Параллель. Повесть

– Почему мы ушли без него?

– Потому что до Приюта далеко, а мне некогда возиться с калеками. Тем более с Блуждающими.

– И ему нельзя помочь?

– Ты бы предпочёл, чтобы я вернулся и убил его? Время же, время…

Как он… как у него всё просто, и с шуточками ещё. И не возразишь ему, хромой ведь на всю голову. Почему именно он мне встретился?

– Вон, тропа, – Дюк ткнул пальцем влево, где меж деревьев виднелась хорошо утоптанная дорожка, убегающая вглубь леса, – Запоминайте, может пригодиться. К вечеру дойдём до одного места, там заночуем.

До нужного места мы и правда добрались к вечеру. Одноэтажный длинный барак стоял на обочине широкой дороги, по которой мы шли. С крышей из камыша. Из камыша!!! Не особо удивлюсь, если внутри сидят люди в звериных шкурах и каменными топорами рубят мамонтятину.

Пройдя через крохотную прихожую, в которой ещё могут разойтись два человека, но троим уже будет тесновато, мы оказались в широком зале. К счастью, сидящие внутри люди были вполне обычными.

У сплошной перегородки с единственной дверью расположилась стойка, за которой стоял со скрещенными на груди руками невысокий мужичок в кожаном жилете, с короткой стрижкой и лёгкой щетиной. Волосы славно сдобрила серебристая седина, на левой щеке красовался длинный шрам от уха до подбородка.

На полках за его спиной стояли рядками деревянные и алюминиевые кружки разных размеров и разной степени потасканности. Столы расположились вдоль стен у небольших оконец, похожих на иллюминаторы. Я заметил, что тут мог бы поместиться ещё один ряд столов, но место пустовало. Для танцев? Кулачных боёв?

За столами сидели такие же оборванцы, как и мы сами – то ли портные тут не в чести, то ли паб для мажоров разместился в другом районе. Не лохмотья, но одежда у всех явно видала деньки и получше. Сидят по два-четыре человека, хлебают из деревянных мисок, деревянными же ложками. Не сказать, что тишина гробовая, но для публичного заведения довольно тихо, никто даже не посмотрел в нашу сторону, когда мы сели за свободный стол.

– Фома! – бармен вдруг оживился, с широкой улыбкой на лице выскочил из-за стойки, радушно раскинув руки для объятий, направился к нашему столу.

Может, обознался? Я-то его точно не знаю, Виреску с мужчиной не спутаешь, а Дюк сидит, уставившись куда-то в стену. Бармен подошёл и хлопнул его по плечу.

– Фома, давно не виделись, я уж думал, что ты про наши края решил забыть.

– Как тут забудешь, единственное приличное место после последнего передела, – Дюк нехотя обернулся, – сколько раз просил?

– Да-да, извини.

– Запросы не изменились?

– Нет, по-прежнему беру абсолютно всё.

Дюк положил на стол свёрток и развязал узел. Бармен взял в руки первый попавшийся меч, придирчиво оглядел, облизал палец и провёл им по полотну.

– Не первый сорт, и даже не второй.

– Зато ещё есть, – он кивнул мне, и я размотал свою вязанку, – нам переночевать, поесть, и с собой еды, чтобы хватило.

– Эт смотря сколько тут ещё задержишься. Разорить меня хочешь? – бармен добродушно засмеялся.

– На всех, на троих, – уточнил Дюк.

Бармен с безразличием осмотрел Виреску и меня, пожал плечами и собрал в охапку оружие.

– Последняя комната справа. Сегодня мясо. Провизию заберёшь утром. Вино или пиво?

– Вино.

– Мне компот, – добавила Виреска.

– А ей компот, – продублировал просьбу Дюк.

Вскоре нам принесли три деревянные кружки, сверху и снизу обитые потемневшими металлическими ободками.

– Неужели тут такое плохое пиво? – спросил я.

– Пиво как пиво, – пожал плечами проводник, – но вино крепче.

