Параллель. Повесть

– Кто он вообще такой?

– Точно не знаю.

– И ты ему веришь?

– Насчёт карты – да.

Некоторое время идём молча.

– Почему ты сразу не сказал?

– Ты не спрашивала. А почему ты пошла со мной, если не знала, что к чему?

– Не хотела оставаться в гостинице. Надеялась, что однажды ты приведёшь меня в селение покрупней.

– Зато честно, – усмехнулся проводник и поднял воротник, давая тем самым понять, что его желание говорить исчерпано.

***

Валентин

Растолкали меня беспардонно, ногой. Я заворочался на соломе и глянул на бармена сквозь припухшие от усталости веки. Он мотнул головой, приглашая следовать за ним. Я подошёл к стойке, на ходу разминая спину и натягивая куртку. Захар выложил тканевый мешочек, жмень каких-то веточек и длинный нож с деревянной рукоятью. Подвинув последний предмет ко мне, сказал:

– Это Фома перед уходом оставил. Из спины, говорит, вытащил. Да шучу я, шучу, не кривись так.

Я засунул нож за ремень и осмотрел содержимое мешка. Вяленое мясо, рыба, сухари.

– Что за хворост?

– От меня лично. Подъёмные так сказать.

– Валюта местная?

– Хах, нет. Еда. Сытно и полезно. Не портится, места много не занимает, так что советую есть в последнюю очередь.

Я завязал мешок и опёрся на стойку.

– Думаешь, не прав?

– В чём?

– С Дюком.

Захар замахал рука, открещиваясь от меня.

– Я в отношения клиентов не лезу, я их кормлю и за ними грязную посуду убираю.

– И трупы.

– А то как же! – нисколько не смутился он, – это моя работа.

Мне не хотелось вступать в полемику. Его дом – его порядки. Да и настроение не то.

– Ну ты присядь пока или погуляй, только не уходи далеко. Когда Дырдыр появится, я дам знать. В лицо его так не называй, обидится ещё.

Я уселся в углу. Занято было всего два стола, ещё изредка из «апартаментов» выходили люди, говорили с Захаром и уходили. От нечего делать принялся рассматривать посетителей. За первым столом сидели три мужиковатые женщины. У двух из них – короткие армейские стрижки, третья же совсем лысая. Кроме невообразимых размеров ножей, лежащих на столе, другого оружия при них не заметил. Та, что сидела ближе к стене, кивнула своим подругам, и три суровых лица повернулись ко мне. Лысая что-то сказала, после чего все изобразили какое-то подобие улыбки. Жутковато. Перевёл взгляд на второй стол. Как раз в этот момент из-за него встал какой-то сутулый худощавый мужичок, быстро подошёл и сел напротив меня. Шустро зыркнул по сторонам и кивнул:

– Здоров.

Киваю в ответ.

– Кислота интересует? Волчья печень, слёзы воды, есть грибы со дна каньона – закачаешься.

Видимо, мой недоумевающий взгляд он растолковал по-своему, потому что оправдывающимся тоном продолжил:

– Ну, нет, так нет. Спортсмен, значит? Могу озверин сварить на заказ. Бери, пока есть, а то товар дефицитный. Ну, что молчишь-то?

– Маслов, дурак, голова и два уха! Человек вчера только заселился! – Захар в голос заржал, а мужик смутился, встал и запахнулся штопанной – перелатанной кожанкой.

– Ты это… всё равно, как обживёшься, если надо чего – я тут.

Ну да, куда уж человеку без наркотиков. Даже дома, в относительно нормальном мире, человек по разным причинам старается сойти в могилу раньше времени.

Скучно и тоскливо внутри. На улице же было прохладно и ничуть не уютней. Утоптанная широкая дорога влажно блестела под низким негреющим солнцем. Деревья скрипели, хотя не было ни малейшего ветерка. На широкой завалинке у входа сидела древняя старушка – не то бурятка, не то китаянка – в расшитой накидке и дымила какой-то ядреной смесью. Метрах в семи от нас, на углу строения, собралась стая низкорослых облезлых собак. Животные скучковались вокруг чего-то, грызлись и гоняли друг друга. Я не сразу понял, что делят они мертвечину. Вид голого растерзанного тела окончательно отбил желание гулять, но возвращаться внутрь всё равно не хотелось. Тут же лес кругом, неужели нельзя было оттащить подальше, если так лень хоронить? Или это такое назидание, живой пример того, что бывает с нарушителями правил заведения? Надо выбраться отсюда. Любой ценой.

