Агапыч

– Нет теперь ни джинов, ни волшебников, ни нечисти всякой сказочной.

– Как нет? – всполошился джин. – Ты же только что говорил, что Хоттаба видел.

– Так то же кино, дурья твоя голова! Сказка, вымысел, понимаешь?

– Не знаю я, кто такой «кино», и знать не желаю. Ты лучше покажи мне учителя моего.

– Ох, кто же таких ненормальных в джины принимает? – сплюнул Агапыч. – Ладно, попробуем по другому. Считай, что твои дружки вымерли все уже. Экология сейчас, знаешь, какая тяжелая. Животные целыми видами вымирают. Что уж тут о твоих джинах говорить.

– Жалко, – сник старик. – Один я на белом свете остался.

– Ты не горюй, – утешал его Агапыч. – Не один ты будешь. Люди кругом есть, помогут, поддержат.

– Ох уж эти люди, – грустил старик. – Одни от них неприятности.

– Зря ты так, – твердо сказал Агапыч. – Люди у нас хорошие. Про другие страны не скажу, – не знаю. А у нас люди добрые, в беде не оставят.

– О, аллах! – вздохнул тяжело джин. – Что же мне теперь делать? Как жить? Хоть ты подскажи.

– Надо подумать, – обстоятельно сказал Агапыч. – Погоди, мы сейчас сообразим. Чтобы лучше думалось.

Он порылся в рюкзаке и достал начатую поллитру.

– Спасибо, я пить не хочу, – отказался старик. – Я за эти сотни лет, кажется, насквозь водой пропитался.

– Это не простая вода, а волшебная. Почище твоего волшебства будет, – рассмеялся Агапыч. – И грусть как рукой снимет, и жить захочется.

Он налил старику в кружку.

– Пей! За знакомство. Звать-то тебя как?

– Мухаммед Али ибн Сауд.

– Значит, Али будешь. А меня Агапычом кличут. Отчество, значится, такое.

Джин осторожно поднес кружку к носу, принюхался, передернулся:

– Ведьмино зелье!

– Ты не нюхай. Сразу глотай, залпом.

Джин приник губами к кружке, опрокинул ее, но допить до конца не смог. Из глаз брызнули слезы.

– Горю! – захрипел джин, жадно ловя ртом воздух. – Воды!

Агапыч воткнул ему в разинутый рот горбушку хлеба и занялся собой.

Когда с бутылкой было покончено, старик уже лежал, облокотившись о пригорок, и блаженно поглаживал бороду.

– Ну, как? – спросил Агапыч.

– Изумительная вещь! Воистину, волшебство, – нараспев отвечал джин. – Столько на свете живу, а про такое зелье не слышал.

– Ну, вот и отлично, – Агапыч прилег рядом. – Теперь можно и о деле поговорить. Колдовать, значит, ты не можешь?

– Нет.

– Ладно, вопрос снимается. Следующий вопрос – что тогда ты умеешь еще делать?

– Аллаха восхвалять, опахалом султана обмахивать, думать…

– Да-а, специалист! – протянул Агапыч. – Вот только ни в бога, ни в аллаха никто уже всерьез не верит. Царей и султанов всяких уже с трона скинули. А думать у нас может каждый. И даже не только думать, но и говорить сейчас у нас уже учатся. Нет, не подойдут твои таланты. Постой, – встрепенулся он, – ведь ты еще до того, как джином стать, отгадками занимался?

– Да, – подтвердил джин, – и как это из головы вылетело?

– Тогда я знаю, куда тебя пристроить. Орган у нас есть один, всякие аферы разгадывает, хищения. Там люди над такими загадками голову ломают, что твоя там как никогда кстати окажется. Вот им ты позарез нужен будешь. Идем, – вскочил он, но, глянув на одежду старика, остановился, – ну и видок же у тебя!

– По последней моде Гарун аль Рашида сшито, – похвалился старик.

