С точки зрения вечности. Sub specie aeternitatis

Володя посмотрел на него с интересом, ничуть не обескураженный этим нагловатым вопросом, и в его умных спокойных глазах промелькнуло удовлетворение.

– Да, конечно, – ответил он искренне, – но это уже моя доля перца во всей этой истории… У меня же нет тайной любви!

– Зато у тебя есть тайное венчание!

– Значит, Марина всё-таки написала Кате?.. не знал. Она пишет ей?

– Да, написала. И пишет, но очень-очень редко, по письму в год. И Катя говорит после каждого такого письма: «Вот сумасшедшая!»

– Правильно говорит. Такая она и есть. Как все талантливые люди. Ты сам разве не такой? Да, у нас была скромная тихая свадьба – только ближайшие родственники. И тайное венчание, на котором кроме нас двоих присутствовал только священник и трое певчих. Никогда не забуду этого дня. Венцы нам одели прямо на голову. Она потом удивлялась: «Как ты догадался, что я именно этого и хотела?» А весь фокус был в том, что я ни о чём и не догадывался, просто я сам хотел того же, что и она. Я ждал её на остановке. Уже увидел и пошёл навстречу. Ей оставалось пересечь сквер, и тут дорогу перешла какая-то женщина с девочкой лет пяти. Девочка упёрлась и стала дёргать маму за руку: «Мама, мама, посмотри какая красивая тётя!» Что увидел этот ребёнок? Дети, особенно младенцы, которые ещё сидят в колясках и не умеют говорить, так радостно улыбаются беззубыми ртами при её появлении, сучат ножками-ручками, точно приветствуют давнюю знакомую. И животные. Был такой случай с собакой, который я наблюдал совсем недавно из машины. Марина шла ко мне, а навстречу шёл хозяин с собакой на поводке. Собака несла в зубах палку. В нескольких шагах от Марины собака вдруг остановилась, положила палку на землю и уставилась на Марину. Когда та прошла, собака ещё какое-то время продолжала озадаченно смотреть ей вслед, игнорируя попытки хозяина сдвинуть её с места. Что она видела? Какое-то излучение? На сегодняшний день, к сожалению, не существует приборов, способных зафиксировать столь тонкие виды энергии… Всё дело в энергии. Работая со своими больными и изучая поведение творческих людей, я отчётливо понял, что всё дело в энергии. Как субъективно ощущает творческий человек прилив вдохновения? Это энергия, которая бьёт ключом, и кажется, так легко оторваться от земли. Марина именно так не ходит, а летает в такие периоды. Когда работает, говорит, что не успевает менять холсты. Но главное – идея, сюжет, композиция, цветовое решение в целом – закладывается стремительно именно в такие моменты. И что такое мой типичный больной? Доктор, у меня нет сил, нет желания продолжать, я даже не могу говорить, мне всё время хочется прилечь.

– А откуда она берётся, эта энергия?

– Хороший вопрос. Спасибо за вопрос, как говорят студентам… Способность аккумулировать энергию – это одно из важнейших свойств талантливой личности. Открытая Фрейдом сублимация сексуальной энергии – это только один из путей, и то – не самый главный. Просто секс был основной проблемой самого Фрейда.

– А какой главный?

– Я бы сказал так: главной является сама эта способность аккумулировать энергию из всего, буквально из всего, что попадается на пути, что окружает…

– Когда б вы знали из какого сора растут стихи, не ведая стыда…

– Ахматовой увлекаешься?

– Отчасти. Я увлекаюсь женщинами, и она интересна мне, как женщина-поэт, но именно тем, что она – женщина.

– Отлично! Ты делаешь успехи. Раньше тебя интересовало другое.

– Ну, просто с другим я уже разобрался.