***

Дюк

Дневник памяти, день 3***.

Сегодня сполна почувствовал горечь поражения. Это не просто мелкая оплошность, не легко поправимая ошибка. Это фиаско. Крах всего.

Сам не знаю, какого чёрта я дал подержать ей карту, но именно в этот момент воздух колыхнулся, впереди ветви деревьев, будто восковые, оплавились и склонились к земле. В голубоватой пелене завиднелся совершенно другой лес – зелёный, цветущий, полный солнечного света. Я мгновенно перебрал в голове возможные варианты. Пришёл к тому, что шансы попасть в сравнительно безопасные или в убийственные места – ну надо же – примерно пятьдесят на пятьдесят. Как и шансы найти новые земли или очутиться в уже изведанных краях. Одни сюрпризы с этой жизнью. Сказал Виреске бежать в окно и рванул следом. Сюда всегда найду дорогу. Такие мысли мыслил я на бегу. Ещё мыслил, что новые земли стоят риска, и десятикратно стоит риска составление карты. Карта! Погружённый в оперативные размышления, забыл забрать её. Виреска прытко неслась навстречу неизведанному, и я лишь мысленно скрестил пальцы, чтобы не произошло самое страшное.

Как и полагается, самые худшие опасения оправдались. Наклонившись всем корпусом вперёд, девушка перед самым окном на долю секунды сбавила скорость, затем одним рывком отправила своё тело в длинный прыжок, разрезав собой лазурную пелену. Окно колыхнулось, как побеспокоенная водная гладь, и бесшумно схлопнулось перед моим носом. Придавленные искривлённым пространством, деревья моментально выпрямились, осыпав меня листвой, корой и мелкими ветками. Ушла. Карта ушла, и я понятия не имею куда.

Глава ноль-III. Лук

В открытую дверь, ведущую на балкон, робко влетали звуки поскрипывания качелей на ветру, встревоженный голос сонной пичуги, едва различимое урчание двигателя где-то во дворе, тихий голос ветра… девушка, глубоко дыша, стояла с прикрытыми глазами. Она силилась услышать ещё что-нибудь, но тщетно. Зябко поёжилась, захлопнула дверь, но дребезжание стекла и стук рамы слишком быстро растворились в тишине. Она, подобно девятому валу, подкатила к самому дому и готова была обрушиться, захлестнуть и утопить в себе. Ира сжалась и медленно подошла к холодильнику, будто резкое движение могло спровоцировать извечного врага на преждевременное действие. Достала пакет с соком и опустошила его. В предчувствии прислонилась спиной к стене. Волна дошла до пиковой точки и готова была уже ринуться вниз, Ирина даже с некоторым интересом и азартом ждала – кто же будет первым? Лизергиновая кислота оказалась проворней. Впитавшись в кровь и дойдя до рецепторов ствола мозга, она выстроила стену, о которую с треском разбилась накатывающая тишина.

Девушка сползла на пол под занимающуюся пляску языков серого пламени на стенах. Загустевший кокон коридорного полумрака разрезала изнутри узкая лодка с острым носом. Высокий кормчий в дырявой бахотне, плавно поднимая и опуская весло костлявыми руками, беззвучно проплыл в сторону балкона. Из-под накинутого на голову капюшона курились лёгкие чёрные завитки, отпечатываясь причудливой вязью копоти на потолке. Ирина блаженно опустила веки, вслушиваясь в потоки воды, хлынувшие в разбитое лодкой стекло.

Скоро, совсем уж скоро наступит тот самый день. На горизонте показались фрагменты воспоминаний, пугающие одним лишь своим слабым отблеском. Нет, они не собирались нападать прямо сейчас, всего лишь дали знать, что не похоронены, не вырваны из памяти ни терапиями, ни препаратами, что с лёгкой руки сама себе выписывала девушка у барыг. Воспоминания ждали обозначенного часа, чтобы в полной мере развернуться, опрокинуть на лопатки и придавить к земле.

***

В раму несуществующей двери постучал Влад и, как-то уж слишком широко улыбаясь, заглянул в кабинку.