Параллель. Повесть

Когда дымка рассеялась, я поняла, что лежу лицом на земле, а сочно пахнущая трава впивается мне в лоб, лезет в нос. Осторожно встала на ноги.

Лес – другой. Совершенно. Больше ярких красок, зеленей трава, насыщенней запахи, и что самое главное – поют птицы и насекомые. Осматриваюсь по сторонам, но нигде не вижу Дюка. Как и следов портала, в который я сиганула.

Трава не такая уж и высокая, даже если мой проводник лежит без сознания, должен быть виден.

– Дю-у-ук!

Тишина. Возможно, кричать в незнакомом месте не – самая лучшая идея. Кто знает, чьё внимание могу привлечь. Не успела я это подумать, как мимо, обдав меня тёрпким ароматом древесины и смолы, пронеслось… что-то похожее на женщину. Если бы я вовремя вытянула руку, наверное, даже смогла бы до неё дотронуться. Её тело легко и совершенно бесшумно отталкивалось от земли и делало большие хаотичные скачки меж деревьев. Из-за налипших на плечах, спине и бёдрах листьев, из-за прутьев, застрявших в волосах, существо сливалось с лесом, я не смогла уследить за молниеносным движением и потеряла его из виду. Рванув следом, стала оглядываться и всматриваться меж деревьев в попытках уловить движение, отыскать взглядом шуструю женщину. Если это вообще была женщина. Но её больше не наблюдалось. Наверное, не опасная тварь, даже не попыталась напасть. Местный житель? Значит надо осмотрительней вести себя с природой.

Ну вот я и определилась с направлением. Знаю, я видела лишь смазанные очертания, но женщина показалась симпатичной. Может ещё натолкнусь на неё. Познакомлюсь. Распрошу о месте.

Никаких намёков на дорогу или тропу, зато солнце, пробиваясь сквозь сень деревьев, ласкает лицо и вовсе не режет глаза. Идти легко. Лес хоть и старый, но без зарослей кустарников, а трава вперемешку со мхом – чистая радость для усталых ног. Если бы карта ещё что-то показывала, было бы вообще супер. Как там Дюк её рисовал? Выдрав пучок травы, стряхнула в ладонь немного земли и втёрла в пергамент. Как было пусто, так и осталось. Видимо, она мне не пригодится, а вот проводник точно по ней горевать будет. Что, если я не встречу его? Дело даже не в том, что обещал домой перебраться – языком трепать любой горазд. Но к нему я уже попривыкла, да и опасности в нём не вижу. Для себя. Не знаю, почему, может ему тупо нужен носильщик?

Впереди послышался стук. Глухие, размеренные удары по дереву, которые трудно с чем-то спутать. Лесоруб? Немного сбавила шаг, стараясь держаться поближе к замшелым стволам деревьев и вообще поменьше шуметь. Стук иногда прекращался на недолгое время, затем разносился по лесу вновь, всё отчётливей. Кажется, совсем уж рядом, и направление верное. Сейчас, стараясь дышать тише, я поняла, как много шума создаю. Не шаги, а топот слоновий. Лёгкий скрип креплений на лямках, в рюкзаке тренькает аптечка, постукивает клинок в ножнах. Я сбавила скорость до минимума, глядела во все глаза, но ничего не появлялось на моём пути.

По лесу пронёсся отчаянный вопль, переросший в хрип и оборвавшийся коротким взвизгом. В наступившей тишине больше не было слышно ни стука топора, ни чириканья птиц, даже насекомые притихли. Солнце спряталось за облаком, и лес накрыла густая тень, ветер окреп, а ствол под моими ладонями завибрировал. Деревья начали шуметь и ронять на землю листву и сухие ветки. Из некоторых, сочась сквозь кору, вытекала прозрачная смола и собиралась в большие капли, как на восковых свечах. Воздух наполнился терпко-солёным запахом свежей древесины.

