Параллель. Повесть

– Погоди немного, – он прищурился, что-то высматривая, затем указал рукой, – во-он там.

Из-за поворота по руслу оврага плавно катилась в нашу сторону глыба землистого студня.

– Когда ветер будет рядом, мы попытаемся его поймать. Если он не до конца сошёл с ума, то побежит назад или в сторону. Ты иди немного туда.

Это он про грязную жижу? Почему ветер? Впрочем, я не стал задавать лишних вопросов, хотелось поскорей со всем этим покончить. По мере нашего приближения всё тело Коперника напрягалось, будто изнутри его давила пружина, готовая в любой момент придать ускорение для нового рывка. Я тоже пригнулся, стараясь контролировать свой центр тяжести, чтобы так же ринуться на перехват в любом направлении.

Он подпустил нас намного ближе, чем прошлые разы, и всё же этого было недостаточно для решительного прыжка. Вдруг вскинув руки к небу и беспорядочно ими размахивая, Коперник с идиотским смехом бросился вниз.

– Стой, хиванд ур ес пахчум! – отчаянно завопил Ваган, – не успеет…

Подобно капле ртути холодец катился по каньону. Беглец даже не пытался уйти от неё и до последнего момента до нас доносилось его придурковатое гигиканье. Студень его не смял, он пропустил человека в себя. По стенке пронеслась красная полоса и так же быстро растаяла, смешавшись с основным цветом.

Ваган постоял, что-то попричитал, махнул рукой и развернулся в обратный путь. Вот и всё. Был человек, и не стало. Сражался, выжить пытался. И что в итоге? Ни-че-го. И никто ему помочь не смог бы. Да и к чему это всё, если домой не вернуться. Начинать новую жизнь здесь? Здесь??! Где вообще это «здесь»?!! Ненавижу…

Меня не особо волновала пропажа добра, из-за которого, собственно, и началась погоня. До травника, я так думаю, никому не было дела, не рабство же, в конце концов. Захотел – уходи на здоровье. И если бы он оставил сумку и просто ушёл, такого шороха точно не было бы.

Случившееся с беднягой меня всё же немного тронуло. Наверное потому, что есть у нас всех что-то общее. Вдали от дома, пытаемся выжить и не сойти с ума, и никому ни до кого нет дела. Но что-то ещё раздражало меня, я долго не мог понять, что именно, до самого возвращения в лес. Пошёл дождь. Ну, как дождь. Погода всегда так медленно менялась, что просто не обращаешь внимания, когда это относительно ясное небо сменилось туманом, а затем моросью. Дождь мелкий, словно из пульверизатора, при вечно безветренной погоде просто зависал в воздухе. Мой плащ остался лежать под деревом, надеюсь, что Яков догадается спрятать вещи.

Притихшего армянина я специально не догонял, шёл немного поодаль, просто чтобы не потерять среди деревьев. Меньше всего хотелось сейчас слушать его трескотню. Интересно, когда вернётся отряд? По идее, если они не потеряли след, рано или поздно он приведёт их обратно. Так, а мы-то сами в верном направлении идём?

– Ваган!

– Что, друг?

Какой я тебе, блин, друг?

– Мы правильно идём?

– Да, Валентин-джан, точно по следу.

Лично я с трудом различал на прелых листьях даже его следы, других не видел вовсе. Ну и ладно, я всё равно лучше не сориентируюсь. А ведь если всерьёз задуматься – средств навигации и связи нет, солнца – и того не видно, троп в лесу почти не замечал. Заблудиться проще простого. Хм, мне вот что интересно: если нет ветра, то как перемещаются облака? Выглядит это непривычно, будто они сами по себе перетекают из одной формы в другую. Но они всё же двигаются – как? И почему все называют этот край «Ветра»? наверное, что-то вроде шутки, всё равно, что толстяка называть «малышом».

По лесу пронёсся крик, и прежде чем я успел понять, откуда доносился звук, Ваган рванул вперёд. Мне не осталось ничего, кроме как побежать следом. Выбежав к месту стоянки, мы вынуждены были остановиться. Яков лежал на земле, левый глаз сильно заплыл. Три человека с ружьями стояли над ним и уже целились в нас.