– Вижу, что по последней. Вот только мода сейчас совсем другая, – обошел, скептически оглядывая джина, Агапыч. – Ну ничего, сейчас что-нибудь придумаем. Снимай халат.

Вооружившись ножом, Агапыч под причитания старика откромсал от халата нижнюю половину.

– Сойдет за рубаху. В штаны заправишь, – кинул ее джину. – Туфли давай.

Долго присматривался к туфлям, наконец резкими махами отрубил им носки.

– Совсем как босоножки. В глаза бросаться не будут.

Окинув критическим взглядом преобразившегося Али, бледного, с трясущимися губами, Агапыч смахнул с него тюрбан и, пряча улыбку, сказал:

– Вот теперь нормально. Сойдешь за «металлиста». Это сейчас модно. Пошли, – и он, схватив за руку, потащил грустно оглядывающегося и прикрывающего ладонью обнаженную лысину старика.

Когда в приемную управления внутренних дел ввалились два подвыпивших старика, причем один из них был одет весьма экзотично, и потребовали самого главного, дежурный сначала опешил, но, быстро сориентировавшись в обстановке, попытался их выпроводить. Старики упорствовали, не желая уходить до тех пор, пока не встретятся с начальством. Поняв, что любые доводы бесполезны, дежурный попросил их подождать и позвонил куда-то по телефону.

Через некоторое время два упитанных молодца в белых халатах выволокли сопротивляющихся, ничего не понимающих стариков и втолкнули в серую машину с надписью «Спецмедслужба».

Утром следующего дня два старика с помятыми лицами и в помятой одежде брели по тротуару. Али, вынужденный в силу сложившихся обстоятельств нарушить наложенное на него заклятье и позаимствовать из кассы ближайшего магазина некоторую сумму для уплаты за ночлег и обслуживание в энном заведении, очень переживал и корил себя за эту первую уступку.

– Все, – остановился Агапыч, – домой ко мне нельзя. Там нас встретят еще хуже. А если узнают, где мы ночь провели… В общем, – грустно закончил он, – давай прощаться здесь.

Не глядя на Али, Агапыч пожал его вялую руку и, не оглядываясь, быстро зашагал прочь. Но чем дальше отходил он, тем медленнее становились его шаги. Дойдя до угла, Агапыч оглянулся. Али, опустив голову и бессильно свесив руки, стоял на том же месте. Облегченно вздохнув, Агапыч бросился к нему.

Спустя некоторое время джин с помощью Агапыча устроился в школу сторожем и теперь жил в школьной сторожке, честно выполняя свои нехитрые обязанности. По вечерам его навещал Агапыч, и они устраивали соревнования по разгадыванию кроссвордов, победителем в которых, как ни странно, обычно оказывался Агапыч. Зато при игре в шахматы и карты джин научился ловко жульничать и, пользуясь тайком своей колдовской силой, передвигал телекинезом фигуры, создавая при этом немыслимые комбинации. Или подтасовывал в свои руки все тузы и козыри. Агапыч не выдерживал, бросал игру и начинал буянить. Али давал честное джинное слово, что не будет больше жульничать, но вскоре азарт игрока побеждал, и все повторялось.

Агапыч и мезозой

Прогрохотав расхлябанными рессорами, грузовик въехал во двор. Агапыч, выпрыгнув из кабины, помог шоферу откинуть борт, и они, надсадно кряхтя, стащили из кузова двухметровый металлический шкаф. Отряхиваясь, шофер потребовал плату. Агапыч заартачился, утверждая, что уговор был доставить шкаф не к дому, а в квартиру. Шофер, зло сплюнув, подхватил шкаф и, матюгаясь, поволок его в подъезд, не обращая внимания на всполошенные крики Агапыча, суетливо забегавшего то справа, то слева. Затащив шкаф в квартиру, шофер молча скомкал замусоленные бумажки, сунул в карман и вышел. Громко хлопнула дверца кабины, грузовик взревел и, позвякивая простуженными клапанами, уехал.