Запах дождя

Запах дождя
Пётр Некрасов

Во второй книге детективной серии «Студент» вы снова встретитесь со студентами-медиками Дмитрием Лавровым и Костей Лесовым, знакомыми читателю по сборнику «Маньяк, похожий на меня».Роман «Запах дождя» повествует о событиях 1996 года, когда на окраинах Петербурга совершал преступления жестокий и хитрый серийный убийца, известный по оперативной разработке как Очкарик.Вовлечённые – случайно или нет – в расследование приятели рискуют многим и в первую очередь – давней студенческой дружбой.

Запах дождя

Пётр Некрасов

Дизайнер обложки Георгий Эдуардович Кобиашвили

Корректор Эрик Борисович Мартюков

© Пётр Некрасов, 2024

© Георгий Эдуардович Кобиашвили, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0064-0938-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Капли барабанят по карнизам. Дождевая пыль висит в воздухе над перекрёстком.

Ночью в дождь тут мало кто ходит. Вдоль тесных улиц выстроились старинные пятиэтажные дома. Квартир в каждом мало. Все, кому надо после работы домой, уже вернулись и уже спят.

Здесь самый центр Петербурга. От сияющего рекламой Невского, от площадей с вокзалами разбежались главные проспекты, от тех – улочки поуже, пятиэтажной прямоугольной паутиной.

Светофор повешен на перекрещенных проводах точно над перекрёстком. Зачем он тут нужен – непонятно. Но электрический постовой добросовестно работает – мигает на все четыре стороны четырьмя жёлтыми огнями. Как престарелый регулировщик, который тронулся умом и сам не знает, кому куда ехать. Только предупреждает.

Девушка вышла с боковой улицы и сразу остановилась. Ей вдруг почудилось, что на пустом перекрёстке кто-то ждёт.

Капюшон зелёной куртки оторочен зелёным искусственным мехом. Ходить в такой одёжке можно и осенью, и зимой – тепло и не слишком намокает. Похожие куртки носит теперь чуть ли не половина жительниц города Санкт-Петербурга моложе сорока. Красные, рыжие, синие, но курток зелёного, болотного цвета побольше. «Мейд ин Чайна», чего уж тут греха таить. Завязочки на талии и у ворота. Если как следует затянуть, даже муж не отличит супругу от тысяч молодых жительниц культурной столицы.

На безымянном пальце правой руки у девушки тонкое золотое колечко. Ради такой ерунды не грабят, подумала она, пряча ладони поглубже в рукава. Перчатки на работе оставила. Ничего, дома согреюсь, если жилконтора не обманула с отоплением. Осталось пройти пару кварталов, балансируя на остреньких как копытца каблуках. Бегать в таких сапожках неудобно.

А зачем мне от кого-то сейчас убегать? – удивилась собственным мыслям девушка.

И решительно шагнула на проезжую часть. На отражение светофорных глаз в мокром асфальте. На скользкие полоски пешеходной «зебры». По другую сторону улицы запах дождя привычно смешался с ароматом кофе. Сладким, полузабытым.

Коробочку с пирожными надо нести, поддев пальцами капроновую ленту. Ленточка врезается в кожу, и можно насладиться этой маленькой нестрашной болью как весомым предвкушением волшебства. Когда пирожные уже водружены на кухонную клеёнку с круглыми следами от горячих кастрюль. Тогда ленточку торжественно разрежут маникюрными ножницами или ножом. Ибо разорвать её невозможно…

Воспоминание детства. Девушка помнит, как много лет назад на этом же углу помещался кондитерский магазин. Вернее, кафе. Даже не так —

Домовая кухня

Именно эти слова красовались на вывеске. Слойки с пушистым кремом, хрупкие корзиночки с разноцветными масляными цветочками и кофе с молоком. Приторный вкус, зато этот кофе и первокласснице разрешали пить без риска для детского здоровья. Вкусно было…

Девушка грустновато улыбнулась, где-то там, под надвинутым на лицо капюшоном. Вывески больше нет. Прошлое убежало, кондитерская закрыта. Кофе в наши дни варят только чёрный, пирожные лепят замысловатые на вид и неинтересные на вкус.

На ступеньке крыльца мокнет под дождём брошенная кем-то газета.

