершил рассказ. – Ночью они вышмыгнули из дома и ушли в сторону реки… больше я их не видел.

– Ох-х, – теперь же Калия поумерила пыл и зада единственный вопрос, мучивший её ум. – Зачем?

– Это к тому, что я – один из тех обычных людей. У меня были жена и дети, была ферма, но всё это сгинуло, стало прахом. Нет теперь никого и ничего, – голос стал возвышенное. – Когда пришла Инквизиция, когда сказала, что её миссия – война со злом и никакой политики, мой меч и моя верность теперь принадлежат ей. Я больше не допущу, чтобы от родия мрака, и поборники скверны угрожали обычным людям и аэтерна. Даже если мне придётся встретится лицом к лицу с самим Азатороном, я подниму свой меч против него! – инквизитор отошёл от окна и вновь присел. – Я вам это сказал, чтобы вы знали, что перед вами обычный человек, который защищает обычный народ. Калия, Республика хочет эти доспехи, так отдайте их ей, но спасите страну от бед. Да их ведёт банальная жадность и алчность, но, если сейчас ваша гордость превозможет милосердие, сотни жителей попадут под удар.

– Что ж, – Закареш внутренне согласилась, что ему нужно помочь, что нельзя просто так ставить амбиции и историю Ордена выше жизней сотен и тысяч подданных Союза, но всё же в её сердце до сих пор играет противоборство между долгом перед хранителями и желанием спасти. – Весы… я не могу вспомнить о них что-либо.

– Судя по всему «Весы» – это культ, насажденный многие и многие века назад. В книгах про мясника говорится, что они следовали за каким-то огнём, который «вдохновлял» их. Мы считаем, что это метафорическое выражение… которое может выражать учителей или нечто более могущественного.

– И как же… Первосвященник с Понтификом не запрещают вам читать такие ужасные книги?

– Поначалу мы их сжигали. И только потом поняли, что в них может содержаться полезная информация.

– Хорошо, – фыркнула Закареш. – Если эти артефакты так сильно нужны, если они помогут добрым жителям Эндерала, то берите их.

– А как же Совет?

– Они меня приглашали на заседание. Вот и появится причина туда прийти, – Закареш ухмыльнулась. – И передайте Штеппфану, чтобы он зашёл ко мне. Думаю, я смогу неприятно удивить его… Республика заплатит за торговые места здесь.

Глава 10. Древнейший враг

Спустя неделю. Арк.

Полуденное солнце ярко освещает черепичные крыши домов, улочки и площади столичного града. По брусчатке к центру стекается неисчислимое количество народа, наполняя шумом и гамом городские кварталы, соборы и церкви трезвонят в колокола, разнося торжественный звон по всему Арку. Во истину в городе праздник, который отчётливо перемежается со скорбью и печалью.

Среди людей и аэтерна, к главной площади идёт и Джаэль, нацепивший вместо доспеха одежду… которую ему подарили хранители из Пути воды, встреченные в городе. Это мягкая рубашка с жилеткой сапфирового-синего цвета, с такой палитрой штанами и белыми короткими сапогами; полотно ткани украшено светлой символикой стихии воды. Само ношение этого одеяния дарит Джаэлю ощущение лёгкости и умиротворения. Как только с него были сброшены доспехи, посвящённые огню, стремительность и пористость отошли на второй план.

Парень глазами ищет, рыскает в поисках знакомого лица. Тут и там он видит горожан в цивильной опрятной одежде, каждый держит цветы цвета жемчуга. Они станут символами сокрушения и скорби по уходящим.

– Эли, – радостно произнёс парень, зацепив взглядом рыжий волос и отточенные черты лица; девушка обернулась и взгляд сапфировых глаз тронул душу.

– Джа, – столь же весело она встретила его, – я тебя уже час ищу. Мы же договорились встретиться на рынке. Ты где пропадал?

– Я только выбрался из Подгорода. Наводка Тараэля оказалась пустой… в жилище Найчлака ничего ценного не нашлось. Мы упустили последнюю зацепку.

– Ещё не всё потерянно, – цепляется Элия. – Он же говорил, что там может ничего не оказаться. И в этом случае наш путь лежит в Шепчущий лес, где мы сможем попытаться найти ответы.

– Да ладно, – махнул парень, – если у нас ничего не выйдет, и мы не выполним задание, то я просто на всё плюну и отправлюсь в Дюнное, как и задумывал. Пусть разведка сама это разгребает.

– А ведь хорошо мы провели эту неделю…

Джаэль слегка улыбнулся. Он вспомнил, что решение немного отдохнуть и задержаться здесь на недельку, оказалось самым верным. Измученные дорогой и тяжкими испытаниями, они наконец-то сумели обрести хоть на мгновение покой. С ещё большей отрадой Джаэль вспомнил, как гулял с Элией, как они болтали обо всём, и он с упоением слушал её рассказы о детских приключениях и её поступлении в Орден, о том, как она спорила с учителями и попыталась вместе с сестрой выкрасть монокль архимагистра Мерраджилля. После отчитки родителями она стала покладиста, но не утратила самости; она поведала как вместе со своим учителем Рейганом вместе попытались сварить зелье защиты от обморожения, но у них после дня попыток получился крепкий спирт, отдающий духом душистых трав. У сердца Джаэля навсегда останется память о том, как они вместе смотрели на ночное звёздное небо за городом, вместе собирали клубнику и делили её; не забудет и то как он её нёс до постели, когда она подумала, что кружка рома сродни пинте вина.