– Вернёмся к нашей теме. Свободный обмен энергией между человеком и средой идёт постоянно. Это и жизненные впечатления, и общение с природой, и общение с себе подобными, и произведения искусства, и чьё-то восхищение или внимание… ведь взгляд тоже имеет запас энергии. Да ты и сам наверняка испытывал не раз: взгляд можно почувствовать, как прикосновение, даже находясь к его обладателю спиной. Это в некотором роде возвращение к нашему давнему разговору. Талантливые люди многие вещи делают «правильно», сами того не подозревая. Вот ты, например. Я теперь уже понимаю, что эта избранная тобою роль шута и пересмешника суть способ получать свою долю энергии от других людей через их смех и оказываемое тебе постоянно повышенное внимание. А потом ты пишешь свои песенки и возвращаешь им занятую у них же энергию.

Неожиданно Василий громко чихнул два раза подряд.

– Похоже на правду, – пробормотал он. – Занятно, конечно, тебя послушать, но меня всё равно раздражает твоя манера раскладывать всё по полочкам и привешивать бирки. Да не хочу я, чтобы ты так хорошо меня понимал!

– Так хорошо понимать тебя, как я хочу, я тебя всё равно не понимаю. Когда-то я хотел стать хирургом, но…

– Сначала ты вообще хотел стать монахом! – напомнил Василий.

– Да. Правильно. Вот так и вышло: интерес к душе возобладал. Я понял: стоит навести здесь порядок, и хирург может не понадобиться. Представь себе шланг, по которому поступает вода: если он находится в правильном положении и не имеет повреждений… Ещё более точное сравнение – пуповина. Она не должна быть перекручена… У моих больных – именно так, отсюда – сбои в работе «машины». Исследования и тесты подтверждают истину, давно известную из духовной практики: гордость – основная проблема этих «обессиленных» людей. «Я сам» – и канал перекрыт. Самоубийство – это окончательное оформление этой самости… Часто виновниками оказываются самые близкие люди – родители. Непонимание цели воспитания! Родителям хочется, чтобы чадо достигло материального успеха, было во всех отношениях развитым и удачливым. Выражается это в том, что ребёнка хвалят за удачи и ругают за промахи. Тогда как истинная цель воспитания состоит в том, чтобы вырастить выносливого, терпеливого, мудрого борца, потому что жизнь – это испытание. Надо всё преодолеть, всё пережить. Вроде как бег с препятствиями. Когда рождается человеческое существо – это означает, что перед ним открыта возможность стать человеком. Жизнь – это и есть экзамен на человечность. Вот это и есть главное. Неважно: удачи-неудачи, лишь бы канал работал правильно. С точки зрения воспитания выносливости неудачи ещё и лучше.

– Ты так всё хорошо понимаешь о воспитании и его целях, а своих детей нет, это как?

Володя немного помолчал, прежде чем ответить.

– Понимаешь, Марина не может иметь детей.

– Но можно же что-то придумать, лечиться. Ты сам в этом разбираешься лучше меня!

– Можно. Но она не хочет. Говорит: раз так получилось, это неспроста. Зачем-то так надо. Спросила: если не будет детей, ты меня не разлюбишь?

Василий невольно улыбнулся. В этот момент он так ясно представил себе Марину – она вся была в этом вопросе, это была абсолютно её фраза.

– И что ты?

– Конечно, мне бы очень хотелось иметь ребёнка, хотелось бы увидеть существо, в котором бы смешалась её и моя кровь, переплелась её и моя сущность. Ну, и продолжение рода… Но я ей сказал: я люблю тебя. Есть дети – хорошо, нет детей – я всё равно люблю тебя.

– Не может иметь детей… Кто бы мог подумать.

– Что – испугался задним числом?

