Алеманида. Грёзы о войне

– Из Спарты.

– Странно. Очень странно. Вроде из Спарты, а ведёшь себя словно продажная девка на агоре[75 - Аго?ра – рыночная площадь в древнегреческих полисах, являвшаяся местом общегражданских собраний]. Мне казалось, вы не такие болтуны.

– Мы терпеливы и методичны, – Кустодиан искренне улыбнулся, представляя, как вспарывает Домициану брюхо за оскорбление. – Сила Спарты в её людях, а не в способности укротить язык.

– Ладно, на вашу Спарту и твоих сопляков мне одинаково всё равно, – съязвил Домициан. – Отправляйся в Грецию. Под мою ответственность, конечно же. В течение пяти-шести месяцев получишь дальнейшие распоряжения, возможно, и раньше. Полагаю таков период мира. Дальше придётся пойти вправо или влево. Центурию на время отъезда передай опциону, а лучше – посоветуйся со своим легатом. Пока решаешь дела в Греции, легионы с Марсового поля отойдут в Галлию. Союз владык шаток. Возможно, через год-другой маршем пойдём на Восток.

Кустодиан отсалютовал пропретору и вылетел из палатки, размахивая сагионом, словно ястреб крыльями. Он уже не сомневался, что легион направят в Галлию.

Центурион направился к палатке Филиппа, чтобы рассказать о скором отъезде в Грецию. Кустодиан прошагал до нужного места, но так и не нашёл побратима. Тогда он двинулся к своему опциону. Кустодиан мог переложить бремя управления только на этого человека, который, к его радости, попался на пути.

Опцион Архонт менял обивку повреждённого щита. Это был прожжённый боец до мозга костей, который не щадил себя на тренировках и битвах. Архонт смахивал на медведя, разгуливающего по лесу перед спячкой. В ближнем бою он считался непобедимым. Кустодиан часто удивлялся, думая, как подобный человек угодил в армию.

Архонт владел шестью языками и слыл за человека с образованием не хуже всаднического. Константин давно переманивал опциона к себе, но тот скромно отказывался. Архонт говорил, что не пристало солдату предавать командира из-за мешка с деньгами. Уговоры учащались, обещания становились радужнее. Но приказа пока не поступало. Кустодиан знал, что золото однажды победит принципы опциона, и максимально оттягивал сей момент.

– Хвала богам, что ты оказался рядом

– Куда так мчишься, Кустодиан? – произнёс Архонт.

– Есть поручение. Попрошу тебя об одном одолжении.

– Что-то серьёзное?

– Я скоро уплываю в Грецию. Не знаю, на какое время, но в Риме ещё долго не появлюсь. Думаю, скоро нас переведут на западную границу. Тебя назначат центурионом вместо меня, а на твоё место поставят нового опциона. Пропретор всё знает. Теперь все сборы и донесения на тебе.

Архонт отложил щит и недовольно взглянул на Кустодиана.

– У тебя появилась веская причина для отъезда из лагеря? Вчера меня призвал Август. Он ставит меня на место царского вередария. Сегодня заявляешься ты и говоришь, что пропретор меняет нас местами. Как это понимать?

– Значит, ты теперь личный нарочный самого императора? – Кустодиан многозначительно посмотрел на соратника. – Тогда мне придётся ещё раз поговорить с Домицианом. Высокое жалование оказалось желаннее?

– Не в жаловании дело, Кустодиан. Как я могу ослушаться приказа Августа?

– Разве он не давал тебе выбор?

– Давал, но я уклонялся. Теперь меня взяли силой.

– Ему нужен возле себя надёжный человек, который способен совмещать стилус и гладий.

– Для стилуса у него есть Меций.

– Хорошо. Я поговорю с пропретором.

– Он отправит тебя к легату.

– Тогда пусть решают боги.

Они пожали руки и с миром разошлись. Кустодиан отправился в палатку, размышляя об изменениях, произошедших всего за пару дней. Титулы сыпались на его друзей, словно манна небесная. Ему же приходилось биться за дело, исход которого вызывал сомнения.

Глубоко внутри Кустодиана комком засела зависть, и он это прекрасно понимал. Но он отогнал недостойные спартанца мысли. Филиппу он попросту передал титул, а его опцион получил заслуженное повышение.

