Запах дождя

Лисицын посмотрел на гостей и поставил один стул на пол, с таким видом, будто собирался вторым кого-то ударить.

– Глебушка… Тебя прислал Эдвард… – сказал он низким, полным ярости голосом.

– Да, Сейфёдыч! – радостно отозвался обладатель противного имени, комкая в ладони целлофан с не менее противным шуршанием.

Бизнесмен Рахманов огляделся в некотором непонимании и подтвердил:

– Да, я клиент Эдуарда Сергеевича. Он сказал, что я должен обратиться к вам.

Майор шваркнул пыльный стул почти под ноги посетителю, на второй бухнулся сам.

– Ничего вы не должны! Сядьте! По розыску пропавших заявление подаётся в райотдел, где прописаны! Консультаций мы не даём. Не адвокатская контора!

Блондин Глебушка положил одну длинную ногу на другую, качнулся на своей картонной как бы табуретке и с преувеличенной скукой в голосе предложил:

– Вы ещё добавьте, Сейфёдыч, что «не раньше трёх дней безвестного отсутствия». Или «погуляет, сама домой вернётся…» Не тот, знаете, случай, когда девицы нет, потому что подвернулся небольшой секс…

Бизнесмена Рахманова от этой бестактности перекосило. Он задрал подбородок и подёргал узел галстука, словно собрался прямо здесь повеситься:

– Руфу встречает у школы Антон. Это мой водитель. Всегда, – глухо и отрывисто произнёс он, глядя куда-то под ноги раздражённому майору.

– Как имя вашей дочери?

– Руфина Рахманова. Я принёс фотографию.

– Фотографию не надо.

– Вы не понимаете…

– Всё я прекрасно понимаю!

Пелевин тихонько опустился обратно на подоконник. Теперь в комнате все сидели, кроме майора, так и державшегося за спинку второго стула. У Теймура Рахманова непроизвольно дёргалась кожа под глазом. Он молчал.

– С чего вы взяли, что дочь вашу должен искать наш отдел? Абсолютно не наша забота. И для вас гораздо лучше, что не наша!

– «Окраина», – невзначай обронил Глебушка, разглядывая ту часть потолка, где особенно много грязи и даже висит паутина, – серия «Окраина», Сейфёдыч. Сколько там уже эпизодов? Четыре? Пять?

У Дениса аж дыхание перехватило от этого названия.

В картонных коробках, на одной из которых сидит сейчас Глеб, уложены картонные папки с уголовными делами. Есть там и скоросшиватель с надписью «Окраина», а в нём фотографии четырёх или пяти женщин, убитых этой весной. Но кто мог сказать об этом бизнесмену Рахманову, развязному Глебушке или какому-то неведомому Эдварду?

Лисицын зыркнул на Дениса. Ему тоже интересно, кто бы мог сказать. Вряд ли стажёр проболтался, пока майор ходил за стульями.

– Я обратился в консультативное агентство Эдуарда Сергеевича…

– У Эдварда нет агентства! Ни консультативного, ни детективного, никакого!

– Москва не сразу строилась, – негромко пропел Глебушка себе под нос. – Вот, позвольте похвастаться!

Жестом факира извлёк и небрежно кинул на стол картонный прямоугольник. Визитная карточка с серебряными буковками. Благородство-то какое!

Лисицын наконец-то уселся за стол. Ладонью смахнул карандашные очистки и, дальнозорко вытянув руку перед собой, прочёл напечатанное на визитке

КОНСУЛЬТАТИВНОЕ АГЕНТСТВО «Ватсон»

– Вашей дочери четырнадцать лет? Это рано!

– Рано для чего?

– Ваша дочь могла уехать одна на край города в автобусе или на электричке? Мог ей кто-то звонить и договариваться о встрече без вашего ведома? Объявления на столбах она клеила?

Вроде бы майор спрашивал грубо, даже хамил. А лицо бизнесмена Рахманова с каждым вопросом становилось спокойнее, таяла синева на скулах, из глаз уходил потаённый ужас. Денис в тысячный раз позавидовал опыту начальника. Сам он задавал бы вопросы мягко, участливо и, скорее всего через пару минут довёл бы безутешного отца до истерики.

– У вас пропала собака?

– Что? – удивился сбитый с толку Рахманов. – Нет у нас собаки. Руфа очень хотела завести, к Новому году почти решили. Но у меня аллергия…

Желтоватые тонкие губы майора впервые за сегодня раздвинулись в злорадной ухмылке.

– Передайте Эдварду, – с оттенком гадливости попросил Лисицын, старательно глядя мимо Глебушки, – что он плоховато информирован. Слыхал краем уха, что в городе убивают женщин. Может, и так. Но ваша дочь не взрослая женщина, а четырнадцатилетняя школьница.

– Руфа ушла с последнего урока. Она учится в гимназии на Ямской, понимаете? И никто не знает…

Лисицын только плечами пожал. Он-то знает, что школьницы иногда берут и неожиданно для всех уходят с уроков. Даже гимназистки.

– Антон, это шофёр мой, должен был отвезти её на занятия по испанскому…

Рахманов смолк окончательно. Лицо у него теперь было нормального цвета. В глазах светилась тревожная надежда.

– Дети растут, – сухо и скучно сказал Лисицын, – даже дети богатых людей. Иногда делают что-то, чего раньше не делали. Никому не сказав, уходят пить водку и играть в карты с незнакомыми. Пробуют наркотики и попадают в больницы. Вам обязательно надо искать дочку. Как только пройдёт три дня, подайте заявление в райотдел, не побрезгуйте. Но не к нам. И слава богу. Потому что когда к нам, это уже, скорее всего, поздно.

– Эдуард Сергеевич сказал…

– Уважаемый, идите и сделайте что вам велено! – Лисицын снова возвысил голос, и без того не тихий. – Не расходуйте время впустую! Ваша дочь, скорее всего, жива. Нужно найти её живую, и побыстрее. Не швыряйте деньги, как привыкли по любому поводу, не ходите в частные конторы и к гадалкам. Идите и ищите, как все нормальные люди дочерей ищут!

Бизнесмен Рахманов встал со стула. Он хотел, но не в состоянии был объяснить свою тревогу. Чтобы сделать это, пришлось бы снова стать инженером Рахмановым. Который ещё десять лет назад проклинал себя за то, что у четырехлетней дочки с красивым именем Руфина, вероятно, не будет ни красивой одежды, ни частной гимназии, ни поездок на лыжные курорты, ни даже игрушек порядочных. Руфа, дочь бизнесмена Рахманова, всё это имела в избытке. До позавчерашнего дня. Собаку вот только не завели. Аллергия.

Он прекрасно понял всё сказанное. Всё верно. Его дочь не могла уехать куда-то на автобусе или пойти гулять по пустырю. Его дочь не имеет подозрительных знакомств. Её возит на машине морской пехотинец в отставке.

Но какое это всё имеет значение, если Руфа пропала?

– Я напишу заявление в райотдел. Спасибо вам, Алексей Фёдорович, – сказал Рахманов и безропотно вышел.

Глебушка лениво поднялся следом, тоже пошел к двери, у порога остановился.

– Сейфёдыч, – попросил он через плечо и негромко, – вы всё же зарегистрируйте обращение Тимура Ильхамовича, по делу «Окраина». Это вам от Эдварда просто дружеский совет. Гимназия у девочки находится рядом с платформой Ямская. Станция рядом, и электрички в обе стороны ходят. Если память мне не врёт.

И, прежде чем Лисицын набрал воздуху, чтобы послать его подальше вместе со всеми советами, частный сыщик вышел. Подмигнув на прощание Пелевину.