– Что за дела? Мы из продовольственного отряда! – заявил Ваган.

– Да, он уже сказал, – один из незнакомцев наступил Якову на ухо и покрутил пяткой.

– Ах ты, собака!

– Тихо, а то продырявлю твоего дружка.

Ваган исподлобья посмотрел на незваных гостей, после чего спросил у Якова:

– Ты как, брат?

– Лучше не бывает, – со сдавленной щекой, он всё же попытался улыбнуться, похлопал по земле и показал большие пальцы, – хорошо, хоть руки целы.

Ваган вдруг выпрямился, поднял руки вверх и весело предложил:

– Хорошо, друзья, давайте поговорим. Что вам нужно? Вам нечего кушать? Давайте сядем, поговорим, Ваган вас угостит, для хороших друзей ничего не жалко.

Не опуская рук, сделал осторожный шаг в сторону. Три стальных дула неотрывно смотрели ему вслед

– Сядем, поговорим, мы же все культурные люди. Если вам надо больше еды, мы продадим вам по той цене, что и Захару. Что смеётесь? Если для вас и это дорого, то всё равно можно договориться.

– Не, ну ты посмотри на него, – развеселились грабители, – ты совсем тупой? Говори, где остальные!

– Весь товар здесь, друг!

– Ладно, допустим, что ты не понял. Тут много вещей, втроём не унести, а лошади я не вижу. Где остальные люди?

– Они вернутся, очень скоро, и всем вам будет очень плохо, господа хорошие.

Яков весело подмигнул нам, но налётчик пнул его в бок и рявкнул:

– Заткнись! А то зубы выбью. Ну, а ты чего молчишь? – это уже ко мне.

Я не знал, что ответить. Да, ситуация критическая, но тревожность почему-то ещё не переросла в дикий страх. Надо что-то ответить, чтобы независимо от исхода не потерять лицо. Яков опередил.

– Он тебя по фотографии узнал, вот и молчит – неловко.

– Какой ещё фотографии?

– У маман твоей на ночном столике, – парень повернулся к грабителю и засветил два ровных ряда белоснежных зубов.

И грабитель ударил по ним. Носком ботинка, с размаха. Яков зажал рот ладонями и уткнулся лицом в землю, беззвучно сотрясаясь всем телом. Оскорблённый налётчик не собирался останавливаться, ударил ещё раз в бок, и, вновь не услышав ни звука, три раза с силой опустил каблук ботинка на затылок парня. Не знаю, что меня останавливало от вмешательства. Может, огнестрельное оружие в руках противников, а может пассивность Вагана. Уж если он за своего закадычного друга не лезет под пули, чего мне геройствовать?

Наконец, избиваемый издал звук, но это был не всхлип и не стон, не крик о помощи и не мольба о пощаде. Яков захохотал. Булькая разбитым ртом, убрал руки в стороны и заелозил лицом по земле. Налётчик отпрянул и сплюнул.

– Тьфу, дебил!

Яков поднялся на колени, сплюнул тягучую слюну с кровью и упёрся ладонями в землю. Обернувшись ко мне, прохрипел:

– Бегите!

Почва под ним вздыбилась, и в мгновение ока вырос холм в два человеческих роста, отбросив парня в сторону. Лишняя земля и листва осыпалась, формируя голову, руки, туловище, ноги, и первый же шаг великана сотряс землю. Грабители залпом выстрелили и попятились, судорожно перезаряжаясь. Это сорвало с меня оцепенение, я побежал прочь.

– Вали, вали его!

Оборачиваюсь на бегу. Двое налётчиков продолжали пятиться, третий бежал в ту сторону, куда отшвырнуло Якова. Сейчас они заняты не мной, всё остальное не важно.

Несколько раз чуть не растягиваюсь на земле, поскользнувшись на листве. Втягиваю голову в плечи, когда за спиной прогремели один за другим два выстрела. По лесу прокатился душераздирающий вопль, и почти сразу же – второй.

***

Виреска