9 жизней

Так прошла неделя. С одной стороны, время тянулось долго из-за однообразия и тяжёлой работы, а с другой, очень скоро Николай привык и начал действовать на автомате. И как только он научился этому, время на каторжных работах стало идти для него гораздо быстрее.

За эту неделю ещё два каторжанина были переведены на поселение. Опять их провожали всем лагерем, и Еремеев произносил свою речь, точно такую же, что и для Грухина. А Николай считал часы, когда и его будут провожать так же. И вот этот миг наступил. Его подвели к воротам два надзирателя: Бульдог и Андрей. Выходит, именно они должны были отвести его к месту поселения. Затем Еремеев произнёс речь, каторжан отогнали подальше, ворота открылись, и Николай с надзирателями шагнул за территорию лагеря.

Он уже был здесь, когда их выводили на работы, поскольку шахты располагались неподалёку от лагеря. Но тогда он шёл в строю под прицелами ружей. Сейчас же он передвигался без кандалов, чувствуя себя свободным человеком, хоть и конвоируемый двумя надзирателями. Но такие уж были правила.

Как говорил Грухин, идти нужно было минут сорок, но уже через пять минут Бульдог остановился. Николай с Андреем тоже встали и посмотрели на него. Вид у него был не такой, как обычно. Сейчас его лицо приобрело какой-то серо-зеленоватый оттенок.

– Что случилось? – спросил Андрей.

– Не знаю, живот резко схватило, – застонал тот. – Мне срочно нужно вернуться в лагерь. Похоже, чем-то отравился сегодня.

– Еремеев не одобрит, если мы с ним вернёмся, – ответил Андрей, указывая на Николая.

– Знаю, – застонал Бульдог. – Но что делать-то? У меня живот как будто режет чем-то, мне не дойти.

Некоторое время Андрей смотрел на него, обдумывая ситуацию, а потом произнёс:

– Ладно, беги, я один справлюсь.

– Я твой должник, – кивнул Бульдог.

Он развернулся и поспешил обратно в лагерь, а Николай и Андрей продолжили путь.

– Правда, что на поселении бывшие каторжане в новые дома заезжают? – спросил Николай спустя некоторое время.

– Да, правда, – ответил Андрей. – Твой дом уже готов и ждёт тебя.

Надзиратель был какой-то напряжённый, думал о чём-то своём, и Николай не стал продолжать беседу. Ему хотелось поскорее дойти до места и отдохнуть после тяжёлого дня.

– Нам сюда, направо, – сказал, наконец, Андрей, показывая куда-то в перелесок.

– А зачем с дороги сворачивать? – удивился Николай.

– Здесь ближе, не надо будет крюк делать, – каким-то неестественным голосом произнёс надзиратель.

Николай пожал плечами и свернул направо, хоть ему и казалось странным, что они ушли с основной дороги. Погружённый в свои мысли, он шёл вперёд и не заметил, как Андрей немного отстал. Вдруг прямо перед собой он увидел то, что совсем не ожидал здесь увидеть – несколько свежих могил. Некоторые из них были уже закопаны, а остальные ещё пустые. Рядом лежали две лопаты. Внезапно Николай всё понял и резко повернулся. Андрей стоял на расстоянии нескольких шагов и целился в него из ружья.

Глава 42

«Если сразу не убил, то ещё есть шанс», – подумал Николай и тихо произнёс:

– Подожди, Андрей, дай мне одну минуту.

И пока надзиратель не нажал на курок, быстро добавил:

– Я ведь спас тебе жизнь. Мне нужно только, чтобы ты ответил на мои вопросы.

Некоторое время во взгляде Андрея читалась какая-то мысленная борьба, но затем он кивнул и опустил ружьё.

– Хорошо. Что ты хотел узнать?

– Ведь никакого поселения нет, и никогда не было, верно?

– Поселение есть, но последние полгода, с тех самых пор как обнаружили золотую жилу, туда больше никого не отправляют.

Николай посмотрел на могилы, которых было около десятка. Скорее всего, Грухина тоже похоронили в одной из них.

– Здесь же не все могилы? – спросил он.

– Нет, только свежие.

– И сколько всего человек вы отправили вместо поселения на тот свет?

– Я точно не знаю, человек сто, не меньше.

Андрей говорил тихо. Было видно, что ему и самому неприятен этот разговор.

– Но зачем? – недоумённо развёл руками Николай. – Зачем понадобилось убивать так много людей?

– Это всё из-за золота. Как только его обнаружили, Еремеев сразу же собрал всех надзирателей и озвучил свой план. Многие согласились, но не все. Несколько человек отказались принимать участие, и их убили. Меня тогда не было, я приехал в лагерь спустя две недели. И у меня не оставалось другого выбора, поэтому я вынужден был принять этот план.

– Думаю, я и сам догадываюсь, в чём он заключается, – сказал Николай. – Как только я увидел начальника лагеря в первый раз, я понял, что это жестокий и жадный человек. Видимо, когда обнаружили золото, он решил забрать всё себе, поэтому ничего не сообщил в Петербург. А чтобы никто из каторжан не проболтался об этом, он их просто убивал. Не сам, конечно, а руками надзирателей. Наверное, даже делился с вами какой-то небольшой частью. Я правильно думаю?

– Совсем небольшой частью, – кивнул Андрей. – Разве что только Бульдогу он даёт больше, тот ведь его главный помощник. Каторжан выводили по одному в сопровождении двух надзирателей, и одним из надзирателей всегда был Бульдог. Остальные ходили по очереди, кого выбирал Еремеев.

– А сказки о райском поселении, где всё тебе даётся на блюдечке, придуманы специально, чтобы каторжане лучше работали, – задумчиво произнёс Николай. – Теперь всё понятно. Но ведь рано или поздно всё равно узнают, что происходит, раз люди на поселение не переходят.

– Узнают, конечно, – ответил Андрей. – Но мне кажется, Еремеев к тому времени уже соберёт достаточно золота и сбежит.

У Николая возникла одна идея, и он спросил:

– А ты не думал о том, что Еремееву и Бульдогу проще избавиться от остальных надзирателей, когда настанет пора уходить, чем делиться со всеми?

Некоторое время Андрей смотрел на него, а потом тихо произнёс:

– Думал, конечно. Но я пока не знаю, что мне делать.

«Отлично, надо его дожимать», – подумал Николай и сказал:

– Андрей, ты ведь по натуре добрый человек, я знаю. По крайней мере, глаза у тебя добрые, в отличие от остальных. Ты можешь прекратить преступления Еремеева прямо сейчас. Я помогу придумать план, у нас всё получится.

Андрей молчал, но Николай понял, что убийства уже точно не произойдёт.

– Решайся, – добавил он.

И Андрей решился. В его глазах появилась надежда, и он спросил:

– Что ты предлагаешь?