Я встала на колени, стиснув зубы и боясь себя выдать, сложила с плечь рюкзак. И если до этого лес мне казался густым, то сейчас я почувствовала себя как на ладони. На плечо начала накатывать густая капля смолы размером с мой кулак, я подвинулась в сторону и тогда увидела его. Существо медленно шло, размахивая коровьим хвостом и подрубая им кисточки невысокой травы. Из его лба выпирало два коротких рога, а с выпяченной челюсти свисала козлина борода. Чёрт неспешно шёл, придерживая на плече тело зеленокожей женщины. Второй рукой, сжимавшей топор, он доставал до земли. Ноги, в отличие от рук с канатообразными мускулами, были тонкие, с широкими ступнями, обутыми в гэта.

Остановившись у одного из деревьев, он скинул на землю ношу и достал из-за пояса короткую дудку. С замаха вогнал её снизу вверх под кору. Слегка присев и на сто восемьдесят градусов вывернув шею, приложился к трубке.

Не двигаться, только бы не привлечь его внимание… рукой, держащей топор, чёрт упёрся в землю, а свободную ладонь положил на дерево, растопырив когтистую пятерню. Периодически он отрывался от питья, выпрямлялся, шумно вздыхал. Затем, вновь по-совиному повернув голову, продолжал пить.

Вдруг воздух содрогнулся, на мгновение небо потемнело ещё сильнее. Чёрт повернулся ко мне мохнатой спиной и задрал голову. Затрещали ветки, из ниоткуда что-то гулко упало на землю метров на десять дальше твари. Дюк?! Медленно встаёт но ноги, разминает руку. Лесоруб сгорбился, отведя оружие в сторону. Секунд пять они с Дюком просто смотрели друг на друга, я затаила дыхание, предчувствуя бой. На что вообще способна эта тварь?

Но ничего не случилось. Выдернув из дерева свою соломинку, чёрт взял женщину за горло и закинул обратно на плечо. Как и до этого, медленно пошёл в прежнем направлении. А Дюк двинулся ко мне и, как ни в чём не бывало, протянул руку. Я взялась за его ладонь и встала на ноги. Он стряхнул с моего плеча пару листьев и вновь протнянул руку. Ах, блин… достаю из внутреннего кармана карту. Разворачивает её, осматривает, кладёт обратно в чехол и кивает головой:

– Ну, пошли.

***

Дюк

Дневник памяти, день 3***.

Сегодня закончил обход местности, родича давешнего окна не нашёл, как и вообще каких-либо других переходов. Зато неплохо пополнил запасы провианта, когда небольшая стая волков хотела сделать то же самое за мой счёт. Остро стал вопрос о дальнейших действиях, но в итоге я решил остаться, сколько позволит время, и дождаться нового окна.

Дневник памяти, день 3***.

Обустройство стоянки заняло меньше половины дня. Быстро раскинул несколько глаз на земляничных деревьях, обеспечив себе обзор. Пробил под костром скважину и получил язычок огня. Остаток дня вялил мясо.

Дневник памяти, день 3***.

Лес достал. Если шёпот земли я готов был слушать всё время, пока не дремлю, то деревья надоели уже сейчас. Ещё пару дней назад они начали шептать не намного громче земли, но сегодня дружно перешли на громкие стоны. Особенно жаловались бесстыдницы, на которых я начертил глаза.

Глупое чувство, и очень непозволительное – надежда. И всё же я надеюсь, что девочка вскоре вернётся.

Дневник памяти, день 3***.

Высохло ещё одно земляничное дерево. Глаз даже не стал восстанавливать. Конечно, обзор это хорошо, но уж лучше незваные гости, чем постоянные упрёки от местного населения.

Дневник памяти, день 3***.

Как же я люблю этот запах наглости и самоуверенности! Как-то мне сказали, что у наглости нет запаха. Вздор. У всех чувств, эмоций, черт характера и тем более поступков он есть. И очень часто это запах крови.

Я дремал, и почувствовал присутствие других двуногих только тогда, когда какой-то тип с кривым носом и обросшим лицом, сидя напротив меня, принялся громко сморкаться в костёр. Тело нехотя сбрасывало оцепенение после долгого сна, я тем временем успел заметить на коленях своего гостя обрез и услышать за спиной чьё-то дыхание. Утихающими голосами деревья поносили путешественников. Мой костёр недовольно чихнул золой и спрятал огонёк под землю.