В его голове появились образы казармы в Лутраки и трирем[76 - Трире?ма, трие?ра – класс боевых весельных кораблей, которые использовались античными цивилизациями Средиземноморья, в особенности финикийцами, античными греками и древними римлянами.], возвещающих об отплытии в Галлию. Ныне пост центуриона не подразумевал особой ответственности и важности, ибо война завершилась. Легат же не имел права передвижения по префектурам, и поэтому Кустодиан считал титулы друзей якорями.

Неспокойный дух окончательно утих после мыслей о встрече с подопечными. Кустодиан собрал вещи и начистил броню. Теперь он ждал никомедийских негоциантов[77 - Негоциант – купец, торговец.], чтобы с ними отплыть в Грецию.

Эксакустодиан родился в Спарте. Являясь её гражданином, он сразу попал в ряды будущих воинов. Имя Эксакустодиана соратники без зазрения совести сократили наполовину, дабы хоть как-то его выговаривать.

Наставник Кустодиана по имени Зенон называл слабовольного ученика худшим на своей памяти. Он говорил, что геронты[78 - Геронт – в Греции, в глубокой древности, старейшие, знатные по происхождению люди, бывшие советниками царей в управлении страной.] хотели еще младенцем сбросить его со скалы, но помутнённый рассудок не позволил им выполнить волю богов. Лишь позже юноша с грозным именем Эксакустодиан узнал, что в Тайгете никогда и никого не сбрасывали. Бесстыдно слабым отпрыскам рода людского разбивали голову о первый попавшийся угол.

Мать Кустодиана убили взбесившиеся илоты, кои не совладали с головой после ночных возлияний. Спартанец знал, что это вина лакедемонцев, которые намеренно спаивали рабов, дабы те знали отведённое им природой место, но ничего не мог поделать.

Зенон сказал, что негодяев следует наказать, и собрал всех учеников. Старшие собратья без особого труда вырезали целое поселение илотов и привели к Зенону троих уцелевших. Наставник указал на убийц, и Кустодиан без колебаний раскроил им глотки.

С тех пор отношения учителя и воспитанника улучшились. Кустодиан показал себя одним из лучших бойцов во время диамастигосиса[79 - Диамастигосис (др.-греч. ????????????? – «избивание плетью») – соревнования юношей в выносливости при порке бичом. Порка проводилась ежегодно на алтаре Артемиды Орфии в течение целого дня. Мальчики гордо и весело соревновались, кто из них дольше и достойнее перенесет побои; победившего славили, и он становился знаменитым. Соревнование происходило каждый год.], когда первым вызвался принять обряд посвящения подле алтаря Артемиды. Каждый удар бича он сопровождал хвалой Ликурга, благодарностями Зенону и дифирамбами Афине за дарованное плодородие дорийских плоскогорий. Он умолял стегать сильнее.

Линчеватели вошли в такой экстаз, что не заметили, как исполосовали спину молодого бойца в мясо и обнажили белизну рёбер. Однако не все соратники смогли выдержать заданную Кустодианом высокую планку. Из девяноста шести человек сорок забили насмерть. В истории Лакедемона подобное случилось впервые, посему царь Спарты Софокл щедро наградил Зенона за основательную подготовку нового поколения.

Тогда ещё никто не помышлял ни сном ни духом, что в дальнейшем большинство посвящённых соберут на поприще Ареса лавры всех цветов и уйдут за Ахерон с монетой во рту в славе и почитании. Путь новоявленных лакедемонцев был тернист и долог, и они медленно ступали на тропу войны и крови.

Кустодиан принимал участие в конфликте с Афинами, усмирял беотийский бунт, а позже оказался вовлечённым в пятилетнюю войну с Аргосом. Война отняла у спартанца всех соратников. Даже когда-то ненавистный Зенон погиб от стрелы.

Пелопонесский конфликт был в самом разгаре, охватывая всё больше и больше полисов. Девять лет Кустодиан провёл на войне и увидел столько ужасов и беззаконий, что его чувства окончательно притупились.

После противостояния с Аргосом Кустодиан оказался в Священном отряде под руководством матёрого спартанца Эвдида. В мирное время спартанец занялся обучением молодых бойцов, погрузился в придворные интриги и встретил будущую супругу – Диомену. У них родилась двойня, в которой девочка оказалась мертворождённой. Сына он нарёк Ксенофонтом и по достижении возраста четырех лет отдал в школу Агогэ.

Грянула очередная война с Аргосом. Эвдид, прошедший не один десяток боевых кампаний, потерял остатки здравомыслия. Он посчитал, что сила и потенциал Аргоса крылись в молодом поколении. Эвдид приказал убивать всех женщин, а беременным – вскрывать животы и умерщвлять приплод. Бойцы Священного отряда были обучены беспрекословному выполнению приказа, посему в землях Аргоса поднялся невообразимый плач.