Василий представил себе своего Пашку, которого могло бы не быть… Да, серьёзный контраргумент. Тут уж хочешь не хочешь, а призадумаешься. Всё на свете имеет свою цену, он это усвоил, но что б такую!.. Готов ли он был бы заплатить? Впрочем, теперь, когда Пашка уже третий год живёт на свете, что об этом думать? Он невольно задержал на Володе взгляд, как будто увидел его впервые. Перед ним сидел стройный широкоплечий мужчина, в мощном телосложении которого угадывался столь же мощный дух. Спокойный и глубокий взгляд проницательных тёмных глаз светился внутренней теплотой и силой, округлый купол просторного лба, красиво обрамлённый тёмными кудрями, прорезали несколько морщин, свидетельствовавших о том, что обладатель этого лба немалую часть своего досуга посвящает серьёзным размышлениям. Внутреннее благородство и красота души сквозила в каждой черте, в каждом мимолётном жесте. Да, не зря людей так тянуло к этому человеку. Василий отвёл глаза, вспоминая, как и сам он когда-то дня не мог прожить без своего друга Грини и сколько радости давало ему их общение, как тосковал он по нему в Москве длинными зимними вечерами. И эти постоянные поиски развлечений, пристрастие к выпивке и весёлым компаниям не были ли попыткой заглушить эту тоску?

Володя не мешал ему размышлять. У него наготове всегда было несколько идей, которые стоило обдумать, и он привык использовать малейшую возможность для переключения на «параллельную линию».

Несколько минут спустя он заговорил:

– Видишь ли, у нас разные принципы. Ты старался схватить всё, что плохо лежало, как в том украинском анекдоте «не зъим, так понадкусываю». Я шёл от противоположного, так как в теории знал, что глубина чувств прямо пропорциональна периоду предшествующего воздержания. Опять-таки, как в пословице «голод – лучший соус».

– И как долго ты воздерживался? – прикрыв иронией жгучее любопытство, поинтересовался Василий.

– Пока не достиг своего предела.

– Ну, и когда ты его достиг?

– Когда мы уехали на Север.

Василий с минуту молча таращился на друга, потом встал, отошёл к окну и долго смотрел, как качались под порывами ветра высокие ели, помахивая зелёными лапами. Сколько в своё время сплетен и разговоров ходило о том, что Золотилова живёт с красавцем-любовником из Питера, который снимает для неё квартиру. Сколько боли, сколько испорченной ревностью крови стоили ему эти разговоры, отчаяние и ненависть сошлись в смертельной схватке с любовью и дружбой, а правда оказалась совсем иной. Да, вот такие сюрпризы преподносит жизнь. Надо уметь стойко переносить. Здорово же вы меня надули, голубчики!

А Володю несло. Пожалуй, никогда и ни с кем ему не хотелось так выговориться, как в эту ночь с Василием. Внутренний голос шептал ему, что такая возможность бывает в жизни только однажды, и он рад был воспользоваться этой возможностью облегчить, открыть другу свою душу.

– До этого у нас было три ночи вдвоём. Одна в Крыму, ты уже знаешь. Вот та, пожалуй, и была самой сложной. Я пытался на свой страх и риск совместить в себе несовместимое: монашескую преданность высшей воле с восточным индивидуальным спокойствием. Я то вслушивался в её сонное дыхание, то убегал так далеко, как мог, чтобы меня не смыли жаркие волны. Я не знал ещё, вернее, не был уверен до конца, что она будет принадлежать мне, но я уже тогда предчувствовал, как я буду любить это ничего не подозревающее и мирно спящее существо. Её голова ощутимо давила мне на грудь, и она пыталась что-то говорить – быстро и бессвязно. Не разобрать. Она вообще часто разговаривает во сне, плачет, смеётся… Вторая ночь – в твою брачную ночь, после вашей свадьбы.

Василий вскинул голову:

– Да, что такое с ней было тогда, объясни!?

– Всё то же: Марина – сильная личность, но в тот момент она достигла своего предела. Это был срыв. Но творчество – великий дар небес. И ей было дано в тот вечер вытанцевать всю свою боль. Потом ей стало легче.

– Что, а до тех пор…

– Не надо, Василий, не оглядывайся. Это был бы путь к катастрофе, причём, для вас обоих. Ну, для тебя, наверное, на физическом уровне последствия поначалу были бы менее сокрушительными. Никаких нормальных и длительных отношений между вами быть не могло, даже если б на свете никогда не было меня, Кати и других действующих лиц.

– Это почему же?

– Потому что, если дикая обезьяна хватает в лапы хрустальный шар, то шар неизбежно будет разбит, а обезьяна поранит себе лапы… в лучшем случае.

– А обезьяна это я?