Мне даже стало немного любопытно, что мне поведает гость. Да, любая компания мне быстро надоедает, но, как ни крути, я около четырёх декад не слышал человеческого голоса. Но визитёр не собирался коротать время байками у костра. Вместо этого поинтересовался, сопровождает ли кто-то меня, после чего направил на меня оружие и попросил отдать ему моё. Привычным движением я помог мечу пролететь над плечами гостя, после чего наклонился, пропуская возле уха дуплет дроби. Перекатившись, встал на одно колено лицом к тому, что был за моей спиной, и вогнал лезвие снизу, под рёбра.

Печально, что всё так обернулось. Я уж думал – посидим, я послушаю их трескотню, и ещё на месяц вперёд освежу память, почему одному лучше. Впрочем, эффект достигнут.

Дневник памяти, день 3***

Наблюдая, как четыре резвые синицы поочерёдно склёвывают веки моего гостя, я вдруг понял, что ни разу не опускался до каннибализма. А ведь были благоприятные для этого моменты, и не раз.

Сегодня ночью опять приходил хозяин головы, пытался поднять с земли, довольно громко что-то бормотал, но я его всё равно не понял. Второй путешественник больше не маячил поодаль. Когда птицы перестанут прилетать на кормёжку, закопаю и голову.

Дневник памяти, день 3***.

Около полуночи земля замолчала, а лес, наоборот, стал бесноваться пуще прежнего. Потом резко стих. Как и вчерашний ветер, вырвавшийся из каньона. Одновременно на западе и востоке взошло солнце. Всё вокруг стало прозрачным под тусклыми молочными лучами, взгляд свободно упёрся в матовую стеклянную даль. Светило быстро ползло навстречу самому себе, и всё это смотрелось довольно красиво на фоне звёздного неба. Горизонт со всех сторон стал приближаться и расти вверх, стараясь догнать солнце. Как только бледные диски коснулись друг друга, горизонт треснул и тысячью осколков посыпался вниз. Деревья стали прежними, а земля взбрыкнула и запустила меня, как снаряд. За мной осыпалось несколько сломанных ветвей, потом я приложился плечом и полетел вниз, сваливаясь с одной ветки на другую, пока не достиг земли. Уже другой земли. И другого леса. Он стонал и роптал о великой потере, и поначалу я думал, что всё из-за передела. Слово "убийца" услышал и самого убийцу увидел одновременно. А он увидел меня и почувствовал. Нападать не стал.

Виреска была тут же. Хорошее совпадение. Я почти счастлив.

***

Валентин

– Тебе никогда не казались странными попрошайки? Не те, что этим живут, вечно сидят у церквей и переходов. Я говорю про пьяниц.

– Сказал бы тогда – пьяницы. Почему попрошайки?

– Так они ведь тоже попрошайничают. Вот смотри. Есть бомжи, которые сидят на вокзалах. Они скидываются на чирик водки или портвейна «три топора». Такие без стеснения стреляют мелочь, мол, трубы горят, помогите, кто чем может! А есть люди, которые не дошли до такого состояния совсем капельку. Они так же кучкуются, ошиваются по электричкам, сидят в подворотнях так же часто, как и дома. Но! У этого племени осталось немного, совсем уж крохи стыда. И прежде, чем попросить у прохожего мелочи, они всегда задают стандартный вопрос: «Можно спросить кое-что?». Никогда не замечал? Вот идёшь ты по улице, неважно в каком городе, и навстречу тебе тип в грязной одежде, с красными глазищами и перегаром за десяток метров. Он как бы невзначай подправляет курс, идёт неровной походкой и бросает несколько робких разведывательных взглядов. Почти поравнявшись с тобой, он ещё больше сутулится, вынимает одну руку из кармана и таким, знаешь, коротким полувзмахом привлекает внимание и говорит: «Братишка, погоди, можно обратиться?». И фраза у всех дежурная, как если бы они состояли в каком-то алкопрофсоюзе.

Ваган от души рассмеялся, а я перевернулся на другой бок и подтянул ещё немного воротник, надеясь закрыть уши. Яков тем временем продолжал:

– Знаешь, чего мне не хватает?

– М?

– Звёзд. Последний раз я видел их… ну ты помнишь, скажи.

– В том городе?

– Да, но как он назывался?

– Не помню.

– Не хватает мне звёзд. Даже не так страшно, что солнце появляется в небе, только когда ветер вылетает из каньона.