Тайны лабиринтов времени

– Я прошу это сохранить в тайне, пока не будет принята хартия, и на остров не придут боевые триеры. Наши воины плохо вооружены, и мы не сможем противостоять атаке с моря и, если наши дозорные заметят корабли, огибающие остров, табуны немедленно отгонят в степь.

– Это значит – потерять огромное количество скакунов?

– Да.

– Хорошо, дайте нам, боги, взаимопонимания и в дальнейшей нашей жизни.

– Оракул предсказал нашему народу счастливое будущее, а твои боги что говорят?

– Я не хожу к оракулам, сам думаю и других заставляю. Лакомый кусочек – наше побережье, но он стал поперек горла персам и римлянам, надеюсь, и в дальнейшем новоявленные империи подавятся нашей землей.

Скажи, волхв, какой архонт не желает управлять огромным краем и приморскими городами, сделать его центром мировой торговли? И все это богатство – для нас и ради нашего будущего, и творить его мы сможем, не оборачиваясь на прихоти какого-либо царя. Это же просто мечта или сказка.

Я, архонт города Одессос, клянусь Зевсом, что наше побережье Румского моря от Ольвии и до Одессос будет счастливым краем, новой вехой в истории человечества.

Мы хотим жить без рабства – где это видано?! Грекам платить за работу своих бывших рабов, когда они помыкали ими, как хотели, теперь придется отказаться от садистских удовольствий и признать рабов равными себе.

Закон грек привык, конечно, уважать, но, ой, как страшно… Сколотам тоже придется нелегко: победить рабскую душу в себе самом – это, я тебе скажу, Гераклов подвиг, то есть невиданный и сказочный.

– Раб работает до последнего издыхания, и господин, каким бы он хорошим ни был, не спрашивает раба о самочувствии.

– Что ты хочешь предложить?

– Нормированный день вольных работников, кем бы он ни был – табунщиком или гравером. Учитывать пожелания работников: если старшими будут назначаться только греки, то нам без драк не обойтись.

– Согласен, но на первое место будем ставить профессионализм, а не национальность. Нужно писать уставы ремесленных цехов, устав флота торгового и военного, рыбаков и табунщиков, учителей и чиновников.

– Архонт, ты говоришь сам с собой?

– Нет, я просто думаю вслух. В этих уставах нужно более детально описать требования к профессии и должностные обязанности, заработок и удобное для данной профессии рабочее время. Такие уставы и есть суть нашей хартии, то есть основного закона. Каждая профессия имеет свои особенности, так вот, эти уставы и должны учитывать их, и писать их должны сами люди. Флотские свой устав напишут, табунщики – свой.

* * *

Храм девы Артемиды, покровительницы города, навис над морским побережьем и привлекал взгляды белым камнем, из которого был построен с изящной величественной красотой. К нему можно пройти только через священную рощу.

Утро стояло чудесное, ветра не было, и лишь изредка легкий бриз шевелил листья деревьев. Сегодня особенный день: огромное количество животных принесут в жертву богине Артемиде, город получил новое имя и слухи опередили глашатаев архонта. По дороге гнали стада быков и овец, в жертву приносили только животных белой масти.

Отец Агрипа подарил богине двадцать быков и овец. На расстоянии от бредущего стада, чтобы не идти по дороге, избитой копытами животных, шли горожане. Люди одели праздничные хитоны и пели гимны, в которых прославлялись чудесные деяния богини. Олгасий шел рядом с Агрипом.

– Как думаешь, то, что задумал архонт и ваш жрец… не будет ли это большой и гибельной глупостью для нас?

– Агрип, у тебя уже зажила рука?

– Я захотел забыть эту историю – и забыл, не напоминай мне о ней, а ответ, вероятно, ты и сам не знаешь.

– У меня есть свое мнение, думаю, оно не совпадает с твоим, хотя ты будешь согласен с мнением архонта. Я прав?

– Не только я, но и отец согласен, что лучше торговать, чем воевать. Я этим летом был купцом, ездил с отцом в Ольвию. Мы скупали меха и мед, а теперь я буду впервые торговать скифским скакуном трехлеткой – и все деньги, вырученные с продажи, отец отдаст мне. Я заинтересован, чтобы варвары… ой, извини, дорийцы… нет, не так… Сколоты, правильно?

– Правильно.

– Чтобы сколоты, пригнали табуны, и ярмарка состоялась. Ты знаешь, ну, хоть что-нибудь об этом?

– Знаю! Все зависит от вас, греки – примете вы хартию или нет.