Он приложился к своей кружке, подпёр рукой голову, запустив пальцы в сальные патлы, замычал что-то невнятное, с едва уловимым ритмом.

Я посмотрел на девушку. Странная она. Сколько ей лет вообще – пятнадцать, двадцать? В этом возрасте барышни читают романы про смазливых мачо и мечтают встретить настоящую любовь, а от вида крови падают в обморок. А она ничего – попала в чёрт знает какой круг ада, и хоть бы бровью повела. Сидит и преспокойно тянет компот. Что-то мне подсказывает, что компот не из привычных ей фруктов, но ведь пьёт. Я хотел уже попробовать, что за жидкость плещется в кружке, как на плечо легла чья-то рука.

– Витёк, ты ли это!

Я обернулся. За мной стоял здоровенный детина в потёртой камуфляжной куртке с засученными по локоть рукавами. Из всех пуговиц уцелела лишь нижняя, а дырявая матроска не в силах была спрятать волосатый живот и норовила закатиться до груди. От него несло кислым перегаром, но стоял на ногах он крепко. Я не сразу нашёлся что сказать, здоровяк растолковал паузу по-своему и продолжил:

– Вот уж кого не ожидал тут увидеть! Давай, садись к нам, Лёха… эй, Лёха, смотри, Витёк тут!… Лёха угощает, давай к нам.

– Вы обознались.

– Ты чё, Вить, не узнал меня? Это же я, Дениска, мы в пятой школе вместе срок мотали, – мужик громко заржал и хлопнул меня по плечу, отчего меня здорово шатнуло.

– Извините, что прерываю вашу бессмысленную неуместную болтовню, но обратите внимание на это, – Дюк указал кружкой на плакат у входа.

Странно, его я не заметил. Присмотрелся, прочитал. Ничего не понял и прочёл ещё раз. «Во избежание травм просим не говорить о прошлом». Амбал на инерции радушного настроения посмотрел в указанном направлении. Улыбаясь уже не так широко, обратился к Дюку:

– Это же друган мой, мы выросли вместе, во Владик вместе ездили машины перег…

– Он же сказал, что Вы обознались, – перебил Дюк, – и опять же – соблюдайте правило заведения.

Улыбка окончательно сползла с лица «Дениски». Я скинул с плеча грязную ладонь и пересел на край лавки. Соображал он долго. С полминуты стоял, оглядываясь по сторонам, переводя взгляд с меня на проводника. Остановился на последнем и с вызовом вопросил:

– Ты, чтоль, будешь указывать МНЕ где и что говорить?

– Если понадобится, – спокойно ответил проводник.

– И что ты сделаешь, если я…

Он не договорил. Я даже не понял, когда Дюк вскочил, увидел лишь, как он медленно садится обратно и кладёт на стол окровавленный меч. В наступившей гробовой тишине отчётливо слышалось журчанье фонтанирующей из шеи крови, а стук покатившейся головы ударил по нервам набатом. Обжигающие брызги попали мне на лицо, кровью забрызгало невысокий потолок, стол и лавку, и лишь спустя несколько мгновений тело гулко упало, продолжая поливать пол багровой юшкой. Проводник поднёс ко рту кружку, но передумал и поставил обратно. Почесал за ухом, посмотрел куда-то в сторону и, резко вскочив, швырнул кружку в труп, после чего пошёл к выходу, бормоча на ходу:

– Тварь, всё настроение испортил!

Я осмотрел бар – все продолжили пить и есть, возобновились негромкие разговоры. Несколько человек оглянулось украдкой, как обычно бывает, когда рядом кто-то ссориться, ты из тактичности не хочешь долго глазеть, но всё же интересно. Ссорится! Да он же человека убил! Неужели никто не заметил двухметровый – ну, теперь может и покороче – труп?

Стал искать взглядом того, второго, дружка покойника. Нигде не увидел. Сбежал, наверное. Хорошо хоть в драку следом не полез.