Девушка прошла ещё два шага и оглянулась.

Над окнами бывшей «Домовой кухни» выступает небольшой козырёк. Капли летят сверху, разбиваются об асфальт, брызгают на ступеньки. Но если кто захочет спрятаться от дождя, непременно заберётся на крыльцо. Если поджидает кого-то.

Газета лежит тут совсем недавно. Верхняя страница ещё шебуршится, ещё не совсем пропиталась водой.

«Он ждал меня здесь», – неожиданно для себя подумала девушка.

Ждал тут с коробкой пирожных в руке. Читал газету в свете уличного фонаря. Потом глаза устали, он бросил газету на ступеньки. Ножиком срезал с коробки прочную капроновую ленточку и растянул в руках. Ему надоело. Он вышел из себя и больше не намерен ждать.

Эту ленточку можно разрезать только ножом. Попробуешь порвать руками – только пальцы покалечишь.

Светофор терпеливо мигал над головой. Девушке захотелось оглянуться, удостовериться, что перекрёсток так же пуст, как во все другие скучные вечера. Но она не обернулась. Стояла, спрятав руки в карманы куртки, сведя плечи, не видя из-под намокшего капюшона почти ничего. Только отблески фонарей в летящем сверху дожде.

Девушка ждала, пока маленький, игрушечный, только что выдуманный страх станет настоящим. Почти удалось. В водяной пыли на секунду привиделось лицо – мужское, будто бы даже знакомое. Волосы тщательно прилизаны, взгляд уклончиво скошен в сторону, на месте глаз виден только жёлтый мигающий отблеск. Ясно – светофор отражается в круглых стёклах очков. Их владелец глумливо улыбается, прячет глаза и шепчет странным чувственным шёпотом: «Спасибо, милая!».

Он меня знает? Откуда? Что за мерзость мне тут померещилась?

Девушка решительно сдёрнула капюшон, завертела головой. Светлые волосы рассыпались по плечам, сразу намокли. Конечно же, пусто. По соседнему перекрёстку прошуршала колёсами машина. Только и всего.

А за ближайшим углом неслышно отступил в тень серый силуэт. Тощий и гибкий, он прятался, опустившись на четвереньки. Это показалось уродливо и тем страшнее, что рядом. Руку протяни – если у тебя рука метров пять длиной. У девушки перехватило дыхание, но ещё секунда – и она догадалась, что видит просто собаку. Бездомную собаку под дождём.

Да, забавно вышло. Первоклассницу послали за пирожными, а та до смерти испугалась мокрой собачки на перекрёстке. У обеих теперь коленки дрожат.

Пёс за углом принюхался, осознал, что опасность невелика. Пересёк перекрёсток наискосок и неторопливо потрусил мимо, как будто полгорода уже пробежал, а ещё половина пути впереди. Даже морду повернуть не соизволил. Надо бы ему кусок колбасы бросить или сосиску. А нету с собой.

Взрослой женщине смешно пугаться чего-то страшного на ночной улице, верно? Это в детстве можно было. В детстве легко верится и в счастье, и в беду. А когда первоклассница подрастёт, то догадается, что самое страшное в жизни – это не злодей за углом, а время, одиночество и тоска. Главные убийцы большого города. Они не торопятся, они убивают наверняка и каждую. От них не убежишь, не спрячешься.

Светловолосая девушка зябко повела плечами и побрела по тротуару – туда, где ждёт съёмная квартира с холодными батареями отопления под каждым окном. И голодный мужчина, задремавший у телевизора с кружкой растворимого кофе в руке.

Газета осталась мокнуть под дождём. Над мокрой улицей по-прежнему сигналил светофор. Без красного-опасного и зелёного-влюблённого глаз. Только четыре мигающих во все стороны жёлтых:

– Смотри сам!

– Думай сам!

– Решай сам!

– Гляди в оба!

Дождливой осенью 1996 года молодые девушки могли без особой опаски гулять по ночным перекрёсткам в центре Санкт-Петербурга. Смерть в том году поджидала их на окраинах. Там, где останавливаются пригородные электрички и автобусы.

Часть первая

Глава 1

ПРОПАЛА СОБАКА

Объявление оказалось приклеено прямо на столб автобусной остановки. Майя заметила его сразу.