Юноши вошли за ограду храма и стали в очередь к огромному валуну, который стоял на самом краю большой, выложенной кругляком, площади перед храмом. Они подходили к камню один за другим, ненадолго останавливались, чтобы взять ножницы и отрезать небольшой пучок своих волос, после делали два-три шага вперед – и оказывались у самой пропасти над морем. Стоя над безграничным морским простором, юноши читали молитву, бросали волосы в море и, отойдя в сторону, благоговейно умолкали.

Отныне они под покровительством всемогущего владыки морей бога Посейдона, живущего на дне моря. Когда Посейдон одет в лазурный хитон, то море ласково шелестит о берег и не вмешивается в мирские дела людей. Но, как только Посейдон одевает черный хитон, море становится страшным, грозным и смертельно опасным. Огромные черные волны в белых шапках пены своими копытами давят корабли, обрушивают скалы, и бог забирает огромное количество душ моряков, отнимая разум у их близких; лишает смелости молодых, впервые вышедших в море моряков и купцов.

Почтив владыку морей, юноши входили в храм, где перед ликом богини-девственницы жрец облачал их в плащи, а архонт вручал меч каждому молодому мужчине, теперь они эфебы и проведут три года в воинских упражнениях.

За эти три года юноши должны стать моряками, выходя в морские походы на триерах под неустанным присмотром своих наставников. Служба по охране границ города со стороны степи должна сделать из них кавалеристов, хорошо владеющих мечом, копьем и луком; такая же служба, со стороны моря, научит управлять парусами, укрепит мускулы служба гребцом на боевом корабле. Мальчишки мечтали о такой жизни и были готовы к суровым испытаниям солдата и моряка с раннего детства. Достигнув двадцатилетия, они, перед ликом Геракла, пройдут еще одно посвящение в мужи и получат право вступить в брак. Мужи имеют право голосовать и высказывать свое мнение по любым вопросам архонту города. Такие законы были испокон веков приняты еще в Элладе и они священны памятью героев прошлого.

– Олгасий, как думаешь, – прошептал Агрип, – мы станем эфебами или теперь все будет по-другому?

Олгасий рассматривал святилище. Гладкие стены храма от попадания на них прямых солнечных лучей прозрачно розовели, но под сводами стоял сумрак, и от этого конические колонны, подпирающие свод, казались особенно высокими и уходили куда-то вдаль, в бесконечность. Над жертвенником, огромной ямой, отделанной огнеупорными камнями, возвышалась статуя Артемиды – гордой и прекрасной девы с золотым луком в руках, застывшей в стремительном беге.

Церемония посвящения прошла неожиданно быстро и незаметно. Сколько лет мальчишки готовились к этому дню! И вот на бедре Олгасия меч, а на плечах – плащ.

На площади собрался весь город, греки в ярких хитонах, скрестив руки на груди, ждали, обливаясь потом на солнце, и сопели. Женщины и девушки, по обычаю, стояли в венках, и видно было, что настроение у них праздничное. В отличие от мужчин, они не боялись предстоящих перемен или не думали о них. Вдоль площади выстроились рабы. Легионеры стояли во внешнем кольце оцепления.

Наступила тишина, только волны тихо плескались о берег. Архонт и верховный волхв сколотов взошли на холм, осмотрели площадь и, собравшись с мужеством, архонт заговорил.

– Жители города Одессос! Отныне мы так будем называть наш город и, по проведенному опросу, вы с этим именем согласны.

Все греки подняли руки в знак согласия.

– Рядом со мной Левий, верховный волхв сколотов, свободных людей, хозяев этих земель. Слушайте хартию и думайте, от вас зависит наше будущее.

Архонт читал хартию медленно и с большими паузами, ждал реакцию греков – и боялся ее. От напряжения у него дрожали щеки, но голос был тверд, и речь получилась ровная и без давления и намеков на принятие решения горожанами. Слова проникали в умы греков, архонт заканчивал читать.

– Мы поклялись богами, что сделаем наш край богатым и свободным, и граждане Одессос не будут знать рабства и нищеты!

Архонт замолчал – и наступила гробовая тишина, чувствовалась напряжение на площади, и тишина взорвалась вопросами, которых так боялся архонт, и ведь готовился к такой реакции греков на хартию, но все же надеялся, что этого не произойдет.

– Рабы рождены, чтобы обслуживать нас, ублажать и подчиняться – так?!

– Архонт, а как быть с запретом на смешанные браки с рабами?!

– Закон о наложницах тоже будет отменен?!

– Я заплатил деньги за рабов, кто вернет мне их?!

– Где они будут жить, в наших домах?! Тогда скажи, в качестве кого?!

– Они нас ненавидят, а мне перед ними раскланиваться?!

– То же мне, сколоты! Смех, да и только!