Вместе с беотийскими ополченцами Священный отряд пронёсся по окрестностям Аргоса, точно разбойники, учиняя страшную резню. Выполняя приказ, Кустодиан заколол больше сотни невинных женщин, однако во время очередного рейда воспротивился воле командира и вступил с ним в схватку. Эвдида считали непобедимым, но молодой и сильный Кустодиан всё же совладал с непростым соперником, без монет усадив его к Харону-лодочнику.

Соратники спартанца видели бой, но не стали доносить царю о поступке восставшего лакедемонца. Софокл посчитал, что Эвдида убили аргосцы. Он поставил спартанца предводителем отряда трёхсот и приказал окончить войну любыми путями и средствами.

Кустодиан отменил противоречивый приказ об убийстве женщин, проявив гибкость, коей спартанцы никогда не славились. После окончания войны Диомена умерла от горячки, а Ксенофонта едва не убили восставшие илоты.

Некто вспомнил историю с Эвдидом и донёс на Кустодиана, назвав его деяние вероломным. Софокл изгнал Кустодиана и сказал более не появляться в землях Лакедемона. Спартанец понимал, что нарушил приказ, однако не находил своей вины в смерти Эвдида, оправдывая восстание здравым смыслом.

Настоящей причиной отстранения Кустодиана стало то, что он вольно трактовал каноны предков, считая, что эрасты и эроменосы тормозят развитие военного ремесла в Спарте. По его мнению, тандемы возлюбленных[80 - В древней Греции сформировавшийся институт, в котором объектом духовного и телесного вожделения мужчины являлся юноша, созревший в своем половом развитии. Союз являлся неким педагогическим событием. Мужчина (эраст) учил юношу (эромена) различным приемам владения оружием, гимнастике, помогал приобщаться ко всеобщей культуре свободного мужского населения Греции. При этом считалось, что именно Эраст любит, а эромен лишь позволяет себя любить. Как писал Ксенофонт – древнегреческий писатель, полководец и политический деятель – «нет сильнее фаланги, чем та, которая состоит из любящих друг друга воинов».] в эпоху латинского владычества не давали преимуществ перед римским легионом, который не ставил педерастию во главу военного дела. Софоклу было всё равно на выходки Эвдида, но подобные взгляды спартанца являлись для него предательством.

Кустодиан подался в легион. Римский трибун Гай Арминий свысока посмотрел на спартанского изгоя, однако позволил ему занять место в строю. Именно там они и познакомились с Филиппом. В первом же сражении Кустодиан проявил себя так грандиозно, что его произвели в центурионы, поставив на место погибшего сотника четвёртой когорты.

Римская центурия не подразумевала владение особой тактикой и навыками фехтования, но спартанец умудрился изменить многовековые догматы. Кустодиан научил центурию греческим манёврам против варваров, не разбирающихся в простейших тактических приемах.

На нового центуриона обратил внимание сенатор Антигон, которого отправили успокоить бунт на севере. Сенатор, коего по старой памяти называли легатом, взял Кустодиана на войну с пиктами. Там спартанец дослужился до чина примипила, получив пару серьёзных ранений. После он присоединился к Константину, собиравшему разрозненные легионы.

Кустодиан был человеком неподкупной морали и нерушимой дисциплины. Он не чествовал употребление вина, считая это уделом рабов и людей безвольных. Хотя и напился после ристалищ, устроенных в честь похорон жены. В дальнейшем он всё же частенько прикладывался к кувшину, хотя за распитие вина строго карал учеников. В его душе накопилось много боли, и он не знал, куда от неё деться.

Кустодиан не притрагивался к другим женщинам, кроме Диомены, считая блуд явлением противоестественным. Он обладал колоссальной физической силой, светлой головой и незыблемыми убеждениями. Со своими способностями Кустодиан мог обуться в порфиру и надеть стемму, однако его стоические принципы шли в разрез с желанием власти и стремлением к обогащению.

В легионе Кустодиана недолюбливали прихлебатели пропретора и боготворили простые солдаты. Им была близка незамысловатая жизненная философия спартанца. Перед расставанием Антигон заметил, что спартанец довольствовался стеклом, владея алмазом в кармане. Для окружающих Кустодиан являлся истым спартанцем с душой софиста.