«И что же для меня эта девушка?» – задумался Джаэль, и удивился отсутствию мыслей о фанатичной верности Эссе; когда он снял прежние доспехи пылкость в морали в нём немного поубавилась, он свою душу ощутил не полыхающей, а скорее мягко перетекающей в теле.

Джаэль вновь посмотрел на лицо девушки и ощутил чувственную тягу, желание присутствовать с этим человеком как можно дольше… что, впрочем, он видит и в её очах.

– Мне пришло письмо, – с трепетом и дрожью произнёс мужчина и зацепился за клочок бумаги, торочащий из кармана. – Посмотри, тут печать… Дюнного, – палец указал на льва с крыльями.

– От кого?

– От Оливии, – выдал Джаэль с облегчением и волнением. – Мне его передал сам помощник Магистра Союза.

– Так почему ты раньше не сказал?

– Так я его получил только час назад. Сунули прямо в руки и кинули бумажку под роспись.

– Читай же!

Трясущимися руками Джаэль сломал печать Дюнного и раскрыл конверт. Вывалилась маленькая бумажка, которая юркнула в ладонь мужчины и тут же была раскрыта, а на чёрные, аккуратно выведенные каллиграфическим подчерком строки, упал пристальный взгляд. Джаэль полностью погрузился в чтение.

«Я, Визир Дюнного, правая рука Шах-ан-Шаха, благостью нашего правителя, по указанию Магистра Союза настоящим заверяю, что к нам на корабле из Златоброда прибыла Оливия Саргомир, девочка-эндералка, лет десяти-четырнадцати. Мы оповещены о её статусе, и всемилостивейший правитель приказал её обеспечить всем самым необходимым и оказать особое отношение. Она не испытывает нужды ни в одежде, ни в пище и воде, поселена в придворцовый квартал. Подтверждаю, что и в дальнейшем ей будет оказано подобающее отношение», – глаза парня перевели взгляд вниз, где сердце тронула строка, написанная неумело, буквами кривоватыми и пляшущими. – «Папа, со мной всё в хорошо».

Рука с письмом опустилась, тепло, но вместе с тем и неверие стало овладевать духом Джаэля. После месяцев дороги, перипетии политики и борьбы со злом, он просто не мог поверить, что всё может быть так хорошо.

– Я не думаю, что это так, – прошептал мужчина и отёр бородку. – Не думаю…

– Джаэль, ты только посмотри и пойми, – девушка взяла письмо и указала на печать Шах-ан-Шаха, подпись визиря и заверение дюннийского Магистра Союза. – Три человека подтвердили написанное. Не думаю, что здесь они будут лгать.

– Джа, прошу тебя, не впадай в уныние. Вот письмо, вот доказательство, что Союз исполняет свои обязанности. Я тоже не питаю к нему тёплых чувств, хотя бы из-за того, что он сделал с Орденом. Но… доверься письму. Это единственная надежда.

– Да, это отрадно… Эли, я искренне надеюсь, что когда-нибудь увижу её, что вновь обниму свою дочь. Всё это время, каждый день я засыпаю с мыслью, что вновь её увижу. А это письмо, – парень взглянул на бумажку. – Оно… да ты права, это единственная надежда на то, что с ней всё хорошо.

– Пойдём, – слабо коснулась руки Джаэля девушка. – Мы должны увидеть этот парад.

– Парад чего? – фыркнул парень и посмотрел на бесчисленные ручейки людей, стекающихся из множества улочек и следующих к площади и главной дороге. – Люди идут умирать и сражаться ради ложного долга… почему бы просто не договориться с этим Железным Королевством?

– Пойдём и просто посмотрим, – потянула его за руку Элия, и он подчинился, следуя зову сердца.

Двое присоединились к реке людей и пошли в один шаг. То и дело Джаэль посматривал на лицо девушки, находя в нём нечто притягательное. Он до сих пор не мог понять, что его тянет за ней. С того самого момента, как они познакомились в Златоброде, его и её связала странная эмпирическая нить.

– Джа, – мягко заговорила девушка, – ты никогда не был в местном театре? А там ведь скоро покажут новую сцену.

– Эли, я никогда в нём не был. На моей памяти, он последние года три был закрыт. За ненадобностью.

– Может сходим вместе… посмотрим на то, что завтра обещают показать?

– Эли, если ты пойдёшь, то почему бы и нет? Думаю, там могут показать что-то стоящее.

– Отлично, – улыбнулась Элия. – Я уже билеты купила, – в пальцах промелькнули две бумажки.